Капкан (ЛП) - Раш Одри
— Я не уверен, что такое любовь, но знаю, что умру за тебя. Я убью ради тебя. И если понадобится, я хочу, чтобы ты убила и меня тоже.
— Кэш…
Я приложил палец к ее губам.
— Я люблю тебя. — говорю я.
Наконец ее плечи опускаются, и она растворяется во мне, и мы оба испытываем облегчение.
— Я тоже тебя люблю, — шепчет она.
Я беру ее на руки и в последний раз привожу в кабинет внизу. Солнечный свет блестит на битом стекле, покрывающем пол. Комната пуста без газеты, и осознание того, что мертвые тела Уинстона и отчим Ремеди больше не лежат в подвале, делает ее горько-сладкой.
Я думаю, это похоже на посещение старого дома. Во всем, что ты знаешь, есть привычность и комфорт, но это больше не твое и никогда не будет прежним.
Но она все со мной. Ремеди — мой дом.
Я кладу ее на ковер поверх нескольких маленьких осколков стекла, затем беру со стола повязку и беруши. Она напрягается, но я удерживаю ее, не позволяя ей двигаться, и ее глаза смягчаются, как будто ей приятно быть окруженной силой.
Как только надеваются повязка и беруши, я раздеваю ее, целуя каждый дюйм ее тела, пока она не дрожит от беспокойства. Это нежное прикосновение, которое ее отталкивает. И именно поэтому мне нужно это сделать. Мне нужно показать ей, что она может доверять мне, что бы мы ни делали. Мне нужно, чтобы она знала, что я делаю это только для нее.
И, возможно, где-то внутри себя я должен знать, что она мне тоже доверяет. Ей нужны эти три слова, а мне нужно это.
Это мое доказательство.
Я провожу пальцем между губами ее киски, ее возбуждение смачивает кончики моих пальцев. Я достаю карманный нож и провожу им по внутренней стороне ее бедер, пока белые линии не окрасят ее кожу.
«Я все еще здесь» говорю я сквозь эти ножевые линии.
Ты можешь доверять мне. Ты лежишь на битом стекле, а я использую этот нож. Это мягко, но я все еще здесь.
Она расслабляется, и дрожь прекращается. Однажды она снова сможет получать чистое удовольствие без боли, но это будет происходить такими медленными шагами. Я вынимаю одну из ее затычек для ушей.
— Ты хочешь, чтобы я остановился? — спрашиваю я.
— Нет. — ее подбородок дрожит, но она качает головой. — Пожалуйста, не останавливайся.
Беруша возвращается обратно в ухо, и слезы катятся по щекам. Я продолжаю целовать ее, дразня ее острым концом лезвия, целуя ее губы и кожу, мягче, чем раньше, и она извивается ко мне бедрами, желая большего.
И когда я засовываю палец между ее половыми губами, эти рыдания вырываются наружу. Я бросаю нож и тяну ее в свои объятия, накрывая своим телом, как гигантским одеялом, чтобы дать ей понять, что все в порядке.
Что бы ей ни понадобилось, я здесь ради нее. Даже если ей понадобится нож. Даже если она никогда больше не захочет, чтобы я так к ней прикасался. Даже если ей просто нужно поплакать. Но она обнимает меня руками и ногами и выдвигает бедра вперед, и я знаю, чего она хочет.
Я быстро раздеваюсь, затем срываю с нее повязку и беруши. Я хочу увидеть ее лицо. Каждый поворот удовольствия. Ее сладкую агонию. И с каждым стоном и рычанием, вырывающимся из моей души, я хочу, чтобы она услышала, что она со мной делает.
— Я люблю тебя. — говорю я хриплым голосом.
Ее губы движутся, чтобы сказать мне это в ответ, но я не могу дождаться. Я погружаюсь в нее, мой член наполняет ее тугую киску, каждый толчок моих бедер безжалостный, и ее три маленьких слова превращаются в сочные крики.
Слезы наконец прекращаются, внутри нее нарастает удовольствие, ее кожа краснеет с головы до ног, и для меня этого достаточно.
Мне не нужны эти слова. Мне просто нужно увидеть, как она теряет себя в нас.
Я раскачиваю свой член внутри нее, пока оргазм не пронзит нас обоих, и мы не погрузимся в чистое блаженство.
ЭПИЛОГ
Год спустя
Кэш
— С Днем Рождения! — кричит Ремеди, когда я открываю дверь.
Она дергает бедра в сторону, указывая на торт, усеянный безумным количеством свечей на кухонной стойке. Розовый шрам на ее щеке растягивается вместе с ее улыбкой, отражая свежий шрам на моей. Новое, откровенное черное платье подчеркивает новый кружевной узор на верхней части бедер, обручальное кольцо из оникса мерцает в свете свечей.
— Угадай, сколько свечей на этот раз?
— Сто? — спрашиваю я.
Она наклоняет голову.
— Однажды ты получишь свои трехзначные цифры. — ухмыляется она.
Новый ошейник Бонс звенит в коридоре. Мне нужно снять колокольчик — в этом ежемесячном мотеле не должно быть домашних животных — но прямо сейчас мне нужна Ремеди.
Я хватаю ее за задницу и крепко целую. Таков наш шаблон.
Мы втроем, включая Бонс, никогда не задерживаемся на одном месте надолго и заводим «друзей» в каждой области.
Если у Ремеди есть предпочтение — обычно это кто-то, кто, по ее мнению, «заслуживает» этого — тогда я убью этого человека, украв вместе с этим его деньги.
Никто не скучает по иностранцу. Но если она этого не сделает, я выберу того, кто продержится дольше. Так интереснее.
И время от времени это мой день рождения или день нерождения, или как там Ремеди хочет это назвать, я набиваю ей задницу и задыхаюсь, пока она не кончает так сильно, что она теряет сознание.
Мне плевать на торт — я никогда не любил сладкое — но мне нравятся побои.
В этот день нерождения мы оказались на маленьком острове у побережья Мексики. Я тушу огоньки, и Ремеди визжит, тут же горстями вытаскивая свечи.
— Эй. — говорю я, останавливая ее. — Посчитай их.
Пока она считает, ее веки дрожат, зная, что я заставлю ее посчитать еще раз позже. Я обмакиваю палец в торт, затем слизываю глазурь с пальца. Она наблюдает, как я верчу языком, зная, что именно так я позже и собираюсь полакомиться ее клитором.
Сахар придает медный привкус.
Кровь все еще у меня на ногтях, а мой член твердеет из-за нее. В моей памяти всплывает последний раз, когда я видел, как Ремеди убила человека. Кровь залила ее руки и живот, и в этом хаосе кровь даже попала на ее киску, и я слизал ее с нее. Я все еще побеждаю ее множеством тел, но она постепенно наращивает свой счет. У неё сейчас четыре.
То, что у нас есть, редкое, но именно это делает его особенным. Мы во многом похожи, но мне нравится, что она от меня отличается. Ей нужна причина. Мне нет. Но мне это в ней нравится.
Ее одноразовый телефон вибрирует, и когда я вижу номер телефона, я жестом предлагаю ей ответить на звонок. Это ее мама.
Она произносит.
— Извини.
— Дает мне шанс убедиться, что ты не пропускаешь свечи. — поддразниваю я.
Я пересчитываю их всех — на этот раз им тридцать девять, всего на несколько лет старше моего реального возраста — и к тому времени, когда она возвращается, выражение ее лица изменилось. Ее плечи опускаются, рот распущен и угрюм.
— Ты в порядке? — спрашиваю я.
Она кивает сама себе, но я вижу, что она пытается выставить все, как будто это пустяки. Я убираю волосы с ее зеленых глаз.
— Мне плохо. — говорит она.
Я знаю, что это о ее отчиме. Ее мать не очень хорошо восприняла его исчезновение, хотя они уже много лет были в разводе. Думаю, они все равно поддерживали связь, и теперь она думает, что он ее призрак.
— Не стоит. — говорю я.
— Я знаю, но моя мама, она такая…
Ремеди останавливается, и слова тают у нее во рту.
— Ты сделала то, что должна была сделать. — говорю я. — Насколько ты знала, я бы убил тебя, если бы ты не убила его.
Она пыхтит через нос, ее ноздри раздуваются.
— Ты бы не убил меня. — она закатывает глаза, на пухлых губах появляется дерзкая ухмылка.
— Ты этого не знаешь.
Она смеется. Я обнимаю ее, натыкаюсь ртом на ее шею и кусаю до тех пор, пока она не визжит.
— Кэш! — кричит она. — Ой! Кстати.
Она поднимает свой одноразовый телефон.
— У Дженны новый парень.
Ремеди догоняет Дженну, создавая фейковые профили в социальных сетях и просматривая ее страницу на наличии новой информации. Если что-то и беспокоит ее в связи с отъездом из Ки-Уэста, так это потеря лучшей подруги. Но мы оба согласились, что это лучший способ обезопасить Дженну.
Похожие книги на "Капкан (ЛП)", Раш Одри
Раш Одри читать все книги автора по порядку
Раш Одри - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.