Нарушая дистанцию - Савицкая Элла

– А если я не хочу? Меня не забыл спросить? – подхожу к нему, косясь на смятый кусок ткани в его кулаке.

Я сейчас серьезно размышляю над тем, чтобы выхватить его у него? На самом деле, силы у меня хватит. Я даже смогу вырубить его нажатием правильной точки на шее. Но все варианты как отобрать собственные вещи каким-то образом размываются, когда Никита делает шаг ко мне навстречу.

В ореховых глазах рождается та самая эмоция, от которой я захлебнулась короткое время назад. Жадная и непререкаемая.

– Ты не можешь не хотеть, – произносит на контрасте мягко, даже снисходительно.

Мужская ладонь ложится на мою шею и слегка сжав ее, Никита тянет меня к себе так, чтобы мы соприкоснулись губами. Бессовестно улыбается.

– Я прав?

В горле становится сухо, а низ живота обжигает новой порцией возбуждения. Потому что грудь моя прижата к его, в живот упирается неопровержимое доказательство его возбуждения, а сам он дышит мне в приоткрытый рот и облизывает мою нижнюю губу.

Ох, Боже…

– Как это должно быть сложно иметь такое непоколебимое самомнение, – пытаюсь отойти, но Никита, откинув мое платье подальше, перехватывает меня за талию и втискивает в стену.

– Нет, очень легко, особенно когда знаешь, чего хочешь и не стесняешься в этом признаться.

Большим пальцем ведет сначала по моему подбородку, а потом скользит им к губам. Надавливает, проталкиваясь в рот, поглаживает язык.

От соприкосновения с солоноватой кожей меня кипятком ошпаривает изнутри. Как-будто кто-то разлил тонну кипящей воды и теперь я варюсь в ней, но при этом ощущаю не боль, а нечто гораздо более мощное по своей силе воздействия.

Настолько мощное, что хочется его остудить.

Поэтому делаю для этого то, что могу в данный конкретный момент. С силой прикусываю палец, от чего Никита шипит, сжимает челюсть, а потом набрасывается на мои губы и целует.

Хищно, резко.

Ооо, если я пыталась так себя остудить, то чертовски просчиталась.

Потому что не отвечать у меня не получается. Мне не оставляют такого права. Ни этот наглый мальчишка, ни мое собственное тело.

Оно льнет к нему, тянется в попытке получить еще раз то, чего было лишено в последние месяцы и будет снова еще неизвестно сколько времени.

Поэтому ладно, так и быть. Раз уж дала себе волю сегодня оторваться, то пусть будет второй раз.

Почувствовав, что я отвечаю, Никита сбавляет пыл. Поцелуи становятся менее агрессивными, но более чувственными. Он как будто пытается свести меня с ума. Съезжает губами на мою шею, ласкает грудь, заставляя задыхаться от ощущений. А потом мы снова оказываемся на кровати.

Секс на этот раз длится дольше. Этот неугомонный выматывает меня так, что спустя два часа я отключаюсь, напрочь забыв о том, что не собиралась у него оставаться.

Просыпаюсь по привычке рано.

Мой ежедневный ритуал – подъем в пять тридцать и утренняя пробежка дают о себе знать. Даже будильник не требуется. Несмотря на то, что я довольно долго была в отпуске, ранние подъемы не пропускала.

И вот сейчас, когда я в первые секунды осознаю, что творила всего каких-то пару часов назад, мысленно отвешиваю себе подзатыльники.

Жалею ли я? Нет, однозначно. Но и встречаться с самовлюбленным нарциссом, который точно будет ухмыляться мне, сверкая своей белозубой довольной улыбкой, транслирующей «а я говорил, что тебе понравится», я тоже не имею ни малейшего желания.

Поэтому поступлю так, как все, не буду исключением из правил. Уйду до того, как он проснется.

Привстав, собираюсь тихо пробраться мимо спящего парня, но замечаю, что половина, на которой должно быть спал он, пуста.

Только сейчас улавливаю шум воды из ванной комнаты.

А он, оказывается встает раньше меня. И кто здесь исключение из правил?

Не размениваясь на ненужные мысли, быстро натягиваю трусы, так и оставшиеся валяться около двери в спальню, и надеваю платье.

Шум воды прекращается, заставляя меня ускориться. Засунув ступни в туфли, покидаю квартиру.

Только в такси полноценно выдыхаю.

Что ж, прощальная с отпуском ночь, надо признать, выдалась запоминающейся. Как минимум тем, что между ног ощутимо тянет, а на шее и груди красуются несколько засосов. Это я уже обнаруживаю по приезду домой.

Зверье дикое!

6. Ира

– Проголодалась, девочка?

Под недовольное мяуканье моей кошки насыпаю ей в миску корм. Герда, не дожидаясь пока я до конца опустошу пакетик, набрасывается на него, будто не ела минимум неделю. С чавкающими рычащими звуками прожёвывает мясо, демонстрируя мне степень голодания, до которого ее довела я, её нерадивая хозяйка, не явившаяся на ночь домой.

Усмехнувшись, завариваю себе кофе и уже полностью одетая, подхожу с чашкой к подоконнику.

В сон клонит беспощадно. Тело ноет, будто после смены в дежурке без передышки, а между ног ощущение, словно по мне проехал бронетранспортёр.

Воспоминание о ночи накрывает горячей волной, и щеки предательски вспыхивают. Я никогда себе подобного не позволяла. Сексом занималась только в отношениях. А вот так, чтобы с первым попавшемся в клубе парнем?!

Чем ты только думала, Волошина?

«Явно не головой», – крутит у виска мой внутренний голос.

Я ведь знаю статистику. Инциденты после знакомств или взаимодействий в ночных клубах – включая изнасилования и «подсаживание» на наркотики, являются крайне распространёнными.

А я еще и домой к нему поехала. По собственной воле. Совсем мозги потекли.

Да и как им было не потечь, когда гадёныш оказался таким уж настойчивым?

Отпивая кофе, будто спорю сама с собой, приводя аргументы в оправдание собственной глупости и наоборот.

Но какой смысл возвращаться на место преступления, если оно уже совершено? Остается только надеяться, что тянущее ощущение между ног не затянется на долго. А распоясанный гаденыш с командирскими замашками выветрится из головы под давлением рабочей рутины.

Месяц я почевала на лаве запасных. Достаточно.

Поставив чашку в раковину, отправляюсь в коридор. Туфли на каблуке прячу в коробку и отправляю ее в самый дальний угол шкафа. Вместо них выбираю привычную удобную обувь.

Покосившись на себя в зеркале, остаюсь удовлетворенной отражением.

Привычная версия меня это то, в чем я чувствую себя комфортно. Из косметики только пара мазков туши по ресницам. Волосы собраны в тугой хвост на затылке, из одежды – брюки, водолазка с высоким горлом, чтобы скрыть засосы, поставленные мальчишкой, и пиджак.

Прогноз погоды в телефоне показывает двадцатипроцентную вероятность осадков на сегодня, но зонт я решаю не брать. Яркие лучи солнца за окном убеждают в том, что погода останется ясной.

До нового места работы ехать двадцать минут на автобусе. Удовольствие не из приятных. Прежнее отделение, в котором я работала, находилось в десяти минутах ходьбы от дома. И это было идеально. Сейчас же, пока я еду, успеваю наслушаться и известных направлений, в которые посылают друг друга жители городка и обмена любезностями, так сказать, чтобы день задался.

Поэтому, когда выбираюсь на улицу, чувствую самое настоящее облегчение.

– День добрый, – здороваюсь с дежурными на посту.

– Добрый, – сержанты нехотя отрываются от телефона, в который пялятся уже с самого начала рабочего дня. – Вы по какому вопросу? Заявление написать?

– Капитан Волошина. Я к Терехову Ивану Львовичу.

Парочка тут же суетливо откладывает мобильный и вытягивается по стойке смирно.

– Он уже у себя. Проходите, товарищ капитан. Налево по коридору.

– Я знаю. Благодарю.

Отвернувшись, чувствую, как в спину летят любопытные взгляды и доносятся шепотки.

Надеюсь, я здесь не единственная женщина, и такая реакция вызвана появлением нового лица в отделении, а не фактом, что это лицо – женское.

У Терехова я уже была по приезду, поэтому куда идти помню.

Постучавшись в дверь, заглядываю.

– Разрешите войти, товарищ полковник?