Альфа. Взрослые сказки (СИ) - Мун Эми

— _… Но ещё пытаюсь дать время узнать себя. Чтобы ты решила, чего именно хочешь.

Мышцы отказывались работать, но Руслан отстранился. Пять сантиметров не больше, но это движение сожрало последние ошмётки воли. Рев зверя оглушал.

Его требование и жажда топили в себе все разумные мысли, превращая их в одно бесконечное «хочу!», по спине струился пот, и рука опять ныла от боли. Ещё пять секунд, а потом он сможет заставить себя сеть обратно в кресло. Но юркие маленькие пальчики пробежались по напряженным плечам и шее. Сжали пряди волос на затылке, а потом… потом мир вокруг потух, оставляя ощущение нежных, мягких губ накрывших его собственные.

Милолика

Только на крохотное мгновение их поцелуй был всего лишь касанием губ. И еще быстрее возник и исчез вопрос — а действительно ли она хочет этого? Но один взгляд в полные желания и терпеливой нежности глаза, и Милолика смело чиркнула спичкой, сжигая и отпуская то последнее, что тянуло ее назад.

А потом Руслан схватил ее. Сжал, распластывая на себе и жадно сплетая их языки.

Ткань затрещала под сильными пальцами и пуговицы брызнули во все стороны.

Несколько судорожных вздохов и джинсы пропали, оставляя ее в скромных до жути белых хлопковых трусиках. Мелькнула и пропала мысль про шелковый комплект…

Не отрываясь от нее, Руслан избавился от рубашки, давая доступ к себе. Милолика не могла сдержать стона удовольствия, когда ладони скользнули по горячей коже, под которой бугрились твердые и упругие мускулы. И внизу было все твердо…

Звякнула пряжка ремня.

Крупная дрожь предвкушения пробежалась по телу, сворачиваясь внизу живота огненным комком желания. Трусики с нее рвать не стали. Просто отодвинули белую полосочку в сторону.

— Мокрая, — довольное рычание и ее стон прозвучали одновременно. Длинный палец проник внутрь, заставляя всхлипнуть и шире развести бедра. — Узкая, — тяжёлое дыхание скользнуло вниз, и она вскрикнула, когда его губы подарили жалящий поцелуй-укус груди. — Моя!

Острые зубы вонзились в шею, и одновременно с ними палец исчез, уступая место напряженному члену. Лёгкая боль сгорела в ослепительной вспышке наслаждения.

Мышцы рефлекторно сжались, заставляя ее и мужчину вздрогнуть.

— Это будет быстро, — прохрипел, отрываясь от шеи и замирая на несколько секунд, — но только первый раз.

Язык опять прошёлся по месту укуса, собирая последние крошки неприятных ощущений. А потом Руслан толкнулся вперёд. Медленно, сладко…

— Рус, Руслан… Руслан…

Она задыхалась в перерывах между чувственными поцелуями. Выгибалась и двигалась навстречу, пытаясь ускорить эту сумасшедшую пытку нежностью и неторопливостью. И, кажется, даже царапалась. но тем невесомое становились его ласки. Последнее скольжение и он в ней. Растянутой и наполненной им до предела, дрожащей от головокружительного ощущения полноты с приятной перчинкой боли в ещё не привыкших к его размеру мышцах. Большой мальчик…

— Моя сладкая, — шептал, вжимаясь в нее всем телом. Лаская голосом, взглядом, руками и губами, — как же я скучал… Подыхал просто… Помурлыкай для меня ещё.

Новое плавное скольжение и ее стон утонул в чувственном поцелуе.

— Руслан, пожалуйста, — зашептала, каждым движением умоляя двигаться быстрей.

Цеплялась за каменные плечи, стискивал крепкие бедра, пытаясь ускорить момент их полной близости, и, не добиваясь ничего, пробовала снова. Терялась в его ласках и ощущениях близости большого разгоряченного тела. Вдыхала родной запах полной грудью, улетая от ощущений сильных пальцев на собственных бедрах и каждого, самого крохотного движения внутри.

Наслаждение подступало девятым валом. Протяжными, глубокими толчками подбиралось ближе, и в какой-то момент Милолика просто не могла выдержать больше.

Она даже не кричала его имя, просто замерла на мгновение, чувствуя, как внутри становится ещё теснее, а потом рухнула прямиком в бездну. содрогаясь от разбегающихся по телу остро-сладких судорог.

Мужчина зарычал. Она чувствовала, как глубоко внутри пульсирует его плоть.

Долго и много. Как течет вязкая влага, мешаясь с ее собственной. Как шумно и тяжело он дышит, весь мокрый и горячий. Дрожащий от наслаждения и усилий, что потратил, истязая их обоих.

Не выходя из нее, дёрнул вперед, подхватывая под бедра. Упал в кресло, до упора насаживая на себя, по-прежнему каменно-твердого и готового продолжить.

— Кажется, кто-то был очень нетерпелив, — прохрипел, запуская пальцы в ее растрепавшиеся волосы и заставляя запрокинуть голову. Цепочка нежных и быстрых поцелуев пробежалась по шее, и над ухом раздался возбужденный шепот, — дубль два, девочка.

Теперь она могла двигаться, как хотела. Опираясь руками на спинку шикарного кресла, по обе стороны от лица мужчины, резко подалась вперед и снова назад. наслаждаясь громкостью того стона, что сорвался с приоткрытых чувственных губ.

Сильные руки подхватили ее, почти взяли на себя весь вес, помогая двигаться легко и быстро.

Но продержаться удалось не многим дольше. Слишком сладко было чувствовать его язык и губы на собственной груди и метке. Захлебываясь стонами, Милолика упала в крепкие объятья, сдаваясь и позволяя брать себя так, как ему хочется.

Почти выходить и снова врываться, догоняя ее удовольствие.

И снова выпала на пару мгновений из реальности, когда Руслан коротко зарычал, впиваясь зубами в основание шеи. Не больно, совсем нет. Замерла, чувствуя новую волну жара и принимая все, что отдавал ей мужчина. Несколько минут она слышала лишь тяжёлое дыхание, громкий стук собственного сердца и мягкий, но все ещё нетерпеливый, голодный рык.

— Ты опять рычишь, — едва прошептала, выталкивая из охрипшего горла что-то кроме стонов и его имени.

Руслан напрягся. Одной рукой сжал ее бедра, а второй осторожно поддел подбородок, вынуждая смотреть в зелёные, с желтыми всполохами глаза.

— Я не рычу, любимая. Ты слышишь моего волка.

Она не знала, что из сказанного ее повергло в шок больше. Его обращение к ней или заявление о волке. А может то, что фраза была произнесена настолько глубоко и естественно, словно бы он мимоходом касался давно известных фактов. «Это всего лишь мой волк, ничего особенного. И да, я назвал тебя любимой, и назову так снова. А теперь посиди тихонько, и потом мы снова продолжим».

Но вся буря удивления, восторга и радости была выраженная лишь слабым писком «Волк?» и несколькими вздохами. Милолика чувствовала себя настолько расслабленной и разомлевшей, что на большее ее просто не хватило.

— Именно он, — Руслан тоже вздохнул, укладывая ее голову обратно к себе на плечо, — но… Такое случается часто, малыш. Это симптом, начало возможного оборота, который может не случиться. Только рык… — опять задумался, — лучше, чем ничего и все-таки мало.

Очевидно ощутив ее горечь и удивление по поводу его спокойствия, прижал крепче, совершенно окутывая своим теплом.

— Не думай об этом, девочка, — зашептал, оглаживая от макушки до попы. — Не пытайся ускорить или заставить себя — это должно случиться само. Но знаешь, произойдет оборот или нет — для меня чертовски важно, что ты пришла ко мне не по приказу волчицы. Не из-за ее тоски и требования быть рядом. Так же, как и я понял, насколько нуждаюсь в тебе, лишь полностью потеряв.

И сказанное им было так же важно, как короткое «люблю». Милолика не смогла сдержать тихого облегченного вздоха. И тут же охнула, когда Руслан играючи подхватил ее на руки и встал с кресла.

— У меня очень вместительный душ, — подмигнул заговорщически, — не желаешь воспользоваться?

Руслан

Милолика дремала, свернувшись у его бока калачиком. Убегать на другой край кровати даже не думала. Всю ночь жалась поближе, да и он не отпускал. Руслан зарылся носом в лохматую макушку, прижимая сонную девочку к себе. Не спал уже наверное, полчаса. Как утром вскинулся, отдохнувший, и полный энергии просто под завязку, так и остался в кровати, наслаждаясь своей парой и не в силах разжать руки хотя бы на секунду.