Если ты осмелишься (ЛП) - Уэст Хармони

Может быть, он убедил себя, что сможет, на какое-то время. Целовал меня, трахал, обнимал, защищал, открывался мне.

Но как бы он ни старался, прощение и доверие оставались недосягаемыми.

Даже имея перед глазами доказательства моей предполагаемой неверности, он должен знать, что я никогда бы так его не предала. Он знает, что за парень Трей и что он способен сделать со мной. Уэс не должен верить, что такой садист-психопат, как Трей, предпочел меня, но его разум был искажен тем, что сделала его бывшая. Он думает, что то, чему он стал свидетелем между мной и Треем, было повторением ночи, когда он застал свою бывшую в постели с другим парнем, особенно потому, что он верит, что я солгала о том, что Трей угрожал мне ножом.

Я все еще люблю его и знаю, что буду любить еще долго. Еще долго после того, как он ушел и влюбился в кого-то другого. Реальность этого будущего уже вызывает у меня боль в груди.

Аниса врывается в комнату, обнаружив, что я все еще в постели.

— Прошло три дня, Вайолет. Ты не можешь вечно валяться из-за этого придурка.

Я почти не вставала с постели. Не приняла душ, не пошла на занятия и не написала ни слова. У меня в голове не укладывается, как я теперь смогу закончить свою книгу. Как я могу написать историю любви, когда потеряла свою музу?

Аниса срывает с меня одеяло, как будто это убедит меня встать с кровати. Все, что это делает, — заставляет меня свернуться в еще более плотный клубок. По крайней мере, мой разрыв с Уэсом заставил Анису снова поговорить со мной.

— Я больше не буду приносить еду. Тебе действительно нужно встать с кровати и пойти со мной в столовую.

— Я не голодна, — бормочу я. С тех пор как умерла Хлоя, я не могу вспомнить, когда в последний раз у меня был аппетит.

Аниса садится на край моего матраса, черты ее лица становятся мягче, а голос нежнее.

— Тебе нужно продолжать жить своей жизнью, Вайолет. Иди на занятия и получи степень. Ты не можешь выбросить все, ради чего работала, из-за Уэса Новака.

Я хватаюсь за подушку, чтобы подавить рыдания. Вот чего Аниса не понимает. Все это не только из-за Уэса. Каждую ночь я переживаю один и тот же кошмар, просыпаясь со вздохом в луже пота. Но это не кошмар — это воспоминание. О той ночи, я бы отдала все, чтобы вернуть ее обратно.

Мои слова врезаются в сердце.

— Я так по ней скучаю.

У Хлои были бы ответы на все вопросы. Она знала бы, что сказать Уэсу, чтобы он образумился. Знала, что сказать мне, чтобы вытащить меня из этой ямы, в которую я попала, и я не уверена, что когда-нибудь выберусь.

Но ее здесь нет. Моя лучшая подруга утонула прямо у меня на глазах. Из-за меня.

Пребывание с Уэсом помогло мне забыть, помогло мне собрать осколки моего разбитого сердца и начать собирать их обратно воедино. Но эта глубокая, кровоточащая рана так и не зажила.

Может быть, этого никогда и не будет, и я все еще не уверена, как смогу продолжать жить, когда ее нет.

— Хлоя хотела бы, чтобы ты позаботилась о себе. — Голос Анисы низкий и успокаивающий, когда она гладит меня по плечу, сотрясающуюся от рыданий. — Она бы не хотела видеть, как ты наказываешь себя всю оставшуюся жизнь, Вайолет. Хлоя уже простила тебя. Тебе нужно простить себя сейчас.

Я причинила боль своей лучшей подруге. Я потеряла ее.

Боль от ее отсутствия все еще давит мне на грудь каждый день. С каждым вздохом.

Я ожидала, что Уэс простит меня. Но как он может, когда я не могу простить даже себя?

Уэс

Тренер всю тренировку надирал мне задницу.

— Головой в игру, Новак!

Лезвия прорезают лед, и парни кричат. Звуки, которые раньше вызывали у меня прилив адреналина, но я не могу выбросить из головы Вайолет. Она просочилась в мой мозг, как яд.

Я не могу доверять ей. Я видел, что она делала с Треем, своими собственными гребаными глазами. Видел фотографии, на которых она улыбается, стоя перед ним на коленях. Простить ее за Хлою было просто невозможно. Каждый раз, когда я оборачиваюсь, она наносит мне удар в спину.

Тренер дает свисток, когда на лед выходит высокая девушка. Он кричит ей, что это закрытая тренировка, не то чтобы это когда-либо останавливало кого-либо из хоккейных заек, но она полностью игнорирует его и машет мне рукой с глубоким хмурым выражением лица.

Позади нее прихрамывает библиотекарь. О черт. Я по уши в дерьме.

— Дайте мне пять минут, тренер, — зову я.

Он закатывает глаза, но отпускает меня.

Когда я подхожу к стене, библиотекарша упирает руки в свои хрупкие бедра.

— Мне казалось, я говорила тебе не причинять ей вреда.

Прежде чем я успеваю защититься, вмешивается Аниса.

— Ты не имеешь права так с ней обращаться. Мне жаль, что ты потерял свою сестру, но это был несчастный случай, и ты не воплощение справедливости. Тебе нужно оставить Вайолет в покое.

Мои ноздри раздуваются. Значит, она послала за мной своих единственных союзников в кампусе. Как будто я здесь гребаная проблема. Типичные женщины, защищающие своих, даже когда они не правы.

— Не волнуйся. Я счастлив оставить ее в покое.

— Она тебе не изменяла, и ты это знаешь. Почему она вообще была с тобой, для меня загадка, но Вайолет не такой человек. Она бы так не поступила, и меньше всего с таким дерьмовым парнем, как Трей. Даже если она выбрала тебя, у нее есть определенные стандарты.

Я скрещиваю руки на груди, почти закончив с их небольшим вмешательством.

— Я знаю, что я видел.

До того, как Люк показал мне те фотографии, я бы подумал то же самое. Что Вайолет не была бы способна вот так меня предать. Точно так же, как я не был бы способен поступить так с ней. Мы слишком любим друг друга, чтобы думать, что сможем найти кого-то лучше. Слишком влюблены, чтобы хотеть причинить друг другу такую боль.

Но я сам видел доказательства. Бритт тоже пыталась оправдываться, прислала мне десятки сообщений, умоляя снова быть вместе, но я не купился на это с ней и не собираюсь покупаться на это с Вайолет.

Она уже получила свой второй шанс. Не моя вина, что она его упустила.

Библиотекарша делает шаг вперед, тыча пальцем мне в лицо. Несмотря на то, что она почти на два фута ниже меня, глубокая морщина между ее бровями пугает.

— Послушай меня, мальчик. Эта девушка сладкая, как пирог, и она не заслуживает, чтобы с ней обращались как с собачьим дерьмом. — Проклятие, слетающее с ее губ, почти настолько удивляет меня, что я бы рассмеялся, если бы меня не ругали. Она бьет меня в грудь. — Тебе лучше вырасти и быть тем, кем ты притворяешься, если хочешь заслужить ее.

Я возвращаюсь на коньках к команде, кружу по центру катка, пока тренер произносит ”мотивационную" речь, которая в основном представляет собой список всего, что мы делаем неправильно. Люк толкает меня локтем.

— Что это было?

Я фыркаю.

— Меня мучает чувство вины из-за Вайолет.

— Ты говорил с ней?

— Черт возьми, нет.

— Почему нет?

Я недоверчиво смотрю на него.

— С чего бы это? Ты тоже был там. Ты точно видел, что я сделал. И фотографии.

— Да. — Люк опускает взгляд, водя клюшкой по льду. — Может быть, я тоже имел зуб на Вайолет. За Хлою. Я не подвергал сомнению те фотографии — я просто полностью поверил Трею, потому что так сильно ненавидел Вайолет за то, что она сделала. Но…

— Но что? — Огрызаюсь я, мне не нравится направление, в котором это происходит.

— Но чем больше я думаю об этом, тем больше мне это не нравится. Мы знаем, что за девушка Вайолет. И что за парень Трей. Ты серьезно думаешь, что она разденется посреди ночи в кампусе и позволит ему себя фотографировать?

Это совсем не похоже на Вайолет.

— Я понятия не имею, на что она еще способна.

— Новак! Валентайн! Слушайте сюда!

Мы замолкаем, притворяясь, что слушаем болтовню тренера, пока Люк не добавляет:

— Я прикрою тебя, несмотря ни на что. Но если бы Хлоя была здесь, мы оба знаем, на чьей бы стороне она была.