Перекресток (ЛП) - Перри Девни

Он подошел к серебристому грузовичку и открыл дверцу, но, прежде чем забраться внутрь, обернулся и увидел меня у окна.

Мы уставились друг на друга. Запоминали друг друга.

Это был последний раз, когда я видела Уэста, не так ли? Наконец-то мы попрощались.

Я прижала руку к стеклу.

Опустив подбородок, он сел в тот грузовик, который я не узнавала, и уехал.

Когда его задние фары скрылись за гравийной дорожкой, я достала из кармана телефон и открыла список последних звонков.

От Блейна ничего. Одно сообщение от мамы.

А одиннадцать дней назад звонил папа.

Одиннадцать дней. Мы говорили о погоде. Он спросил меня, что мы с Блейном ели на ужин в тот вечер.

Прошло всего одиннадцать дней, но с таким же успехом это могла быть целая жизнь.

Я нажала на его имя. Звонок был сразу же переадресован на голосовую почту.

— Вы позвонили Гранту Келлеру. Пожалуйста, оставьте сообщение, и я перезвоню вам как можно скорее. Спасибо.

Его голос.

Боже, я скучала по его голосу.

Я скучала по его объятиям, смеху и улыбке.

Я скучала по нему так сильно, что не могла дышать. Но я сделала короткий вдох и заставила себя заговорить.

— Привет, папочка. Звоню, чтобы просто поздороваться. Я скучаю по… — У меня вырвалось всхлипывание. Я крепко зажмурилась. — Я скучаю по тебе. Я тебя люблю. Я позвоню тебе завтра, хорошо? Я буду звонить тебе каждый день.

Час спустя, когда мой чемодан был собран и погружен на заднее сиденье нашей арендованной машины, мы с мамой уехали со Скотоводческого Курорта «Крейзи Маунтин».

— Я не думаю, что вернусь сюда, — пробормотала она.

Я посмотрела в зеркало заднего вида, в последний раз взглянув на коттедж. Затем перевела взгляд на дорогу, отказываясь оборачиваться.

— Я тоже.

Глава 28

Индия

— Темнеет, — прошептал Уэст, уткнувшись мне в висок. — Нам пора возвращаться.

Мы все еще сидели на лугу, где я развеяла прах отца. Земля была твердой. Комья грязи впивались мне в зад, а трава колола голые ноги.

Нам нужно было возвращаться. Нам нужно было двигаться.

Но я не могла собраться с силами, чтобы встать.

Нужно было кое-что сказать. Уэст заслуживал объяснений после визита Блейна. Вместо этого я проплакала, как мне показалось, несколько часов.

Как долго мы здесь пробыли? Воздух становился все холоднее, вечерняя температура падала по мере того, как солнце опускалось все ниже и ниже в небе.

— Давай. — Уэст пошевелился первым, его руки разжались.

Когда он помогал мне подняться на ноги, мой взгляд упал на его футболку. Его плечо было мокрым от моих слез. В другой день, в другое время, я бы смутилась. Но в тот момент я была слишком ошеломлена, чтобы обращать на это внимание.

— Прости, — мой голос был прерывистым от рыданий.

— Никаких извинений. — Он убрал прядь волос с моего лица. Затем взял меня за руку и повел по тропинке к «Беартусу». К дому.

К временному пристанищу.

Оно всегда было временным.

И пришло время объяснить почему.

К тому времени, как мы добрались до лоджа, уже почти стемнело. Костер ярко горел, его угли поднимались в ночное небо. Люди разговаривали и смеялись. Кто-то играл на гитаре.

Это была веселая мелодия. Знакомая.

— Подожди. — Я остановилась и потянула Уэста за руку, пока он тоже не остановился. — Что это за песня?

Он на мгновение прислушался.

— Звучит как «Здесь восходит солнце».

Он был прав. Вот и все.

— Папа любил «Битлз». — Мои глаза наполнились слезами. У меня не должно было остаться слез. Только не после того, как сильно я плакала. Но эта музыка подняла их из колодца, вызвав новую волну горя.

Я вытерла щеки насухо.

— Я должна перестать плакать.

Уэст подошел ближе и взял меня за подбородок.

— Почему?

Да. Почему?

Я сдерживала их, когда папа был рядом. Ради мамы я делала вид, что их не существует. Я ни разу не расплакалась в присутствии Блейна, потому что он бы стал раздражительным.

Его не было рядом, чтобы поддержать меня в самый худший день.

Но Уэст был. Он всегда был рядом.

Но даже тогда я не могла заплакать.

— Девочки плачут. Так ты мне однажды сказал. Я не хотела плакать, когда мы были детьми, потому что хотела понравиться тебе. А когда я стала старше, слезы пугали меня. Я всегда боялась, что, начав плакать, не смогу остановиться.

Они были бесконечными. Или, может быть, они просто казались бесконечными, потому что я слишком долго их копила.

Но я перестала. Сегодня вечером я перестала. И я почувствовала себя… лучше.

— Ты все еще будешь хотеть меня, если я стану плаксивой девочкой? — всхлипнула я.

Уэст провел большим пальцем по моей нижней губе.

— Моя девочка может плакать, когда, черт возьми, захочет.

Я рассмеялась. Или, может быть, это было рыдание. Каким бы ни был звук, он был приглушен, когда Уэст прижал меня к своей груди.

Мои руки обвились вокруг его талии, крепко прижимая к себе. Я прижалась ухом к его сердцу, слушая, как оно бьется, когда музыкант у костра сменил мелодию.

«Металлика». Так лучше.

— Нам нужно зайти внутрь и поговорить, — сказала я, но даже не пошевелилась. И не отпустила его.

Мне нравилось здесь, под восходящими звездами.

Уэсту, должно быть, это тоже нравилось, потому что он положил подбородок мне на макушку.

— Итак… компания твоего отца.

— Теперь это компания Блейна. — У меня на языке появился кислый привкус. Мне придется научиться с этим жить. Пути назад не было.

Блейн, скорее всего, был на полпути в Техас, и я сомневалась, что когда-нибудь услышу о нем снова. Мама сообщала мне о любых изменениях, которые она замечала. Если Блейн и правда поменяет название компании, она узнает об этом и передаст новости. Но в остальном все было кончено.

— Я думаю, нам стоит присесть, — сказала я. Столик для пикника возле лоджа был пуст. Это было достаточно далеко от гостей, чтобы нас никто не мог подслушать, но из лоджа исходило достаточно света, чтобы я могла разглядеть лицо Уэста.

А он смог бы увидеть мое.

Мы подошли к столу; он сел с одной стороны, а я — с другой. Сиденье скамьи было грубым, дерево кололо мои бедра. Доски самого стола растрескались по швам, ими можно было понаделать крошечных занозы.

Этот стол нужно было разрубить на дрова, но я не могла заставить себя его уничтожить.

Потому что это был стол для игры в покер на зубочистки и за которым мы делали бумажные самолетики.

Мы просто купим новый стол. Может быть, я придвину этот столик поближе к «Беартусу», и он просто станет моим личным столиком для пикника.

— Как ты знаешь, Блейн приезжал сюда всего один раз. За год до того, как папа… умер. — Прошло четыре года, а я все еще не могла этого сказать.

— Я помню, — сказал Уэст.

— Он ненавидел это место. — Мне следовало развестись с ним только из-за этого. — Не то чтобы он признался в этом. Это был не тот тип отдыха, который любил Блейн. Но он несколько раз упомянул, как сильно ему понравился этот отель. Если бы я была повнимательнее, то, вероятно, заметила бы в его глазах знаки доллара.

Уэст, сидевший напротив, напрягся.

— Он познакомился с твоим отцом в той поездке. И Блейн, должно быть, поступил так, как поступает Блейн. Он очаровывает людей, у которых есть то, что ему нужно. Он очаровал твоего отца.

Часть меня хотела обвинить Кёртиса. Назвать его дураком за то, что он поверил в притворство Блейна.

Но я не сильно отличалась от него. Папа тоже.

— Он очень хорошо умеет располагать к себе людей, — сказала я.

На какое-то время я поддалась обаянию Блейна. Мой отец умер, искренне обожая своего зятя. И Кёртис тоже стал жертвой.

Уэст сидел совершенно неподвижно, ожидая, когда я продолжу.

— Я не знала об этом до недавнего времени, но Блейн поддерживал связь с твоим отцом. По-видимому, они общались каждые несколько месяцев. Зная Блейна, можно предположить, что все началось с того, что он попросил совета у твоего отца. Он мог притвориться, что планирует поездку или хочет узнать о скотоводстве в Монтане. Я понятия не имею. Но это точно была тема, которая заставила Кёртиса почувствовать свою значимость.