Тот самый сантехник 10 (СИ) - Мазур Степан Александрович

— Нашу главу, — совсем глухо добавил он, пока Боря рассматривал на автомобиле московские номера.

Походило на то, что все трое мчались со столицы не один день. Но почему не поехали на поезде или не прилетели на самолёте, сказать было сложно.

— Ты — москвич теперь, а я — провинциалка, — добавила с улыбкой Вика и убрала руку от щеки. Зато погладила живот. После чего стянула губы в линию и добавила. — Мы приветствует тебя на нашей свадьбе. У тебя есть выбор. Пойти помыть руки, умыться с дороги и сесть за стол. Или я попрошу папу или мужа засунуть вон ту железку, которую вы потеряли тебе в задницу. Так в раскорячку домой и вернёшься… выбирай. У меня теперь есть защитники, которые всегда рядом.

И она улыбнулась, как сама невинность. А вместе с тем в глазах стояла грусть. Но былое уже не вернуть. Как разбитый стакан можно выбросить лишь осколки, а клеить его — дурная затея.

Боря с Богатырёвым напряглись, готовые оба как драться, так и принять в жизни что-то новое. Один не хотел терять своё и пытался всё вернуть, другой не хотел отдавать то, к чему не стремился, но само завелось. А раз так, то надо охранять. Ибо — нефиг!

Они встали нос к носу, расправляя пошире плечи, но тут сбоку подошёл Шац. А с другого края подоспела Лариса Борисовна. И глядя на Лопырёва, сказала:

— Что ж, Матвеюшка. Я слышала, вагнера перестраиваются. Ты как, устоял на ногах?

— Да так, качнуло немного, — кивнул Шац. — Но ничего глобально не изменился. Гибкие мы, быстро перестроились. Бурую переждём, а дальше как знать… вдруг обратно попросят? Всё-таки у нас братство, а мы своих не бросаем. И если не будет адекватной замены, придётся организовывать и в новой структуре. В любом случае спрос на воинов всегда был и будет.

— А как же сбитый вертолёт? — повернулся к нему Богатырёв.

— А ты знал, что Шойгу — это имя? — парировал отец Вики, уводя разговор в сторону, а затем взяв этот разговор за края и старательно выкидывая в сторону.

В такой день.

Всё переглянулись. Боря первым протянул руку, сказал:

— Молодцы, что приехали. Проходите, присаживайтесь. Сейчас принесут стол и стулья, — и он поднял руку, давая знак официантке. — Оля, организуй людям!

Официантка тут же умчалась в ресторан и вскоре Ратибор уже нёс сразу стол и два стула на нём на вытянутых руках, а Оля спешила рядом с третьим стулом. И если бы не мелкий шрам на горле, никто бы и не сказал, что этот качок с надписью «сесурити» на майке на спине, встретил начало лето с трубкой в горле.

Богатырёв тяжело выдохнул и пожал протянутую руку. Без видимости, как следует. А затем кивнул, и только теперь — отпустил. Видно по взгляду.

Посочувствовать Глобальный не успел. Подошёл Вишенка и глядя на таксиста в чалме, спросил:

— Слушайте, а это разве не Маливанский?

Услышав свою фамилию, водитель в чалме тут же подошёл и закивал:

— Маливанский…

— Гриня⁈ — округлил глаза Бронислав Николаевич.

Загорелый карлик отрицательно покачал головой, а затем с белоснежной улыбкой ответил:

— Нет… Абдула.

— Да ну на… — хотел привычно выругаться Вишенка, но сам себя оборвал на полуслове. Затем прихватил Маливанского за плечи и повёл в ресторан, в сторону бара, чтобы под мудрыми советами Ильи выведать все секреты. А бармен точно знает, что пить, чтобы язык развязался. — Слушай, ну какой же ты Абдула? Ты же — Гриня. Григорий Маливанский!

— Такой, как мала назвала, — заспорил таксист, по ходу подбирая глушак и вздыхая на предмет немотивированной поломки на последнем отрезке дороги. — Но Гришу я знаю. Это брат мой. Вчера мне фото на танке присылал… вот.

И Маливанский показал брата-близнеца в камуфляже, который сидел на башне Т-72 со сварочным аппаратом наперевес, приваривая каркас к броне, чтобы по контуру противодронную сетку развесить. Безусловно — стальную. Тут-то Вишенка и понял, что не рецидивист у него сидел по хулиганке, а танкист дозревал. Очень удобный в виду малых габаритов в броне, а что с помощью приставной лесенки в танк залезает, так кому какое дело? Главное, результаты. А первые звёзды на броне уже нарисованы. Значит — они есть.

Новые гости расселись, автомобиль с газона убрали. Боря с Викой всё же нашли нужные слова для гостей. И после этой символической церемонии начался пир, где столы ломились от угощений, а бокалы наполнялись искрящимся шампанским за суетой нескольких официантов.

Каждый тост, произнесённый в честь любви, был как искра, разжигающая огонь счастья в сердцах всех присутствующих. Снова взялась за дело рок-группа. И гости танцевали, смеялись и делились историями, закладывая воспоминания, которые будут согревать их души долгие годы. А чтобы точно запомнили — рядом работал фотограф.

Когда солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая небо в золотистые и розовые тона, Боря приобнял Богатырёва за плечи и сказал:

— Слушай, ну неужели во всей Москве больше девушек нет?

— Девушки есть, — ответил массажист вип-уровня и снова тяжело вздохнул. — Но таких как Вика — нет. Так что… береги её как зеницу ока. А я каждый год буду на юбилей приезжать и… проверять. Если плохо бережёшь, то… заберу. Понял меня?

— Ага, понял, — улыбнулся Боря и вдруг предложил. — Слушай, а ты не хочешь быть крёстным отцом? Ну, раз всё равно приезжать будешь. Так хотя бы занятие тебе придумать надо.

— А что делать надо? Я как-то не слишком религиозен.

— Да религия не при чём. Это же… повод. Хотя бы повод увидеться. А ещё один отец, хотя бы духовный, никому не повредит. Ну и ты лишний раз о нас вспомнишь и позвонишь. Да, Володь?

— Да, Борь, — кивнул Богатырёв и тут же пообещал себе стать лучше.

Насколько позволяет работа.

Глава 28

Стройка: форсаж и форс-мажор

Первой собралась рожать Наташка и как малоопытный в делах деторождения, Боря тут же отвёз её в перинатальный центр в Новосибирске и оставил на сохранение. А час там будет находиться, день или неделю — не важно. За всё заплатит, лишь бы душевное спокойствие соблюсти. А мандарины, так уж и быть — при случае подвезёт, если доставка оплошает.

А как человек ответственный, (и ещё не зная, что его ждёт), Боря тут же решил, что будет присутствовать на родах. И телефон держал под рукой. При первых признаках схваток — примчится. Чтобы за руку подержать и наглядно посмотреть, как женщина ради них обоих страдает. Кто ещё Наташку поддержит, как не он? Сын далеко. А отцу это дело доверить никак нельзя. Он и только он рядом с рыжей нужен.

После того, как уложил Наталью, сразу на стройку поехал. Уже не страдать, а радоваться. Боря всегда считал, что человек сам кузнец своего счастья. По крайней мере, во многом, всё зависит именно от него.

И если тебе повезло родиться с парой рук и ног, а на плечах — голова, а не тентакль, то можно и нужно развивать пространство вокруг себя.

«Чтобы уже не оно определяло тебя, а ты его строил, доводил до ума и совершенствовал», — твердил довольный последними результатами внутренний голос.

А глядя на то, как закрылась коробка дома крышей, Глобальный мог с уверенностью сказать, что он ещё на шаг ближе к счастью.

Конечно, счастья много не бывает, да и следуя известной поговорке мужчина вроде как сам должен дом построить, но кого интересуют эти частности? Отрастить бороду, уйти в густой лес и рубить брёвна, а затем тесать и таскать их в одиночестве он был не готов. Это в шестнадцать лет, если бы спросили — пожалуйста, без проблем. А в двадцать «межплечевой тентакль» окреп. Потому вокруг — бригада. А он — бригадир, который всем командует, спонсируя суету и подкрепляя мужское братство перспективной со слов «у меня такой же будет». Плюс — бесплатный опыт.

А лучше, оказывается, не было опыта по жизни, чем пара лет подработок по стройкам в шабашках со Степанычем. Стольких ошибок впоследствии повезло избежать, которые обязательно бы совершил, начинай он всё с нуля, да с самого начала.

И если честно, без него строители без опыта тут бы тоже такого настроили, что хоть ракетным войскам в качестве мишени отдавай.