Сломленная (ЛП) - Ла Оу Гретхен Де

Мне правда тебя не хватает.

С любовью,

Настойчивый Шейн.

Я перечитывала письмо снова и снова, читала, пока в моих глазах все не расплывалось от слез, вызванных чувством вины, пролитых над его словами. Ошеломленная тем, что он написал, я не могла поверить, что он продал прачечную из-за меня и даже покинул город. Мое сердце дрогнуло, когда я думала о шагах, которые он предпринял, чтобы доказать мне свою любовь. Даже в моих самых безумных мечтах, я бы никогда не подумала, что найдется такой человек, который будет готов совершить ради меня такое. Его поступки доказывали, что Шейн Уэст был тем самым человеком, с которым я могла бы быть вместе, но я была слишком разбита, слишком запуталась в том, каким человеком должна была быть. Я, наконец, была так близка к тому, чтобы почувствовать себя уютно в своем собственном теле. Нашла свой собственный путь. Моя голова кипела от его слов и мыслей, зарождавшихся в ней. Как сильно то, чего хотело мое сердце, противоречило тому, что говорил мой разум, то, о чем молило мое тело, противоречило тому, к чему стремилась душа.

Я хотела прямо сейчас поехать и найти его. Как бы это ни было неудобно, запрыгнуть в машину и ехать двенадцать часов или сесть на самолет, хотела оказаться рядом с ним, увидеть его прежде, чем реальность заморочит мне голову. Но моя жизнь в Портленде была мне понятна, я связала себя обещанием жить здесь, пока не наберусь сил похоронить прошлое и начать жить будущим.

Я поднесла письмо к носу, вдохнув в себя каждое слово, что он написал с помощью черных чернил. Все свои намерения он обозначил понятно и по существу, но неуверенность все еще давила на меня. Неуверенность слишком глубоко засела в меня, потом я согнула бумагу пополам и снова поместила в конверт, убирая его в шкаф для носков. Мне нужно было решить, хочу ли я оставить безопасную жизнь, которую я вела в Портленде, и рискнуть ради любви, любви, которая бывает лишь раз, вернувшись обратно в Калифорнию. Хватило бы у меня на это сил?

ГЛАВА 28

ШЕЙН

Прошло четыре недели с тех пор, как я передал Бриггсу письмо и не получил никакого ответа. Ни сообщения, ни звонка, ни самой Роуз, стоящей у моих дверей. Каждый день я подхожу к почтовому ящику, надеясь обнаружить ее ответ. Хоть что-то, хоть какой-нибудь знак, что она прочитала мое письмо… Все тщетно.

Я не знаю, сколько еще смогу ждать. Чувствую, что, черт возьми, начинаю терять контроль. Я еще никогда в жизни не был в таком отчаянии. Так сильно желать кого-то, каждую ее крохотную сломленную часть, даже если я и не должен этого делать. Но я не могу перестать думать о ней. Я хочу, чтобы ее аромат окутал меня, прижаться губами к ее щекам, мокрым от слез, услышать, как она говорит мне, что все хорошо, − нахрен, мне это не на пользу. Я мысленно возвращаюсь к моменту, когда Кристал в моем офисе рассказала, чем Роуз занимается по ночам…

− Ладно, Кристал, ты очень красивая женщина, и как я уже говорил раньше, если бы я, хоть немного был заинтересован в услугах подобного рода, ты определенно была бы первой женщиной, которой я бы позвонил. Но прямо сейчас, я абсолютно доволен тем, как развивается эта сторона моей жизни и, честно говоря, я не думаю, что моей девушке это очень понравится, − я размахиваю руками туда и обратно между нами, − но, слушай, мне хватит и того, что я знаю, что ты в порядке. Никакого неуважения. Просто я никогда не связывался… с этим, − я засовываю руки у себя между ног и отодвигаю ее ногу как можно дальше от своей промежности.

− У тебя есть подружка, да? − повторяет за мной Кристал.

Я улыбаюсь, зная, что моя девушка, Роуз, сейчас стоит по другую стену моего офиса.

− Да, на самом деле я пришел сюда, чтобы кое-что взять для нее. Поэтому тебе придется меня извинить. − Я поднимаюсь и загребаю горсть леденцов «Блоу попс».

− Я люблю эти леденцы, потому что с ними ты получаешь два удовольствия в одном. Сосательный леденец, а потом жевательная резинка.

Я прокручиваю ее слова в голове. Они кажутся мне знакомыми − это слова Роуз.

− Кто тебе это сказал? − спрашиваю я многозначительно.

− Что?

− Два в одном. Сосательный леденец, а потом жевательная резинка. Почему ты так сказала?

Кристал искоса смотрит на меня, а затем отвечает:

− Одна из девушек на панели. А что?

− Потому что не многие так говорят.

− Разве? Ну, возможно, так говорят только у нас, среди девушек на панели.

Я стараюсь отпустить тот факт, что Роуз сказала то же самое. Жизнь полна совпадений.

− Ладно, мне неудобно просить тебя уйти, но меня ждет девушка и мне нужно закрыть кабинет.

− Ох, конечно, прости. Спасибо еще раз. − Она заключает меня в объятия. Я прикрываю за ней дверь. Оглядываюсь, но Роуз нигде не видно. Я иду к входной двери, за которой скрылась Кристал. Осмотрев всю прачечную, не могу поверить, как она могла просто так уйти.

− Где ты, Роуз? Куда ты ушла? − говорю я невольно, почти без звука.

Кристал прокашливается, привлекая мое внимание:

— Так твою девушку зовут Роуз?

− Да.

− Вау, вот будет прикол, если моя Роуз и твоя Роуз − это один и тот же человек, − выдает она довольным тоном.

Я же совсем не доволен.

− Очень в этом сомневаюсь.

Я начинаю думать о Роуз и о том, что невозможно жить тем, чем она зарабатывает на жизнь и ходить в школу. Сомнение − очень отстойное чувство.

− Ну, у моей Роуз жизнь была не из легких, с ее то предками, чертовы Ньютоны.

Я оторопело смотрю на Кристал. Неужели я ее правильно расслышал? Не может, черт возьми, быть, что мы говорим об одной и той же Роуз.

− Какая у нее фамилия? − резко задал я вопрос.

− Ньютон. Роуз Ньютон. А что?

По моему телу пробегает холодная волна, после чего воздух холодными иголками врезается мне под кожу, обжигая. Каждая клеточка моего тела полыхает. Я чувствую себя разбитым, желчь в моем желудке поднимается, так что кажется, меня вот-вот стошнит. Сколько она этим занимается? Когда начала? По какой причине? Меня захлестнул шквал вопросов.

− По выражению твоего лица, могу точно сказать, что мы говорим об одном и том же человеке. Длинные черные волосы, зеленые глаза, смуглая кожа?

Я чувствовал невероятное опустошение и злость. Я даже не стал затруднять себя ответом. Толкнув дверь, я второпях покинул прачечную. Единственное, что я уловил − это крик Кристал, на слова которой мне было теперь глубоко плевать.

− Не говори, что я сказала тебе.

Мое тело и разум разрывает от мысли, что какие-то ублюдки трогают ее. Она позволяет им трахать себя… я чувствую, словно мне ударили под дых, избили до смерти и оставили умирать от потери крови. Какого. Хрена?

Я избавляюсь от этих воспоминаний, усердно стараюсь их отпустить. Это очень болезненная процедура, если не сказать больше. Я беру пояс с инструментами и направляюсь в сторону крыльца. Когда в голове появляется слишком много мыслей, я нахожу работу, чтобы занять руки и не думать о ней. Сегодня пытаюсь отвлечься, но что бы ни делал, я не могу перестать думать о тех последних днях.

Я все пытаюсь дозвониться до Роуз, хочу, чтобы она рассказала свою версию произошедшего. Два дня потрачены впустую. Я не оставляю голосовых сообщений, не в этом случае. Я должен услышать это от нее лично. Я должен узнать правду. Хватит проклятой лжи. Я звоню Роуз, уже Бог знает, какой раз, как вдруг мой телефон разрывает звонок от Марти.

− Слушаю.

У Марти невозмутимый голос, но я слышу спешку в словах:

− Шейн! Послушай, у меня мало времени. Я еду в государственную больницу Сан-Франциско. Похоже, мою сестру все-таки погубил образ ее жизни. Сутенер избил ее и ее шлюшку-соседку по комнате.

− Погоди, что?

− Шейн, я уже говорила тебе, что у меня мало времени. В больнице просят удостоверение личности сестры, понимаешь, а я уже почти добралась до места и ехать обратно слишком далеко. Ты, вероятно, сейчас в прачечной, а ее квартира расположена рядом, в доме в паре кварталов от тебя, может, ты заедешь туда и заберешь его? Я уже позвонила управляющему и договорилась, он впустит тебя. Ты нужен мне здесь, Шейн. Поторопись.