Тайная связь - Асхадова Амина

– Как давно тебе плевать?

– Давно.

«Давно», – вторю себе мысленно под гулкое сердцебиение.

С самой первой встречи, значит, плевать.

Он присмотрел меня себе давно. Теперь я это знаю.

– А если кто-то узнает?

– Я сделаю все, чтобы никто не узнал.

Я резко поднимаюсь с места и до боли впиваюсь ногтями в собственные ладони, нависая над ним.

Не дожидаясь от меня ответа, Эльман берет меня за запястье. Еще секунда – и я позволяю ему усадить себя на колени…

– Ты напряжена, Ясмин.

– Еще как, – шепчу, оказываясь с ним лицом к лицу.

Очень близко.

На коленях чужого мужчины, которого считала членом семьи, другом, товарищем. Но никак кем-то большим.

Такого я не позволяла даже Андреа, хотя он официально носил статус моего жениха, а еще папа с братом одобрили его кандидатуру.

Об одобрении здесь – и речи быть не могло, но Эльману плевать.

Я позволяю ему дотронуться до моего лица и провести пальцем по моим израненным губам. Папа пришел бы в ужас. Брат – в бешенство.

– Саид ответит за это.

– Ты его уволишь? – спрашиваю.

Шах качает головой. Отрицательно.

Его глаза вторят движениям. Хочу. Заслужил. Он будет отбивать меня у Андреа, который прилетел за мной с самой Сицилии.

– Я просто хочу тебя. Себе. В полное распоряжение.

Для него – просто.

Для меня – целая война и боль в глазах отца за то, что отдалась врагу.

– Между нами не может быть любви, – поясняю непослушным языком.

– Мне не нужна любовь. Только твое тело. Больше ничего не будет, Ясмин. Ты умная девочка. Уверен, ты все понимаешь.

Понимаю. Между нашими семьями – пропасть.

Ничего не будет: ни любви, ни чувств. Только бешеная страсть, жажда, грешное влечение.

Дикое желание в его глазах. И не только в глазах. Я телом чувствую твердость его намерений, упирающуюся мне в попу. Не маленькая, но в жар бросает и тело несладко ломит.

Я много лет ждала Андреа, боясь разочаровать отца, затем годы ждала нашей свадьбы, но он разочаровал меня и всю мою семью. А эти руки, крепко удерживающие меня на себе, не разочаруют. Потому что изначально надежд не будет.

Ни надежд, ни любви, ни клятв о вечности.

– Значит, только секс?

Еле выговариваю эти слова.

А в чернеющих глазах огонь по новой разжигается. Он мысленно и не мысленно меня разложил. И уже попробовал. Всюду.

В свои тридцать лет он многое попробовал, я уверена. Наверное, он огорчится, узнав, что я девственница в свои двадцать пять. Всюду. Не захочет возиться, скорее всего. Это он в жены себе будет выбирать невинную, а наш договор на брак совсем не походит.

– Секса мало, Ясмин, – предупреждает он. – Я хочу тебя всю. Полностью и без запретов. Будешь послушной девочкой, и у нас все будет хорошо.

– Хорошей… девочкой? – повторяю словно в бреду. Тело наливается тяжестью, и я хватаюсь за стол за моей спиной, чтобы не упасть с мужских колен.

– Ничего сложного, – заверяет он, заметив мою озабоченность. – Будешь мне верной, и я не буду беспокоиться. Это ведь несложно для тебя? Ты верная девочка?

Я не отвечаю. Но кажется, что в этом, и правда, нет ничего сложного. Всего лишь быть верной.

– Несложно, – отвечаю на автомате, пытаясь угнаться за потоком мыслей. – Верная.

Ревновать. Он хотел сказать, что не должен ревновать.

Если я буду верной.

На этот момент мне действительно казалось, что в этом нет ничего сложного. Мои родители никогда не изменяли друг другу. Я тоже не буду, потому что Эльман дает понять: его репутация дорогого стоит.

И еще, узнавая его по крохам движений, я понимаю: он слишком брезглив, чтобы делить женщину с другим.

– Значит, тебе будет хорошо со мной, – прищуривается Эльман, слегка поглаживая мое колено.

Мне хочется встать, но вместе с тем я одновременно понимаю: ноги не выдержат, тело ослабнет и рухнет, а сознание, находясь в полнейшем дурмане, отключится.

Поэтому я позволяю себя удерживать.

Попеременно то приходя в себя, то проваливаясь в бездну. То умирая от действительности, то млея от дичайшего напряжения.

Нас шатает. Обоих. И если Эльмана затянуло давно, то я вовсе не представляла, как он будет меня трахать. И как потом все забыть. И как отцу в глаза смотреть и дальше жить.

– Отдайся мне, – велит, полуспрашивая. – Я не Андреа. Не обижу. Буду ласков с тобой. Ты ведь любишь любовь и ласку, Ясмин.

Я не знала, что и как я любила.

С самого детства я заботилась об отце и братьях, и по сей день я не знала мужчин. Я не искала любви, не просила ее и не хотела замужества. Согласилась на предложение Андреа, потому что это традиционно. Не более.

– Тебе понравится. У меня большой дом. Будешь со мной как принцесса жить. Ты ведь привыкла, что к тебе относятся как к принцессе?

Привыкла.

Эльман считывает ловко и верно.

– С ним будет больно, Ясмин. Но, если ты хочешь, можешь вернуться к нему прямо сейчас.

Не хочу.

И Эльман знает, что не хочу. Напор его поглаживаний усиливается. Времени думать – не остается.

– Я видела в твоем кабинете девушку, – вспоминаю я. – Она скучает по тебе.

В глазах Эльмана ничего не меняется. Разве что появляется недовольство, ведь я все слышала. Почти все. Только меня это не успокаивает, ведь та девушка явно испытывает к нему чувства.

– Я никому ничего не обещал. Это все, что тебе нужно знать, Ясмин.

– Значит, это несерьезно? – понимаю я.

Легкий кивок служит мне ответом.

– Это дело моей семьи – отец хочет наследников.

– А ты?

– А я ждал тебя, – произносит, растянув губы в усмешке.

Но глаза же его – были как никогда серьезны.

– Тогда обещай, что о нас никто не узнает, – выдыхаю полушепотом.

Это согласие. Иначе нельзя трактовать.

Рука Эльмана сжимается на моем бедре, острые черты его лица становятся напряженными. Хищник получил одобрение на съедение, не иначе.

– Это не в моих интересах. Куда важнее твое обещание, Ясмин.

– Я буду молчать.

– Даже если будет больно?

Дыхание перехватывает.

Согласие дано. Выход замурован. Эльман все равно лучше сумасшедшего Андреа, он не обидит и будет ласков. Он обещал.

– Нет любви, нет боли, – отвечаю ему и позволяю себя несладко поцеловать.

Эльман склоняется ко мне, рукой обхватывает кудрявые волосы, наматывая их на кулак и открывает доступ к шее – полный и безоговорочный.

– Ты красивая девочка, Ясмин, – хвалит меня, наконец, получив доступ к моему телу.

Горячие губы сперва целуют это место на шее, а затем мягко всасывают кожу. Безболезненно, но мучительно. Когда Эльман отстраняется, я чувствую легкое покалывание во всем теле и полную капитуляцию между нами.

Глава 5

– Объясняй, Саид.

– Господин Шах, произошла ошибка…

– Объясняй! – рявкнул Эльман.

Меня трясло.

Трясло крупной дрожью.

Даже от ледяного приказа Шаха я не дергаюсь, а лишь оседаю на землю рядом с холодным безжизненным телом. Ноги не держат, а сердце стучит так, что гул затмевает внешние звуки.

Это произошло на заднем дворе клуба почти в самом центре Петербурга. Я не верила, когда услышала об этом. Эльману доложили по телефону, и я по взгляду все поняла.

Как такое возможно? И что Кармин тут забыл? Здесь находились только технические отсеки, а территория была огорожена высоким кирпичным забором. Для чего он полез сюда? Я просила ждать меня возле входа, потому что их не пустили со мной в клуб.

Закрыв рот рукой, глушу чертов всхлип, а в глазах непроизвольно мутнеет.

За что?

За что стреляли в самого верного мне человека?

– Мы действовали согласно регламенту. Один из них попытался проникнуть в клуб и готовился устроить стрельбу. Мы не могли этого допустить, на кону была жизнь гостей.

Я покачала головой, когда до меня донеслись эти жалкие оправдания. Кармин бы никогда не пошел на вооруженный конфликт…