Среди них скрывается монстр... Книга 1 (СИ) - Юдина Екатерина

В тишине я отчетливо расслышала звук, с которым молния на его брюках была расстегнута. Этот звук полоснул по моим нервам не хуже острого ножа. С содроганием я ощутила, как уже в следующий момент, в меня уперлось нечто горячее и твердое, словно камень.

Сердце прерывисто забилось и из легких испарился весь воздух. Испуганно распахнув глаза под плотно завязанной повязкой, я беззвучно закричала, пытаясь отползти в сторону. Он тут же с невероятно силой обеими руками схватил меня за бедра и обратно придвинул к себе. Утром на островках этой жуткой боли точно появятся синяки.

Паника оглушающе зазвенела у меня в ушах и горло пережало от ужаса. Не возможно было сделать хотя бы маленький вдох, из-за чего, легкие начало жечь от нехватки воздуха. Я мало, что соображала в тот момент, но отчетливо ощутила, как он с первым грубым движением ворвался в меня. Выгнув спину и до крови прикусив губу, я взвыла от неприятного ощущения. Меня будто разрывало изнутри. Я все еще пыталась вырваться, но, судя по всему, моему мучителю так даже больше нравилось. Его движения стали еще более грубыми и быстрыми.

Как же ненавистно мне было его прерывистое дыхание и эти хлюпающие звуки, с которыми он каждый раз врывался в меня.

Мне не хотелось думать о том, что происходит и я пыталась нерушимой стеной отгородиться от этих ощущений. Но трудно было игнорировать то, как в тебя, грубыми толчками входит нечто огромное и горячее, словно раскаленная лава.

Он долго измывался надо мной. До боли прикусывал кожу на шее, целовал грудь, и с силой тянул за волосы. Уже вскоре я потеряла любые силы и часто теряла сознание, проваливаясь в темноту. Мне хотелось остаться там навсегда и больше не чувствовать всего этого, но, каждый раз, сознание вновь возвращалось назад. Мой мучитель, воспользовавшись мои неподвижным состоянием, ставил меня в удобные позы и дальше имел, как ему было угодно.

Было неприятно вновь возвращаться в сознание и понимать, что еще ничего не законченно. Только, перед тем как окончательно рухнуть в бездну мрака, я, словно сквозь пелену, почувствовала на себе нежные объятия и тихий шепот на ухо.

***

Ужасно ощущать себя полностью потерянной. Проснувшись в одной из комнат клуба, я первое время лежала, не моргая смотря на белоснежный потолок и думала о том, что это был лишь ужасный сон. Вот только, жуткая боль во всем теле, ясно говорила о том, что весь этот кошмар происходил в реальности. Суставы ломило, голова все еще была опустевшей и в груди невыносимо белела разорванная на части душа.

По какой-то неведомой причине я была одета и от моей кожи исходил еле ощутимый запах мыла. Этот ублюдок помыл меня. Пытался смыть следы своего преступления? Лучше бы он убрал эту невыносимую боль, терзающую глубокие раны в моем сознании.

Я с огромным трудом сползла с дивана и, взяв свою сумочку с журнального столика, на ватных ногах поплелась к выходу, обходя препятствия в виде мебели. Сейчас я больше напоминала марионетку, чьи ноги, на запутанных веревочках болтались в разные стороны, чисто инстинктивно ведя меня в сторону двери. Я еле передвигалась, но желая как можно скорее покинуть это место, неугомонно двигалась вперед, пока не вышла из здания, с тихим хлопком закрыв за собой дверь. На улице ярко светило утреннее солнце. Скосив взгляд вниз, я прищурилась и, закрыв лицо ладонями, несколько раз глубоко вздохнула, после чего медленными шагами продолжила свой путь.

Наверное, выглядела я жутко. Чего стоил только взгляд таксиста, когда я села в его машину. Пожилой мужчина в белой рубашке, обернулся и, окинув меня взволнованным взглядом, поинтересовался все ли у меня в порядке. Глупый вопрос и нелепая ситуация.

Но я все же кивнула. Да, у меня все в порядке. Только в груди сильно болит и хочется исчезнуть. Раствориться в воздухе и хотя бы ненадолго представить, что этой ночи не было.

Пока я ехала домой, стеклянными глазами безразлично смотрела в окно, совершенно не обращая внимания на мелькающий там пейзаж. У меня внутри бушевала целая война противоречивых чувств, среди которых был сплошной негатив, но внешне я выглядела, как ледянное изваяние с опустевшими глазами. Только когда такси остановилось на одной из улочек Антрепо, я поняла, что назвала адрес не своего дома, а мастерской.

Отдав водителю сотню евро и не дожидаясь сдачи, я поплелась к мастерской, обходя стороной посетителей рядом находящейся закусочной «Ля Мартель». И только оказавшись за закрытой дверью, дала волю своим чувствам.

Я кричала, яростно ругалась, раскидывала вещи, пинала стулья, срывала с себя одежду, ногтями царапала кожу, на которой виднелись багровые пятна от засосов, падала на пол, не сумев удержаться на все еще слабых ногах и тихо рыдала, чувствуя, как щеки обжигает горькими слезами.

Во мне ярким огнем пылала ярость и негодование, но в тот же момент я чувствовала себя опустошенной и униженной. Меня втоптали в грязь и изуродовали душу. За что? Почему я? Скрутившись на полу калачиком, я раз за разом задавала себе эти вопросы, но ответа на них найти не могла.

Это точно был кто-то из этой троицы. Кроме членов клуба никто не мог зайти в здание да и я ясно помню, что сумела рассмотреть браслет на мужском запястье. Но кто именно это сделал?

Арне? Он, в последнее время, открыто показывал заинтересованность мною. Но зачем идти на такой шаг? Арне всегда окружало много девушек и он привык добиваться их комплиментами и подарками. На насильника он не похож.

Реми? Он недолюбливал меня и легко мог таким образом попытаться унизить. Но, он вчера дал понять, что лучше отрубит себе руки, чем прикоснется ко мне.

Этьен? Неизвестно, что творится у него в голове. Но, в тот же момент, я совершенно не видела причину, по которой он так мог поступить со мной. На встречах мы почти никогда не разговаривали и являлись друг другу чужими людьми.

Ясно было лишь одно, мне в вино что-то подмешали. Но это мог сделать любой из них.

Немного позже, все еще не придя в себя, я поплелась в ванную комнату и, закрывшись в душевой кабинке, долго терла мочалкой кожу, пытаясь стереть с себя чужие прикосновения. Вот только, из памяти их не убрать, как бы не хотелось.

В то утро, в закрытую дверь мастерской, настойчиво стучала мой агент Софи Гросье. Я не открыла ей точно так же, как и не отвечала на ее звонки. Но, от этой неугомонной женщины так просто не избавиться. Съездив в галерею, она взяла ключи от мастерской и открыла дверь, врываясь в мое личное пространство, без моего же желания.

В то время, я одетая в свой рабочий комбинезон, испачканный красками, сидела на полу в небольшой кухне. Раньше, в этом помещении была жилая квартира, поэтому, делая тут мастерскую, я не убрала кухню и ванную, понимая, что довольно долго времени буду проводить тут и эти блага цивилизации мне не помешают.

Я не любила мадам Гросье за ее желание влазить в мои личные дела, но, увидев в каком состоянии я нахожусь, она не задала ни одного вопроса. Вместо этого, женщина молча заварила мне имбирный чай с большим количеством меда и поставила передо мной пузатую чашку с горячей жидкостью, сказав, что я должна выпить чая. Мадам Гросье поняла, что произошло, ведь перед ней я не смогла скрыть искусанные губы и синяки, но в ее взгляде не было жалости. Женщина не спрашивала, как это произошло и не интересовалась тем, кто это сделал, но перед уходом задала один простой вопрос. Мадам Гросье интересовалась тем, что я буду делать. Сложный вопрос. Пока что я не могла дать на него ответа.

Этьен, Арне и Реми из богатых и влиятельных семей. Любое мое слово против кого-нибудь из них, тут же обернется против меня. Да и если я обращусь в жандармерию с заявлением об изнасиловании, развернется скандал, который, впоследствии, разрушит мою карьеру художника.

Паршиво осознавать свою беззащитность и беспомощность.

Вечером, выключив телефон, я взяла карандаши, с блокнотом и села на пол в дальнем углу своей мастерской. Сегодня я не рисовала. Вместо привычного мне занятия, я писала все, что думаю об этой ночи и об ублюдке изнасиловавшим меня, после чего эти листы порвала в клочья и кинув их в глиняный горшок, сожгла. Мою память это не очистило, но стало немного легче.