Вчетвером (ЛП) - Кеннеди Слоан

- Где Ной? Я хочу видеть его сейчас же! - потребовал он. У него был вид человека, который привык получать то, что хочет, и это автоматически настроило меня не в ту сторону. Я встречал много таких детей, как он, когда был подростком, и одна из приемных семей, у которых я жил, записала меня в престижную старшую школу в их зажиточном районе. На меня смотрели свысока с того момента, как я переступил порог. Не имело значения, что семья одела меня так, чтобы я выглядел, как маленькие богатые ублюдки… они узнали настоящего меня, как только увидели. К счастью, мне не пришлось долго оставаться в этой школе... и это была моя последняя школа, и точка, пока я не поступил в школу медбратьев.

В итоге я ошибся, парень был достаточно глуп, чтобы снова напасть на меня на виду у других, потому что он рванулся вверх и замахнулся на меня. Я поймал его кулак как раз перед тем, как он коснулся моего подбородка, и использовал его собственный импульс, чтобы развернуть его. Он застонал, когда я толкнул его лицом вниз на кровать и положил руку ему на спину. Я использовал только необходимое давление, чтобы удержать его в этом положении, думая, что он сдастся через секунду или две. Но он не сдавался.

- Если ты прикоснешься к нему, я убью тебя! - крикнул он. - Я, блядь, убью тебя!

- Хватит! - приказал я, прижимая его частью своего тела, чтобы он не причинил себе вреда.

- Кто-нибудь, вызовите охрану! - Я услышал, как закричала одна из медсестер на этаже. Затем она позвала Геодона, мощное успокоительное, которое вырубило бы молодого человека.

- Нет! - Я окликнул ее. - Мы в порядке, - твердо сказал я, оглядываясь на нее через плечо. - Мы в порядке, - Я уже чувствовал, как силы покидают молодого человека. Я наклонился над ним и сказал: - Если они накачают тебя наркотиками, ты будешь без сознания несколько часов, и они, вероятно, вызовут полицию или переведут тебя в психушку, так как ты явно представляешь опасность для себя и других. Ты этого хочешь? Как ты тогда будешь его защищать?

Мой инстинкт оправдался, потому что он почти мгновенно перестал бороться со мной. Я ослабил хватку на нем достаточно, чтобы посмотреть, не начнет ли он снова бороться со мной.

Он не стал.

Его дыхание вырывалось тяжелыми, болезненными вздохами, которые заставляли меня волноваться. Я убрал с него свой вес и проверил, прислушалась ли Бонни, молодая медсестра, к моему предупреждению не вызывать охрану. Она и одна из старших медсестер наблюдали за происходящим из дверного проема. Старшая медсестра кивнула, а затем потянула Бонни прочь, позволяя двери закрыться за ними.

Я помог молодому человеку сесть.

- Где он? - спросил он, как только ему удалось отдышаться.

- Он в безопасности, - сказал я, снимая стетоскоп с шеи и слушая его легкие через халат. На этот раз он не отпрянул от меня, но напрягся. - Предполагаю, что с помощью своей маленькой блиц-атаки, ты, каким-то образом выяснил, что Ной был со мной?

- Я слышал, как они разговаривали, - ответил он, указывая в направлении двери. - Они говорили друг с другом о том, как Зак забрал Ноя отсюда. Ты единственный парень, который приходил сюда. Другим доктором была женщина.

- Я не врач, - сказал я, сосредоточив свое внимание на ране на руке молодого человека. Рана кровоточила сильнее, поэтому я наложил немного марли и надавил на нее.

- Ты кто, медсестра что ли? - ехидно спросил он, глядя на мою униформу.

- Да, Пошел Нахуй, я медбрат. Медбрат - мужчина. Медбрат, который мог бы вышвырнуть тебя отсюда в соседний округ, если бы захотел, но вместо этого решил позаботиться о твоей неблагодарной заднице.

Я был не из тех, кто когда-либо срывал свой гнев на пациентах, но этот конкретный пациент выводил меня из себя очень быстро, и я не был уверен почему. Я списал свой гнев на проблемы, которые у меня были с Киллианом и нашим гостем, которого, по-видимому, звали Ной.

Ной пробыл с нами всего пару дней, но с того момента, как я вернулся из больницы, куда меня вызвали из-за суматохи, связанной переполнением отделения неотложной помощи, Киллиан вел себя странно. Для начала, как только я вошел в дверь, он вышел из дома, не сказав мне, куда направляется. Десять минут спустя он прислал мне сообщение, что ушел на собрание анонимных алкоголиков.

Я был ошеломлен.

И мне было больно.

Реально, блядь, больно.

Киллиан посещал общество анонимных алкоголиков большую часть года, но уже пару месяцев не был на собраниях. Он настаивал, что ему больше не нужно ходить туда регулярно, и я поверил ему. Я также не видел никакого поведения, указывающего на то, что он вернулся к алкоголю, чтобы заглушить свои чувства. Тот факт, что он пошел на одно из них, не причинил мне боли, хотя немного беспокоил меня. Что разрывало мне сердце, так это тот факт, что он ждал, пока не уйдет, чтобы сказать мне.

Неужели он думал, что я буду осуждать его? Или приставать к нему с расспросами, что вызвало внезапную потребность?

Ладно, да, признаюсь, я бы задумался, не сделал ли я что-то не так, но я бы не спросил его об этом.

Я застыл на месте, когда услышал, как мои собственные слова звучат в моей голове.

Я бы не стал спрашивать его об этом…

Господи, когда мы стали такими? Мы всегда все друг другу рассказывали. Киллиан был для меня всем... парнем, любовником, родственной душой, лучшим другом…

Но теперь… теперь я не мог не подвергать сомнению все, что я говорил и делал рядом с ним. Я заставил его отказаться от сколького ради меня, что было бы несправедливо просить его о чем-то еще, верно?

- Так я буду жить или как?

Голос вырвал меня из моих мыслей. Я поднял глаза и увидел, что молодой человек пристально наблюдает за мной. Он произнес эти слова тем же ехидным тоном, каким спросил меня, не медсестра ли я, но было что-то в том, как он смотрел на меня, что казалось... странным. Как будто то, что выходило у него изо рта, не соответствовало тому, что было у него в голове.

Мой взгляд скользнул по его покрытому синяками лицу. Его щеки и один глаз были черно-синими, а на подбородке и одной стороне лица виднелись небольшие рваные раны. Большая рана, которую нужно было зашить, вдоль виска, и еще одна на затылке. Именно из-за них врачи наблюдали за ним на предмет кровоизлияния в мозг, хотя анализы, к счастью, не показали никаких внутренних повреждений. Костяшки пальцев молодого человека также были сильно разбиты, что доказывало, что он сопротивлялся нападавшему или нападавшим.

Как только отеки и синяки сойдут, я не сомневался, что парень будет великолепен. Немного прибавить в весе, и он станет настоящим красавцем.

Он напомнил мне более молодую версию Киллиана.

Хотя грубоватость Киллиана было довольно легко распознать.

Я не был так уверен насчет этого парня.

Потом я вспомнил, как он защищал своего друга.

Ноя.

Красивого, тихого Ноя.

- Да, - пробормотал я, когда понял, в каком направлении пошли мои мысли. Это заставило меня почувствовать одновременно стыд и пустоту.

Я скучал по Киллиану.

- Ты будешь жить, - добавил я, закончив перевязывать руку парня. Мне нужно было бы поставить новую капельницу, но мне придется использовать его другую руку. - Я вернусь через секунду. Мне нужно поставить тебе новую капельницу.

- Нет, подожди, - сказал парень, схватив меня за руку. Искры вспыхнули на коже там, где он прикасался ко мне.

Опасные, постыдные искры, которые заставили маленькую часть меня умереть внутри.

Эти искры принадлежали Киллиану.

Только Киллиану.

Я высвободил руку из его хватки. Он выглядел удивленным, но больше не тянулся ко мне.

- Прости, - сказал он удивленно. Я чуть не рассмеялся от иронии. Пять минут назад он пытался выбить из меня дерьмо, но одно небольшое прикосновение и моя чрезмерная реакция на это заставили его извиниться. -Пожалуйста, мне нужно увидеть Ноя. Он... он нуждается во мне.

Что-то в его голосе заставило меня отбросить смущение и отвращение к себе. Я просто предположил, что они были друзьями, но, может, это было нечто большее?