Приключения маленькой птички (СИ) - Осетина Эльвира

Сидеть рядом с мертвым телом девушки мне больше не хотелось, и на негнущихся ногах я поднялась и отошла от нее до самого края платформы. Истерика отошла на задний план, темному богу удалось меня отвлечь. Но я не могла забыть об истории Ирмы, слишком жестокой судьбы ее матери и самой девушки. Знаю, она пыталась меня убить, и она не была олицетворением богини Астраэа, но то, что с ней случилось… это было так не справедливо и ее последние слова «прости меня мамочка», слишком сильно запали мне в душу. И я не удержалась и спросила у темного бога:

— Это правда, что Архус так жестоко поступил с матерью Ирмы?

Темный бог изогнул губы в подобии улыбки, и в его лице я совершенно не увидела Эжена. У меня создалось такое ощущение, что это его брат близнец, слишком разнились их эмоции, и повадки, даже поза тела, была иной. Слишком холодный и какой-то без эмоциональный взгляд был у темного бога. Это казалось очень странным, ведь нам всегда говорили, что он очень злой бог, ненавидящий всех вокруг, завидующий своему брату, но это существо было другим, не было в его взгляде ни злости, ни зависти, или он так качественно умел скрывать свои эмоции?

Все эти мысли пронеслись в моей голове за одно мгновение, и я услышала ответ Сэбиса:

— Спроси у него сама, он уже давно не спит, и все прекрасно слышал и видел.

И Сэбис посмотрел в сторону плиты, на которой лежал сурд, а я последовала за его взглядом, с удивлением увидев, что плита уже не лежала, а стояла вертикально, а Архус прикованный к ней невидимыми магическими путами по рукам и ногам, во все глаза буравил темного бога яростным взглядом. Я тут же перевела взгляд на других мужчин и поняла, что все они уже давно не спали, их плиты стояли вертикально, а мужчины, так же как и Архус были прикованы магическими путами к ним и с сомкнутыми губами наблюдали за мной и Сэбисом.

И как же я не заметила? Наверное, слишком сильно была поглощена смертью девушки, к тому же никто из них не издал ни звука, они все молчали, и только лишь их глаза и мимика на лице выдавала напряжение и понимание ситуации. А так же злость на собственную беспомощность.

— Если же он захочет вообще с тобой говорить, — усмехнулся темный бог, и я впервые увидела проскользнувшие еле уловимые эмоции на его лице, и это было — раздражение.

Я попыталась поймать взгляд Архуса, но почему-то он совсем на меня не смотрел.

— Архус, — окликнула я его, но его взгляд был словно приклеен к темному богу.

А я в этот момент ничего не могла понять.

— Он меня не слышит? — спросила я у Сэбиса.

— Он прекрасно тебя слышит, и даже говорить может, я ему позволил в отличие от остальных. Просто он не хочет. Я прав? — и опять на лице вампира проявились эмоции, но это были эмоции темного бога — какая-то злорадная усмешка?

— Но почему? — прошептала я, опять ничего не понимая, — почему он не хочет со мной говорить?

— Быть может, ты все же сам ответишь, на вопросы своей единственной, а сурд?

И опять в его голосе послышались саркастические нотки, особенно он выделил слово «единственная». А затем я услышала голос Архуса, какой-то отстранённый и холодный:

— Я не собираюсь отвечать на ваши вопросы, темные отродья!

Он даже не смотрел на меня, он смотрел только на Сэбиса. А у меня создалось ощущение нереальности всего происходящего. Потому как поверить в его слова было не возможно. Ведь это же не меня он называл «темным отродьем»? Не меня… или…

— Архус? — окликнула я его, он дернул плечом, словно желая стряхнуть надоедливое насекомое, и даже не повернулся на мой голос, все еще продолжая прожигать злым взглядом Сэбиса в теле вампира.

— Не утруждай себя дитя, он не будет с тобой разговаривать, ты же слышала, как он тебя назвал — «темное отродье», да сурд, именно так? Или мы неверно тебя поняли? — слова Сэбиса, словно ядовитые змеи медленно заползали в мою душу, а его саркастический злой насмешливый тон придавливал мои плечи к земле.

— Кстаааати, — наигранно веселым голосом продолжил темный бог, — можешь спросить и остальных, думаю, что их слова от слов сурда мало чем будут отличаться. Вот, к примеру, взять оборотня…

И я перевела взгляд на Эйра, стараясь не думать о словах Архуса, было слишком сложно поверить в то, что он сказал, ведь наверняка этому есть какое-то объяснение? Вот например, сейчас Эйр наверняка мне все объяснит, и я попыталась поймать взгляд оборотня, мысленно ища у него поддержки, ведь в его глазах всегда я видела лишь тепло, любовь и нежность, но он тоже не смотрел на меня, он смотрел себе под ноги и молчал, на его лице играли злые желваки, а руки его были сжаты в кулаки с такой силой, что с них капала кровь, но он даже не замечал этого.

— О, похоже, оборотень не желает тебе простить одной маленькой шалости двухтысячелетней давности, детка, — насмешливо протянул Сэбис.

И я, наконец, поймала взгляд Эйра, от которого в ужасе отшатнулась. Ведь его глаза полыхнули лютой ненавистью, а из его горла раздалось злобное рычание…

А в моей голове мгновенно вспыхнуло воспоминание — стоящий передо мной оборотень в этой самой пещере, он смотрит на меня и загадывает желание, он хочет быть бессмертным. И мое холодное, выверенное и на тот момент казавшееся единственно правильным решением — взамен лишить его мужской силы. Ведь я не могла поступить иначе, ведь я в тот момент пыталась сдержать такое хрупкое равновесие и удержать бога Хапи в этом мире, пока я не смогу вернуться обратно, но и отказать оборотню я тоже была не в силах, ведь такова была моя суть — исполнять любые желания….

— Не волнуйся дитя, он не причинит тебе вреда, он ведь даже обратиться не сможет, — сквозь громкое рычание оборотня послышался успокаивающий голос темного бога, — магические путы надежно связывают его вторую ипостась.

— О, наш маг, может что-то скажет?

Я перевела бездумный взгляд на Савву, он смотрел на меня, и я видела в его глазах напряженность.

— Братья эльфы?… Дроу? — продолжал Сэбис.

Но все они смотрели куда угодно, только не на меня, даже Лизар….

Я сглотнула несколько раз, стараясь подавить болезненные спазмы в груди, мысленно упорно твердя себе, что это все не правда, что все это сон, я сплю сейчас дома у себя в комнате. Вот сейчас ущипну себя и все закончиться, я не буду даже помнить всего этого кошмара. Я забуду всех их, я забуду о том, как плавилась в их объятиях, как каждый из них оставлял след в моей душе. И я не буду помнить о том, как эти теплые и любящие взгляды стали полыхать ненавистью, ненавистью и злостью ко мне….

Я тронула себя за руку и, зажмурившись, ущипнула, но ничего не изменилось, открыв глаза, я все еще была в этой жуткой пещере, стояла на круглой каменной плите, как на пьедестале, рядом с плитой стоял темный бог в теле владыки вампиров, внимательно следя за мной.

Я вернулась взглядом к Савве, ведь он единственный все же смотрел на меня и дрогнувшим голосом спросила:

— Что происходит?

— Ты Темный Артефакт Желаний Оли, вот, что происходит, даже не его частичка, ты и есть его воплощение… живое воплощение, — ровным голосом произнес маг, и мне почудилось, что в этой фразе прозвучал мой приговор.

Мой взгляд заметался, я искала поддержку у всех своих мужчин, но так и не находила ее, ни в одном взгляде. А в душе медленно начало что-то обрываться.

— Оли, — услышала я голос Сэбиса, прямо над своей головой и попыталась дернуться, но его руки обхватили меня за плечи и притянули к своей груди.

Я опять дернулась уже с силой, но хватка мужчины стала на много сильнее.

«Как и когда он оказался так близко ко мне, и магического купола над плитой разве больше нет?» — лихорадочно заметались мои мысли от страха.

— Шшшшш, тише, я не причиню вреда собственному ребенку, — тихо, но уверенно проговорил темный бог, над моей головой.

Странно, но я тут же поверила ему и действительно ощутила наше родство и громадную обволакивающую силу бога. А нарастающая боль в груди начала притупляться, хоть и не исчезать до конца. Но сила темного бога была словно не здесь, не в теле Эжена, она была где-то там по ту сторону мира, на его изнанке. Там была его сущность, которая сейчас, как марионеткой управляла телом вампира. Я чувствовала его мощь его сильную ауру, он мог одним лишь взглядом убить, но меня он бы действительно никогда не тронул, ведь я его единственный ребенок…. причем только его?