Разрушительная страсть (СИ) - Vitelle Karla

— Вы можете не рассказывать, если не хотите, — предложила я, потому что увидела одинокую слезу и сама была на грани.

— Я хочу чтобы ты знала, он никогда никого не подпускал, даже мать. Рано пошел, рано заговорил, рано уехал из дома, принял дела, — он выкинул окурок в окно, — знаешь, я ведь правда всю жизнь его не замечал, каким он вырос прекрасным мужчиной, способным любить, хорошо хоть мама у нас мудрая, — рассмеялся Бессарион.

— Да уж, вот так откровения, — я вытерла слезы с щек, — папа.

— О, — улыбнулся он, — не плачь дочка. Я просто хочу тебе сказать, что он не знает что такое любовь, он от нее всю жизнь бежал, поэтому будь терпеливее, потому что тебя он любит, пусть как дикий горный мужчина, — рассмеялся он басом.

— Спасибо, большое спасибо, — поблагодарила я, ведь теперь все встало на свои места, — а вам бы с ним поговорить.

— Ну вот соберемся все в Москве и поговорим, — он отпил кофе из стаканчика, паркуясь возле церкви на самой горе, — мы с мамой вот тут венчались, — старик указал на небольшую церковь из красного камня.

— Красиво, здесь можно обвенчаться? — в этот момент в мою голову пришла слишком отважная идея.

— Да, но Нике Нелли не повез сюда, они вовсе не венчались, молодежь.

— я хочу зайти, можем? — попросила я.

— Конечно, — пойдем, — он вышел из машины.

Я зашла в церковь, каменные стены, иконы нарисованные прямо на стенах, иконы в рамках, без пафоса, это не обычный русский храм где всюду все кажется дорогим, здесь просто и так душевно без золотого купола. Мне дали платок на входе, я даже не заметила, как женщина помогла мне повязать его, я плакала, здесь все было пропитано настоящим. Дальше мы проехались в поселок Степанцминде, поужинали в одном из домашних кафе, Бессарион Тимурович рассказывал легенды об Амирани и истории о своем сыне, его детстве, его увлечениях машинами в 25, на котором он сколотил потом целое состояние, его фирмы и его страсти к зарабатыванию денег. Он постоянно говорил “я горжусь им”. будто привыкал к этим словам.

— Ты должна попробовать хинкали, — мужчина подкладывал мне в тарелку свою еду.

— Тимур Бессарионович, ну я съела пару таких, — мой живот был полон теста, а кофта вся в соке.

— Ну опять, — воскликнул он, — конечно ты с хвостиками их ела, пока я не заметил. ешь Мирослава, приедет этот городской эстет и поведет тебя есть по ресторанам, а там такое не готовят.

— Спасибо папа, я все равно вся грязная, — я с огромным удовольствием схватила очередной хинкали за хвостик и откусила, выпивая сок, — мммм, — причмокнула я, запивая вином.

— Обратно ведешь ты, — он передал мне ключи.

— Я пила, — я подняла глаза на мужчину.

— Бокал вина? Дочка, — он подмигнул мне.

— Бессарион, вот так встреча, — к нам навстречу шел невысокий седой грузинский мужчина.

— Привет Гоча, сколько лет, — мужчины обнялись, пока я тихо стояла в стороне.

— Какими судьбами? Дочка? — он указал на меня, а потом заключил в объятия, от него пахло молоком и травами.

— Да, дочка, жена младшего сына, — говоря об этом он был горд.

— Амирана? Вот так новость, — он хлопнул руками и почесал свой большой нос. Затем он что-то сказал на грузинском. Бессарион Тимурович ответил ему, а я просто улыбалась.

— Может быть зайдете к нам в дом? Жена будет очень рада, — уговаривал он.

— Я бы с радостью, но нужно ехать, может увидимся в городе позже, можем подвезти тебя, — предложил мужчина.

— Я на своей, езжайте, давай в нашем баре, часов в 10, - он подмигнул мне пятясь назад.

— Отлично, до встречи друг, — мужчина показал мне, чтобы я садилась в машину и сам сел на пассажирское.

Ехали мы медленно, мне было тяжело вести по серпантину, но Бессарион отказывался садиться за руль, мотивируя тем, что такой навык мне не повредит, а он плохо видит в темноте и без водителя давно уже не ездил.

— Я думала, что вы не рады, что Амиран со мной? — меня мучал этот вопрос еще с нашей встречи у больнице.

— Ох, — вздохнул он, — я рад, что мой сын о ком-то заботится и кого-то ставит выше своих потребностей…

— Нет, мне кажется не в этом дело, — я мотала головой.

— Ты хочешь сказать, что это его потребность? — он грустно улыбнулся, — возможно, но нет Мирослава. Он любит тебя потому что не думает и не жалеет обо всем что упустил. Я рад, да и ты не глупая, только

— Что? — я отвлеклась от дороги и посмотрела на него.

— Ничего, — он замялся, — раньше бы я подумал, что вы затеяли с отцом очередную его игру, но теперь понимаю, что нет.

— Ого, — я удивилась, — нет, никаких тайн. Мне, нравится ваш сын, — я пыталась объяснить свое чувство к Амирану в котором даже себе признаться не могу, — я хочу с ним быть, без вранья, отец так воспитывал — не врать.

— Да, хорошо воспитал, — мужчина достал сигарету и отвернулся к окну.

Снежные пейзажи заканчивались, мы подъезжали к городу, на улице уже было темно. Хорошо, что в такой момент я была полностью увлечена дорогой и не думала о своих чувствах к мужчине, который что-то потерял благодаря мне. Это не прибавляло мне уверенности в его чувствах или не давало мне повод манипулировать им, это давало мне возможность жалеть себя, ощущая виноватой. Но его дела — это последнее куда мне хотелось совать нос.

По Правде говоря я все думала на счет венчания, эта идея навязчиво засела в голове и не выходила. Так мы не будем связаны документально, но духовно будем вместе навсегда. Только сейчас лежа в кровати я понимала кто он такой и как сильно я тоскую по нему, настолько сильно, что даже осмелилась отправить видео с гор, на которое он никак не отреагировал, но мне было все равно. Я влюбилась, безвозвратно и безнадежно.

Бессарион Тимурович ушел к своему другу в бар, а я пыталась заснуть, завернувшись в одеяло и футболку своего мужчины. С его отцом было легко и приятно общаться, когда поблизости не было оружия, из головы не выходили его признания, мой суровый мужчина отвергал любовь, но что будет когда я признаюсь, когда скажу о своей безумной идеи, — Мира ты сошла с ума, однозначно!

Глава 20

Мирослава.

Я проснулась от шепота и прикосновений, сильные руки стягивали с меня футболку. Вся комната была наполнена запахом моего мужчины.

— Мой Мир, — шептал он самым сексуальным голосом, от которого мои колени начали дрожать, а киска пульсировать. Я ощущала его плоть на своем бедре.

— Амир, ты здесь, — я приоткрыла глаза все еще находясь в полудреме. Вокруг был полумрак, первые нотки рассвета пробирались в окно, утро обещает быть туманным.

— Здесь моя девочка, — он целовал мою шею, оставляя на ней горячие мокрые следы. Его пальцы гладили живот и спускались ниже к киске, раздвигая половинки и кружа пальцем вокруг клитора.

— Ам, Ам, Ам, стой, — я пыталась оттолкнуть его в грудь, но вместо этого обводила кончиками пальцев его идеальное мужественное тело, его грудь, спину, его щеки с щетиной, лоб, губы.

— Мир, пообещай мне, девочка, — его головка терлась о мой вход, я дергалась подстраиваясь под него.

— Сейчас все, что угодно, — я хрипло рассмеялась.

Он взял мое лицо в руку и соединил наши лбы, — никогда, слышишь никогда, — рычал он мне в губы, — не смей предавать меня, ты моя, — он укусил мою губу и резко вошел в меня.

— Ай, ммм, — я инстинктивно попыталась отодвинуться от него, — ты большой парень.

— Потерпи малышка, ты такая влажная для меня, — он хрипло рассмеялся и начал покрывать мою грудь поцелуями, подхватив меня под спину.

— Амиран. — я позволила себе расслабиться в его руках, полностью довериться, ощущать каждой клеточкой своего тела его тепло, находясь в его сильных руках, окруженной им, его терпким запахом. Чувствуя его мощные толчки, его горячий твердый член.

— Да, да, моя Мира, — он подхватил мою голову и подставил губы для поцелуя, это был наш самый нежный поцелуй, наши языки сплелись, комнату заполнили чавкающие звуки.