Когда Мо Жань услышал это, сердце сжалось так сильно, что стало невыносимо больно.
— Учитель, не уходи, — он крепко ухватился за длинный рукав Чу Ваньнина.
— Хорошо.
— Если ты уйдешь, станет темно.
Сгорая от стыда, Мо Жань плакал навзрыд. Цепляясь за Чу Ваньнина, он закрыл глаза второй рукой:
— Пожалуйста, не бросай меня... Я тебя умоляю... Я правда... я правда больше не хочу быть императором. Учитель… не отвергай меня.
— Мо Жань.
— Пожалуйста! — возможно из-за жара, его разум притупился, и он стал излишне эмоциональным и уязвимым, а может, в глубине души Мо Жань уже знал, что это только сон, и, значит, как только он проснется, Учитель исчезнет, поэтому продолжал бормотать, — Прошу, не отвергай меня.
В ту ночь бесчисленные мстительные духи бились в окно, надеясь войти в дом и забрать его жизнь.
Но во сне Мо Жаня Чу Ваньнин зажег лампаду, и слабый свет рассеял бесконечную холодную тьму.
— Хорошо, — сказал Чу Ваньнин, — я не уйду.
— Не уйдешь?
— Не уйду.
Мо Жань открыл рот, чтобы поблагодарить его, но из горла вырвался только жалкий всхлип, похожий на скулеж собаки, обиженной, но изо всех сил пытающейся угодить хозяину.
Уже проваливаясь в сон, Мо Жань разлепил веки и, взглянув на Чу Ваньнина, пробормотал:
— Вы сказали, что не уйдете, сказали, что не бросите меня. Но итоге все оставили меня... Я никому не нужен. Половину своей жизни я прожил как брошенная собака... Меня брали на несколько дней, а потом прогоняли… Я устал... Правда... Учитель... я так устал... я не могу больше терпеть… не могу идти дальше...
Он и правда был как бездомный пес с грязной шерстью и обломанными когтями, который пил на ветру, спал на росе и, ради выживания, дрался за еду с дикими кошками и нищими.
Долгое время над ним издевались, и он перестал доверять людям. Обычный пес, увидев, что кто-то присел перед ним на корточки, будет ждать, что его накормят, но бездомная собака подумает только, что сейчас в нее бросят камень. Пытаясь уберечься от боли, он всегда был настороже, и скалил зубы на всех подряд, но таким его сделала жизнь.
— Учитель, если однажды ты захочешь отказаться от меня, просто убей, но не прогоняй, — от подкативших слез перехватило горло, но он тихо продолжил, — это слишком больно, когда тебя бросают снова и снова. Я предпочту умереть.
Он действительно сгорал в лихорадке. В конечном итоге, Мо Жань уже не помнил, где он, а потом не мог вспомнить даже то, кем был этот человек в его сне.
Перед тем как впасть в забытье, он прошептал:
— Мама… Так темно и страшно... Я хочу домой.
Автору есть, что сказать:
Для названия главы я использовала строчку из стихотворения Ду Фу: «Старый друг появляется в моих снах, светлый облик его я храню в своей памяти. Благородный муж теперь в западне, кто же поможет встать на крыло?»
Указываю, чтобы не было недоразумений.
Глава 124. Учитель вернулся к жизни
Распускались и увядали цветы, дни и ночи сменяли друг друга, неизменным был лишь ровно сияющий барьер вокруг Павильона Алого Лотоса. Никто не мог выйти, никто не мог войти.
Пять лет пролетели в мгновение ока. Мир людей, как цветочный фонарь с движущимися картинками [124.1], менялся каждый час, день и месяц.
В беседах за чаем и исторических хрониках... те годы уместились в пару абзацев, написанных убористым почерком.
Оглядываясь в прошлое…
В первый год затворения Чу Ваньнина один его ученик, Мо Жань, отправился странствовать по миру, а два других ученика, Сюэ Мэн и Ши Мэй, остались совершенствоваться на Пике Сышэн.
За год манера письма Мо Жаня намного улучшилась, Сюэ Мэн достиг девятого уровня в технике Смертоносного клинка, а Ши Мэй по завершению года отправился в Гуюэе для обмена опытом врачевания и очень преуспел на этом поприще.
Тогда же Мо Жань отправился в Ичжоу, где жила семья торговцев солью, дабы засвидетельствовать свое почтение молодому господину Чану, но по прибытии узнал, что тот на днях скончался. В Призрачном Царстве Мо Жань узнал, что молодой господин Чан вступил в сговор с поддельным Гоученем, и, конечно, хотел проверить эту информацию, но кто же знал, что другая сторона уже убрала свидетеля и даже тело его стало пеплом?
Еще одна нить, ведущая к разгадке, была обрезана.
На второй год затворения Чу Ваньнина состоялось собрание на горе Линшань, где Сюэ Мэн занял первое место, Мэй Ханьсюэ — второе, а Наньгун Сы — третье. Ши Мэй, вернувшись в Нижнее Царство, посвятил себя аптекарскому делу [124.2] и помощи людям. Мо Жань же путешествовал от заречья Цзяннань до Великой Пустыни Гоби, всю дорогу уничтожая демонов и творя добрые дела, а затем уединился в горах, и долгое время его точное местонахождение было никому не известно.
На третий год затворения Чу Ваньнина призраки, исполненные злой ци, снова начали прорываться в смертный мир. Еще во время первого прорыва границы с Призрачным Царством в мир живых вырвалось слишком много зла, да и сам барьер был неустойчив, поэтому демоны стали появляться все чаще. Тогда Сюэ Мэн собрал лучших учеников Пика Сышэн, чтобы дать им отпор. Конечно, эти демоны по численности и силе в сравнение не шли с теми, которым они противостояли в Цайде, однако и они представляли опасность для простых людей, став настоящим бедствием не только для Нижнего Царства.
Для собственной защиты девять великих духовных школ послали сотни учеников охранять границу между Верхним и Нижним Царствами и возвели стену между ними, чтобы остановить призраков и беженцев.
Лишенные духовных сил, оставшиеся за стеной простые люди вынуждены были сражаться и с демонами, и с заклинателями, охраняющими границу Верхнего Царства. В результате Нижнее Царство от моря до гор превратилось в поле боя, а земля у подножия стены была усеяна трупами погибших. Сюэ Чжэнъюн множество раз пытался договориться с Верхним Царством относительно помощи в починке барьера с Призрачным Царством, но всякий раз терпел неудачу. Горячая кровь, которую ученики его школы пролили в городе Цайде, оказалась пустой тратой [124.3].
В конце года уединенно живущий в горах Мо Жань получил письмо от дяди, из которого узнал о бедах, обрушившихся на Сычуань, и спешно вернулся в суетный мир [124.4].
Шел четвертый год затворения Чу Ваньнина. Мо Жань и Сюэ Мэн сражались плечом к плечу. Два молодых господина Пика Сышэн собрали под свои знамена заклинателей Нижнего Царства и смели с лица земли логово горных демонов, уничтожив вторгшуюся в смертный мир нечисть. В финальной битве, что случилась в окрестностях мертвого города Цайде, Сюэ Мэн уничтожил и изгнал более тысячи демонов и злых духов, пока Мо Жань чинил Небесный Разлом, окончательно запечатав его своими духовными силами.
После того сражения Сюэ Мэн, которого раньше звали птенцом Феникса, стал птицей высокого полета, в глазах совершенствующихся и простых людей поднявшись на недосягаемую высоту. Из-за того, что техника запечатывания Небесного Разлома Мо Жаня была очень похожа на ту, что ранее использовал Чу Ваньнин, весь мир стал именовать его не иначе, чем образцовый наставник Мо [124.5].
Годы летели как облачные борзые [124.6].
Даже после того, как на соревновании на горе Линшань Сюэ Мэн сделал себе громкое имя, он не стал почивать на лаврах, наслаждаясь достигнутым, к чему был, несомненно, склонен в юности. Все свободное время, невзирая на жару и холод, снег и дождь, он усердно тренировался и медитировал в бамбуковом лесу, не прерываясь, даже если был болен.
Он помнил слова Учителя о том, что даже без божественного оружия гордый Любимец Небес останется собой, ему просто придется пролить больше крови и пота, чем другим. Даже недостаток природных данных можно восполнить усердными тренировками.
