Зимний сон (СИ) - "Leya Li"

Усянь успел закрыть ей рот рукой – мало ли кто бродит под окнами.

– Тсс… давай не будем произносить это громко. – прошептал он. А Вэнь Цин в ответ на эту фразу кинулась его обнимать, роняя первые слезы радости.

– Тихо-тихо, не нужно слез, а то скажут, что я тебя тут обижал. – начал успокаивать ее Вэй Ин, сам попутно растрогавшись и немного всплакнув от радости. – Я тоже очень удивился, увидев тебя живой. Но… Вэ… Сестрица А-Цин, я так счастлив видеть тебя в добром здравии и счастливо живущей с Сичэнем.

Женщина не унималась, плакала и обнимала его так, словно видела в последний раз.

– Я так рада… так рада… И за тебя, и за Ханьгуан-цзюня… Это просто невероятно.

Вэй Ин хотел рассказать ей про то, что видел Вэнь Нина, но решил повременить, ведь еще не знает, в каком тот состоянии. Поэтому не стал давать ложных надежд, а дав обещание вернуться в Облачные Глубины после того, как разберется с делами, ушел на поиски Ванцзи.

Им еще надо подготовиться к дороге и хотелось бы переговорить с Сичэнем относительно этой демонической руки. Дел еще много.

====== 20. ======

Ночь прошла в крепких объятиях любимого человека. Вэй Ин и Ванцзи так и не рискнули пошуметь в Облачных Глубинах, только целовались до опухших губ, да оставили на телах друг друга россыпь красных отметин, словно проверяя выдержку и самообладание. Хотелось прижать желанное тело к белым простыням, избавить от той малости одежды, что была на нем и ласкать столь страстно, чтобы не мог второй сдерживать свои стоны, прося продолжать, не останавливаться. Хоть и можно было поставить полог тишины, но оба почему-то странным образом не решились. Возможно, сыграла свою роль сцена, устроенная Вэй Ином днем, когда Лань Цижэнь «случайно» увидел символ любви на руке Усяня.

Лань Цижэнь, Сичэнь, Вэй Ин и Ванцзи расположились за чайным столиком, обсуждая грядущее путешествие вслед за указанием демонической руки. Ни первый, ни второй не могли оставить свои дела и заняться этим вопросом, поэтому миссия была возложена на Ванцзи, а соответственно, за ним последует и Вэй Ин. Лань Чжань вначале хотел отправиться в Ланьлин, но Усянь настоял на том, чтобы сперва разобраться с этим демоном, попутно собирая информацию о Мо Сюаньюе.

Сичэнь очень внимательно рассматривал Вэй Ина, периодически радостно посматривая на своего брата. Всё это дало Вэй Усяню право думать о том, что А-Цин уже поделилась радостной новостью со своим супругом. Ну, рано или поздно об этом узнают все, поэтому от кого-кого, а от Сичэня правду скрывать не стоит. Поэтому Вэй Ин, в очередной раз ловя на себе его внимательный взгляд, одаривал в ответ абсолютно счастливой улыбкой и аккуратно прижимался к Ванцзи. И вот эти прикосновения вызывали у Цижэня, только-только оправившегося после призыва духа, приступы нервного тика и гнева, который он тщательно подавлял в себе и старался не показывать, но глаза… глаза его выдавали. В очередной раз чувствуя на себе его пылающий гневом взгляд, Вэй Ин не удержался и учинил очередную шалость.

Перед этой встречей Цзинъи принес ему шикарное черное ханьфу с широкими рукавами и великолепной вышивкой. Отдавал, презрительно кривя губы и ругаясь на то, что господин Ханьгуан-цзюнь распоряжается покупать ему слишком дорогие наряды.

– Это потому, что он меня очень любит, – ответил Вэй Ин, нежно поглаживая пальцами сложенные аккуратной стопкой одежды, которые Цзинъи положил на стол.

– Когда успел-то? – хмуро спросил парень.

– Что успел?

– Когда он мог успеть полюбить тебя? – ответил юноша.

– Ты еще ребенок и не понимаешь всего, – задумчиво произнес Вэй Ин. – Порой достаточно одного лишь взгляда, брошенного вскользь, чтобы влюбиться раз и навсегда.

– Ой, а сам-то ты много понимаешь? – грубо ответил Цзинъи.

– Всяко побольше твоего, – улыбнувшись, произнес Усянь.

– Я всё-таки склоняюсь к тому, что ты его околдовал. Это же сам Ханьгуан-цзюнь! Как он мог обратить внимание на кого-то вроде тебя? Каак? Даже если ему нравятся мужчины, то… Нет, это вовсе невозможно, у него же есть Сычжуй… Что за бред мне вообще в голову пришел! – взволнованно и резко проговорил Цзиньи.

– Но почему же сразу бред? Вполне нормальные мысли. Вот он я – умный, талантливый, красивый. И где я нахожусь? В цзинши того самого Ханьгуань-цзюня. А селил ли он здесь кого-нибудь до меня? Неет! Так что определенные выводы напрашиваются сами собой. Он точно меня любит. Тем более, стал бы он баловать так кого-то ему чужого? – и Вэй Ин кивнул на принесенные Цзинъи вещи. – Красивая одежда, еда, которая мне нравится, ночи, проведенные в обнимку на одной кровати и совместная прогулка в уединенное место. Только не говори мне, что он так делал раньше? Я просто тебе не поверю.

Цзинъи уже чуть не плакал от таких откровений Мо Сюаньюя. У него просто в голове не укладывалось то, что Ханьгуан-цзюнь мог пасть так низко, что обратил свой взор на этого человека.

– Он так уже делал! – неожиданно произнес юноша, с хитрым прищуром взглянув на Сюаньюя.

– Что?! Я тебе не верю! Такого не может быть! – воскликнул Вэй Ин, действительно не веря в это и понимая, что этот юнец пытается обмануть его.

– А вот и может быть!

– И кого же он сюда приводил? – теперь уже хитро смотрел Усянь, ожидая, что же придумает Цзинъи.

– Он… Он… Он приводил сюда мать Сычжуя! – вдруг выдал юноша.

Вэй Ин ожидал чего угодно, но только не подобных слов. Его громкий безудержный смех разнесся далеко за пределы комнаты. Усянь насмеялся до слез. Ведь и не поспоришь. Если вспомнить давние слова самого Вэй Усяня о том, что он родил А-Юаня, то получается – да, Ванцзи приводил сюда «мать» своего якобы сына. Не в цзинши, конечно. Здесь ему раньше не довелось побывать, но на территории самих Облачных Глубин в юности они были вместе. Ходили по одним и тем же тропинкам, учились в одних и тех же помещениях, даже целовались и обнимались здесь, за этими стенами. И жить вместе Лань Чжань приглашал настойчиво и не один раз. Так что да, с одной стороны, можно считать, что Лань Ванцзи уже приводил сюда другого человека.

– Хорошо, соглашусь с тобой! – отсмеявшись, произнес Вэй Ин. – Лань Чжань приводил сюда «мать» Сычжуя, – завершил он, делая акцент на слове «мать».

– Чего это ты так относишься к этому? Говорят, она была очень красивой и талантливой заклинательницей! – гневно проговорил Цзинъи.

– Да-да, так всё и было, – едва сдерживая очередной приступ смеха, ответил Вэй Ин.

– С тобой невозможно нормально разговаривать! И вообще, почему это я должен тебе прислуживать, а не Сычжуй? Это несправедливо! – гневно выпалил юноша и, развернувшись быстро вышел из комнаты.

А Вэй Ин просто сполз на пол от смеха, всё же не сумев его удержать. Насмеявшись от души, он подумал о том, что та шутка неожиданно стала отчасти правдой, и он теперь «мать» Сычжуя. Хотя, конечно, тогда давно он скорее ощущал себя отцом А-Юаня. Непутевым, любящим подшутить над ребенком, но именно отцом.

Едва он переоделся в новые одежды, как за ним пришел Ванцзи и оба мужчины отправились на встречу с Лань Сичэнем и Цижэнем для обсуждения дальнейших действий относительно демонической руки.

Сидя сейчас так близко к старику Ланю, Вэй Ин непроизвольно вспоминал время учебы здесь и как часто Лань Цижэнь отчитывал и поучал его, сколько наказаний по его воле он принял. Сами боги велят ему в очередной раз попроказничать. Хотя бы немножко, самую малость. Разговор уже почти завершен, план действий намечен и через несколько минут им предстоит покинуть обитель старика, поэтому нужно придумать что-то очень быстро. Взгляд Вэй Усяня упал на расшитые серебряной нитью широкие рукава ханьфу.

«Как нельзя кстати!» – сразу пришла ему в голову одна идея.

– Ах, Лань Чжань, я так устал, когда мы вернемся в цзинши? – томно протянул Вэй Ин, поглядывая на Ванцзи.

Вдруг он начал потягиваться и немного поднял руки над головой, попутно зевая, показывая тем самым, что действительно очень устал. Широкие рукава ханьфу оголили запястья, явив миру символ благословения их с Ванцзи любви.