Тарпея (СИ) - "Sirra"

— Он жив, Тэ, успокойся. Я сейчас позову его, только прекрати изводить себя! — лекарь гладит его по плечам и накрывает одеялом, пряча дрожащие руки под ним. — Все с ним хорошо, даже лучше.

Тэхен улыбается, кивая. Его губы крупно дрожат.

— Обещай, что ничего с собой не сделаешь и не будешь пытаться встать, пока я хожу за ним, понял? А то я тебя знаю!

— Джин, — Тэхен хрипит с мольбой, и Сокджин кивает, слыша столько боли в собственном имени.

Он убегает, сглатывая ком от радости, что Тэхен всё-таки очнулся. Даже сам смог встать благодаря своей заложенной упрямости. Сокджин на всех парах вылетает на улицу и облегченно выдыхает, когда видит идущего мимо Чонгука, несущего поленья в дом одного из омег, что сейчас на охоте.

— Тэхен очнулся! — горланит лекарь, размахивая руками и прыгая на месте, привлекая внимание. Хотя одного его крика было вполне себе достаточно.

На его возгласы оборачиваются все. Чонгук роняет на землю поленья и срывается с места. Его лёгкие горят, а в груди все переполняется от предвкушения. Альфа перепрыгивает по две ступени, не сняв ни обувь, ни тулуп. Аромат Тэхена слабый, но слышится, так и манит к себе. Чонгук резко открывает двери в комнату и понимает, что до этого момента ему не было покоя.

Тэхен не отличается терпеливостью. Он не послушался Джина. Когда услышал шаги Чонгука, то в неконтролируемом желании отбросил одеяло и вновь попытался встать. Успел только сесть до того, как Чонгук ураганом влетел к нему.

— Чонгук, — Тэхен зовёт его, тянет руки и незамедлительно попадает в самые крепкие и самые тёплые объятия в мире.

Чонгук подхватывает омегу на руки, прижимает к себе до невозможности близко, глубоко вдыхая. Тэхен ощущает пальцами и щекой мороз с улицы, оставшийся на тулупе и волосах альфы. У Чонгука холодные руки и нос, которым он жадно тычется в шею, жмуря глаза.

— Ты живой, — Тэхен не может поверить.

Омега елозит слабыми руками, смотрит, слушает и не может поверить.

— Чонгук, ты живой, — повторяет, как заведённый, будто других слов больше не знает. — Я думал, что потерял тебя, — Тэхен горько всхлипывает, роняя горячие слёзы. Он больше не может сдерживаться. Он очень устал, натерпелся уже. — Ты перестал дышать, а твое сердце больше не билось. Не поступай так со мной больше. Пожалуйста. Я бы так не смог…

— Я рядом, Тэхен, — Чонгук сжимает его крепче, тяжело дыша. — Я рядом. Всё хорошо, всё хорошо.

Тэхен прижимается солеными губами к щеке Чонгука в долгом прикосновении. Он поднимает глаза, натыкаясь ими на яркую белоснежную прядь в волосах альфы. Тэхен грустно улыбается и утыкается в неё лбом, тонкими руками обнимая шею Чонгука.

— Ты отдал свою силу, Тэхен…

— Мне всё равно.

— Я очень прошу прощения! Но, Чонгук, положи его в горизонтальное положение. Ради всего святого! — Джин заходит в комнату с подносом, заполненным до последнего сантиметра тарелкой с супом, свежеиспеченными булочками и баночками с лекарствами.

Тэхен, как ребёнок, отрицательно мотает головой, отказываясь отцепляться от Чонгука даже на секунду.

— Поспорь мне тут ещё, — угрожающе предупреждает лекарь, обходя пару и ставя поднос на столик. — Тебе нужно поесть и обработать колени.

— Что с ними? — спрашивает Чонгук, всё-таки возвращая Тэхена обратно в постель.

— Разбил, — хмыкает Джин. — Ты мне тут лужу решил натоптать? — кивает на ноги Чонгука, вопросительно вскидывая брови. — Ещё и в тулупе. В комнате-то, где Тэхен лечится. Чонгук, честное слово…

— Я тебя понял! Сейчас всё сниму и вернусь, — альфа от греха подальше слушается, даже не думая спорить.

Тэхен слабо смеётся, пока Джин накрывает его одеялом.

— Ты с ним суров, — улыбаясь, говорит он, смотря на Сокджина. — У тебя плохое настроение. Что-то случилось?

— Все нормально, — жмёт плечами, нагло солгав.

— Привет, Тэхен, — Юнги заплывает в комнату по стенке, тяжко выдыхая. — Ты в порядке?

Тэхен косится то на одного омегу, то на второго, не понимая, что происходит.

— Я-то в порядке. А ты? Выглядишь… расстроенно.

— Намджун с Чимином уехали, — объясняет Чонгук, заходя обратно в комнату. — Вот и грустят с самого утра.

— Неправда! — противится Юнги, хмуря брови. — Это не из-за Чимина!

Чонгук смотрит на него с сомнительным выражением лица.

— Да ну? То есть, это я целовался с Чимином около дерева, а потом лил слёзы, потому что эта поганка уехала домой?

Юнги аж вспыхивает от гнева, надувая щеки, думая, что ответить. По итогу в голову ничего не приходит, и омега быстро сдувается, решив, что спорить бесполезно. Он падает на кровать к Тэхену и кладёт тому голову на бедро, скрещивая руки на груди.

— Я не собираюсь грустить из-за Чимина! — в протест бьет рукой по постели, болтая ногами.

— Это теперь твой девиз, — опираясь спиной о стену, говорит Чонгук.

— Тэхен! — жалобно тянет Юнги, смотря на него с обидой.

— Чонгук, — смеётся Тэхен, стараясь придать голосу максимального недовольства, но ничего не получается.

— Ты даже не пытаешься, — фырчит Джин, посмеиваясь.

— Ты влюбился, — Тэхен запускает пальцы в волосы Юнги и начинает медленно перебирать пряди, успокаивая. — Он же уехал не на конец света, Юнги.

— Намджун сказал, что пригласит меня на свидание, как только восстановится, — Джин обессилено опускает руки и заваливается к Тэхену по другую сторону.

Чонгук вздыхает, когда слышит, что к ним в комнату поднимаются Хосок с Донмином. И пара действительно не заставляет себя ждать.

— Ух ты, Чонгук, у вас появились детки. Так рано, — Донмин, придерживая себя за поясницу, подходит вперёд, оглядывая омег. Тэхен смеётся, кивая.

— Они внеплановые.

— А у нас есть плановые? — удивляется Чонгук, заинтересованный таким развитием событий. Тэхен прищуривает глаза, в ответ смотря на него.

— Как ты себя чувствуешь? — Хосок единственный в этом дурдоме старается мыслить трезво и ясно.

— Плохо, — отвечает Джин.

— Я не тебя спрашивал.

— Как ты с ним живёшь? — лекарь поворачивает голову к беременному омеге, кривя лицо.

— Чонгук, позови Намджуна обратно, Сокджин теперь огрызается! — Хосок жалуется, чуть ли не ноя, указывая на своего рьяного обидчика.

— Не планировал я так рано тройню, Тэхен, — Чонгук устало потирает виски пальцами, смотря на Тэхена. Тот ему нежно улыбается в ответ. Донмин расхаживает по комнате туда-сюда, разминая спину, маяча перед глазами.

— Что там с вашими ухажерами? — деловито спрашивает Донмин, глубоко дыша. — Я видел, как вы с Чимином обменивались слюнями.

— О боже! — Юнги стонет, пряча лицо и красные щеки в бедре Тэхена. — Ничего не было!

— Я бы так не сказал, — хохочет Хосок. — От вашего поцелуя можно было ещё одного ребёнка заделать! Я думал, что вы прямо там под деревом…

— Замолчи! — Юнги кидает в альфу подушку, пыхтя, как паровоз. Губы до сих пор колет.

— Никаких детей, Юнги. Я не собираюсь становиться дедушкой так рано, — нарочито строго предупреждает Чонгук, смотря с прищуренными глазами.

— Я не ваш ребёнок.

— Да ну? — Тэхен глядит на него вопросительно, приглаживая челку кончиками пальцев.

— Ты уже сказал ему? — Хосок думает, что звучит тихо, обращаясь к Чонгуку, но его слышат все в этой комнате.

— О чем? — Донмин реагирует быстрее всех, заинтересованно подходя к мужу и смотря ему прямо в лицо. Чего это он там утаивать решил?

— Что такое? — Тэхен сразу же настораживается, напрягаясь и хмуря брови. — Что случилось?

— Нет, не сказал, — сквозь зубы бормочет вожак, косясь на друга в надежде, что тот поймёт, как сильно у него сейчас чешутся руки. — Тэхен, ничего не случилось, всё хорошо. Просто… Я собирался сказать это в иных обстоятельствах и немного иначе, но раз уж здесь наши дети и Донмин, то… Ты выйдешь за меня?

Тэхен готов поклясться, что слышит, как у него в голове мартышка ударила две металлические тарелки друг о друга. Омега замирает, только моргает своими чудесными глазами, смотря на Чонгука. Пытается понять, что альфа сейчас сказал своими губами.