Спящее пламя Ферверна (СИ) - Эльденберт Марина

— А, то есть Нису как взаимозачет мы уже не считаем? — перебила я маму.

— Ятта! — сила отца полыхнула над палатой яростным ураганом.

— Торн, она еще не пришла в себя…

— Да, похоже, что не пришла, — сухо произнес отец. — Судя по тому, что она говорит.

— Я так поняла, все безумно счастливы меня видеть, — на глаза навернулись слезы. — По-моему, всем было бы проще, если бы я лежала без сознания. Отличные новости без новостей, так бы я оставалась для вас идеальной!

— Ятта!

— Торн, это могут быть последствия оборота, у нее меняется гормональный фон, ты же знаешь…

— Ятта!

Влетевший в палату Эрвер отодвинул от меня и мать, и отца, и обнял меня. Пожалуй, впервые за все время я почувствовала, что я не одна, и, обнимая брата в ответ, провалилась в кольцо сильных рук, как в спасение в этом непонятном мире, в котором проснулась.

— Льдинка, — прошептал он мне в макушку. — Моя Льдинка. Все будет хорошо. Я прилетел как только узнал…

— Эрвер, это неуместно, — прорычал отец.

— Что неуместно — выражать свои чувства к сестре⁈ На которые всем плевать, исходя из того, что я успел услышать?

Я хочу заснуть опять. Заснуть и продолжать спать, спать, спать, а когда проснусь — обнаружить, что все так же просто, как было до этого. Даже если до этого тоже никогда не было просто.

— Ятта! — ворвавшийся в палату Роа почти подлетел ко мне, но остановился, увидев Эрвера и родителей.

— Явился, — процедил брат зло, — тебя здесь очень сильно не хватало.

— Эрвер, — шагнувший к нам отец навис над нами, подобно скале или ледяному айсбергу.

— Что — Эрвер? После разговора с ним у Ятты произошел спонтанный оборот. Я уже говорил и повторюсь: этот ублюдок что-то с ней сделал!

Роа побелел от ярости, взгляд отца стал ледяным, а мама ахнула.

— Повтори что ты сказал, выродок! — процедил Роа, шагая к нам.

— Я сейчас вас двоих выкину в это окно. — Слова отца прозвучали бы как дешевая угроза… если бы это был не Торн Ландерстерг. В том, что он способен выкинуть в окно и Роа, и Эрвера, я не сомневалась. Ни в его силе, ни в самой реализации обещания, потому что во-первых, оба умели оборачиваться и летать, а во-вторых, он был на взводе. Уж насколько мой отец умел совладать со своими чувствами, сейчас они покалывали кожу, напитанные силой его пламени и ярости.

— Если хотите убить друг друга — можете это сделать в коридоре, — ледяным голосом отчеканил он. — Хотя о тебе я был более высокого мнения, Роархарн.

Роа метнул в отца не менее тяжелый и злой взгляд, чем до этого — в Эрвера.

— Торн. Пожалуйста! — Мама повысила голос. — Я знаю, что мы все на эмоциях, что нам всем пришлось пережить эту жуткую неопределенность, когда мы не понимали, придет ли Ятта в себя. Но пожалуйста, давайте сейчас перестанем цепляться к друг другу и просто порадуемся? За то, что мы просто можем с ней говорить…

Голос мамы дрогнул, и я поняла, что все это время она была на нервах. На таких нервах, которые даже представить себе страшно, а, учитывая, что они с отцом зеркалят друг друга и чувствуют друг друга, он, вероятно, тоже. Не говоря уже о том, что мама тоже научилась держать все в себе, как и отец, и от этого под их ледяной броней творилось такое…

— Я тоже рада, что могу вас всех видеть, — сказала я. — И разговаривать с вами.

Я коснулась щеки Эрвера раскрытой ладонью, успокаивая его. Я так всегда делала в детстве, и сейчас неосознанно сделала так же.

— Мне не было страшно во сне, мам. Но если так задуматься… сейчас мне страшно.

Мама опустилась на мою кровать раньше, чем я успела вздохнуть. Благо, на этой койке можно было без проблем уложить четверых. Отец тоже подошел ближе, но остался стоять, что же касается Роа, он смотрел на меня. Как будто чего-то ждал, ждал, что я что-то скажу. Или сделаю.

— Ятта, я безумно тебя люблю, — произнесла мама, коснувшись моей щеки. — Безумно. И я… я, наверное, никогда в жизни не проживала такие ужасные дни, как последние пару недель.

— Я тоже люблю тебя, мам, — я отпустила Эрвера и обняла ее.

Потом настала очередь отца, который наклонился ко мне. Совершенно не стесняясь присутствующих, прижал к себе так крепко, как только мог. Я глубоко вздохнула, когда он отступил, и ко мне шагнул Роа. Почему-то к нему в объятия мне не хотелось.

Но он и не стал обнимать, взглянул на отца.

— Ферн Ландерстерг, я бы хотел поговорить с Яттой наедине.

— Чтобы она опять обернулась? — процедил Эрвер. — Только через мой труп!

— Решать тебе, Ятта, — сказал отец, наградив брата убийственным взглядом.

Я пожала плечами.

— Думаю, что ничего страшного не случится. По крайней мере, сейчас я не чувствую в себе сил куда-то лететь. Разве что ползти.

Мама улыбнулась моей шутке, а Эрвер зло раздул ноздри, когда отец кивнул ему на выход.

— Тебе нужно особое приглашение? — уточнил Роа, проходя мимо него и опускаясь в кресло рядом с моей постелью. Больше он на него не смотрел, а я умоляюще посмотрела на брата, мысленно попросив его не продолжать эти разборки. Эрвер плотно сжал губы и вышел, и, когда мама с отцом последовали его примеру, мы с Роа остались одни.

— Я бы хотел… — начал он, но я перебила.

— Я ничего не помню, Роа. О том, что было после того, как я к тебе пришла. У меня в воспоминаниях большое белое пятно о том, что меня спровоцировало. Но я тоже не вчера родилась, — я вздохнула, — и прекрасно представляю, что приятным наш разговор быть не мог. Я шла попросить прощения и, судя по всему, мне это не удалось. Все предполагают, что меня спровоцировала наша близость. Мне так кажется, мне кажется, что все думают именно об этом, но я считаю, что все было иначе. Я думаю, что мы очень сильно поссорились, и что я обернулась из-за этого. Я права?

Роа покачал головой.

— Ну… не совсем. Сначала мы действительно очень сильно поссорились, Ятта. А потом очень горячо помирились. Настолько горячо, что, видимо, сила моего пламени спровоцировала твой оборот.

Тогда почему я ничего не чувствую?

Вопрос остался без ответа, потому что я его не задала. Но должна же я хоть что-нибудь чувствовать! Хоть что-то из того, что чувствовала мама к отцу. Или Аврора к Бену? Я же должна хоть как-то откликаться на пламя, на мужчину, который это пламя во мне пробуждает? Или я настолько неправильная, что даже здесь у меня все по-другому?

— Хорошо, — сказала я.

— Хорошо? — нахмурился Роа. — Все, что ты мне можешь сказать — это «хорошо»?

— А что я еще должна сказать? — уточнила я. — Я ничего не помню о нашем примирении. Прости, но я не хочу тебе лгать. Между нами и так было много всего, чтобы сейчас усугублять.

Он плотно сжал губы, его скулы обозначились резче, подчеркивая хищную натуру дракона. Я отвернулась, чтобы посмотреть в окно. Мне надо было думать о том, что произошло между нами, а я думала о том, как мне увидеть Вэйда. И надо ли? После всего, что между нами было.

— Я думаю, тебе лучше поехать со мной, — произнес Роа, выдергивая меня из так и не разрешенных сомнений.

— В смысле — с тобой?

— В смысле, в Рагран. Мы не можем постоянно находиться на расстоянии, Ятта. Мне кажется, в этом основной затык наших отношений: в том, что мы виделись по праздникам и в редких случаях внеплановых встреч, придуманных нашими отцами. Как мы можем друг друга чувствовать, если мы живем в разных странах? Общаемся по видеосвязи. У нас даже толком свиданий нормальных не было.

Ну что я могу сказать? Он был прав. Наши отношения строились по принципу «Вы подходите друг другу, потому что у Роа есть черное пламя, а у Ятты нет, и когда вы подрастете, он им с тобой поделится». Да, мы знали друг друга с детства, вместе играли, несколько раз в год встречались. Но для отношений, а тем более для каких-то более серьезных чувств этого ничтожно мало.

А еще из Раграна я вполне могу попасть в Аронгару.