Альфа Грей (ЛП) - Праймер Си Джей

— Как скажешь, Ханна, — говорю я, но мой голос звучит сдавленно, словно издалека. Я делаю шаг к ней, отталкивая ее плечом и протискиваясь мимо нее к двери. Воздух в этой комнате внезапно становится удушающе густым.

Ханна больше не произносит ни слова, да ей и не нужно было — я уверена, она видела, насколько точно попали ее выстрелы. Слезы застилают мне глаза, когда я выскальзываю в коридор, отступая в сторону и прислоняясь спиной к стене. К счастью, Грей не ждет меня в коридоре.

Блядь. Возьми себя в руки, Фэллон.

Я знаю, Ханна пытается вывести меня из себя. Это всегда было ее девизом — я не должна слушать ни слова из того, что она говорит. Тем не менее, я не могу игнорировать этот назойливый голос в моей голове, это чувство внизу живота, которое говорит мне, что в этом может быть доля правды.

Как будто я притворялась последние несколько недель, а слова Ханны вернули меня к реальности. То, что происходит между мной и Греем, кажется таким хорошим, таким правильным… но это не может длиться долго. У нас обоих есть пары, которых выбрала для нас судьба. Я была такой гребаной дурой, что проигнорировала это и позволила нашим отношениям развиваться; позволила себе поддаться чувствам.

Я слышу, как по другую сторону стены спускают воду в туалете, отвлекая меня от моих мыслей. Будь я проклята, если позволю Ханне выйти из туалета и увидеть меня такой расстроенной. Я отталкиваюсь от стены, делаю глубокий вдох и, перекинув волосы через плечо, начинаю двигаться по коридору.

Ее слова преследуют меня. «Он отшвырнет тебя в сторону, как и всех остальных». Интересно, сколько их было до меня?

Шэй и Брук машут мне с танцпола, и я натягиваю фальшивую улыбку, поднимая палец в знак того, что буду через минуту. Сначала мне нужно выпить.

Я иду прямо к стойке, прижимаюсь к ней животом и, перегнувшись через столешницу, машу бармену. Он замечает меня и уже знает мой заказ. Меньше чем за минуту он смешивает водку с клюквой и несет ее мне.

— Четыре пятьдесят, — говорит он, пододвигая мне бокал.

— Я заплачу. — Чья-то рука кладет двадцатку на стойку, и я поворачиваю голову набок, чтобы увидеть самые великолепные темные глаза, смотрящие на меня сверху вниз, намек на улыбку на самых восхитительных губах.

Я не могу скрыть удивления, которое появляется на моем лице от того, насколько дерзко ведет себя Грей сегодня вечером, что только делает его красивую улыбку еще шире.

— Спасибо, — выдыхаю я, хватаясь за стакан. Я делаю большой глоток, прежде чем снова поставить бокал, искоса поглядывая на него.

Он перегибается через стойку рядом со мной, придвигаясь немного ближе и понижая голос, чтобы его слышала только я. — Хочешь отправиться ко мне сегодня вечером?

Во мне вспыхивает искорка надежды, но она быстро гаснет из-за пустоты, которую я чувствую, вспоминая жестокие слова Ханны.

«Как и всех остальных»

— Я не могу сегодня вечером. Моя сестра хочет, чтобы я осталась с ней. — Ложь, слетающая с моих губ, имеет горький привкус.

— Детка… — Грей лукаво проводит кончиком пальца вверх по изгибу моей талии, от его прикосновения исходит тепло.

Я отстраняюсь.

— У меня есть своя жизнь, Грей, — огрызаюсь я. — Я не просто сижу и жду на побегушках, когда тебе вдруг что-то от меня понадобится.

Моя реакция застает его врасплох — его глаза расширяются, затем сужаются, как будто он пытается разгадать меня. Мои щеки вспыхивают, и я тут же жалею о сказанном.

— Что происходит? — спрашивает он. Он не кажется сердитым, просто обеспокоенным, и от этого становится еще больнее. Такое чувство, что у меня в груди зияет большая, кровоточащая дыра, и я отвожу глаза.

Я слегка качаю головой. — Ничего, просто не могу сегодня вечером.

Грей сжимает губы в тонкую линию. — Хорошо, — говорит он с коротким кивком.

Я не позволяю этому затянуться, не позволяю ему сказать что-нибудь еще — я просто беру свой напиток и отворачиваюсь, направляясь прямиком к своим друзьям на танцполе.

ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ

Грей

Полнолуние через неделю. Я как будто чувствую, как оно медленно приближается, нависает надо мной, как будто у моего счастья наступает какой-то срок годности. Я никогда раньше не боялся полнолуния. Я до сих пор не знаю, что это такое между мной и Фэллон, но я знаю, что хочу растянуть это, держаться за это как можно дольше. Если бы только существовал способ продлить лунный цикл.

Субботней ночью я почти не сплю, и когда я захожу на кухню в доме стаи воскресным утром, Дик уже там, роется в холодильнике в поисках чего-нибудь, что можно приготовить на завтрак. Его голова высовывается из-за дверцы холодильника, когда он слышит, что я вхожу, и он ослепительно улыбается мне, всегда такой чертовски бодрый по утрам.

— Доброе утро, Альфа. — Я Дик выпрямляется, бросая взгляд в дверной проем позади меня. — Сегодня на завтрак гостей нет? — поддразнивающе спрашивает он.

Я закатываю глаза, протягивая руку, чтобы потереть напряженное место у основания шеи. — Нет, не сегодня, — говорю я, вытягивая конечности. Я прислоняюсь спиной к столешнице, наблюдая, как Дик достает из холодильника упаковку яиц.

— Могу я спросить тебя кое о чем, Дик?

Он ставит коробку на стойку, поворачиваясь ко мне. — Конечно. Что случилось?

— Э-э-э… — Я замолкаю, запуская пальцы в волосы. Я не из тех парней, которые любят «делиться чувствами», поэтому даже не знаю, с чего начать. — Ты встречался с кем-нибудь до Холли?

Дик наклоняет голову, как будто слегка озадачен моим вопросом. — Да… Впрочем, ничего серьезного. Просто несколько девушек тут и там.

Я просто киваю. Я даже не знаю, к чему я пытаюсь подвести, не совсем. Я просто пытаюсь понять, есть ли какой-то способ рационализировать мои чувства к Фэллон, какой-то способ придать всему этому смысл.

Дик складывает руки на груди. — Это из-за Фэллон?

Парень проницательный.

Я с трудом сглатываю, кивая. — Да. Мы встречаемся уже несколько недель, и я просто… Я не знаю, чувак. Приближается полнолуние, и я просто пытаюсь понять, какого хрена мы делаем, я думаю.

Дик открывает шкафчик рядом с собой и достает две кофейные кружки. — Я думаю, что для этого разговора нужен кофе, — ворчит он, ставя кружки на стойку и потянувшись за кофейником, чтобы наполнить их.

— Да, — вздыхаю я. Я подхожу к кухонному столу и плюхаюсь на один из стульев. Через несколько мгновений Дик приносит кружки с кофе, ставит одну передо мной и устраивается в своем кресле с другой кружкой.

Я придвигаю к себе чашку с кофе, уставившись в темную жидкость. — Она действительно странно вела себя прошлой ночью, чувак. Я не знаю, то ли это из-за того, что я что-то сделал, то ли из-за надвигающегося полнолуния, но… — Я замолкаю, бросая взгляд на Дика. Он смотрит на меня с сочувствием, и хотя обычно я бы не стал так откровенничать, и если уж я и собираюсь это сделать с кем-то, так это с Диком. Он похож на отца или старшего брата; кажется, он всегда знает, что делать.

Я снова опускаю взгляд в свой кофе. — Я имею в виду, скорее всего, она не моя пара, но, черт возьми,… Она мне небезразлична. Очень сильно.

Осознание обрушивается на меня, как тонна кирпичей, после того, как я произношу эти слова. Как будто до этого момента я не мог признаться самому себе в том, что я чувствую на самом деле — что, несмотря на все мои усилия, я сильно влюбился в эту девушку. Если все это закончится вместе с полнолунием, я не уверен, что буду делать.

Я провожу рукой по лицу, качая головой.

Дик выдыхает. Выражение его лица смягчается, морщинки у глаз становятся глубже. — Никогда не говори — никогда. Ты явно испытываешь к ней сильные чувства, может быть, судьба приложит к этому руку.

Я снова качаю головой. — Я не верю в судьбу, — рычу я. — Она никогда не была справедлива ко мне.