Керри в отличие от меня ещё не совсем отмороженная, чтобы выпираться прямо так, и поэтому придерживает накинутое на плечи чёрное пальто, полы которого прикрывают даже голяшки её сапог.
Оценивающе оглядываю снизу вверх, понимая, что это, в общем-то, неплохая маскировка: тёмный балахон отлично скрывает её гиковский прикид, превращая во вполне себе приличную молодую женщину. Мимикрия под общество, мать её.
– Ты ещё не примёрз?
Отрицательно мотаю головой и уже тянусь за третьей сигаретой, но стоит только достать, как ловкие тонкие пальцы перехватывают её и требовательно прищёлкивают, намекая на зажигалку.
Передаю её даме и растерянно наблюдаю за ней.
– Уже закончили?
Мотает головой, одновременно с этим медленно пуская дым кольцами, складывая губы буквой "О". И в другое время я бы обязательно стебанул её, уколов какой-нибудь пошлостью.
– У тебя проблемы?
Вздрагиваю даже – сказанное вслух звучит ещё паршивее.
– Не расскажешь?
– Нет.
– Почему-то я так и думала. Ну да ладно, не сказать, что твои грязные носки это то, о чём я хотела бы разговаривать.
Растерянно рассматриваю её лакированные сапоги и замечаю пару тонких царапин на коже. Так концентрируюсь на них, что, проебав вспышку, втягиваю голову в плечи, выхватив коварный подзатыльник.
Оказывается, уже докурила и просто стоит, сложив руки на груди.
– Подрывайся, иначе отморозишь место, которым обычно думаешь.
Не спорю, действительно уже порядком заебенел, но и эта реплика заставляет думать о том, что она знает больше, чем говорит.
В любом случае не переспрашиваю.
Придерживаю дверь и следом захожу внутрь.
***
Кайлер дремлет в такси, привалившись к моему плечу, кажется, даже за карман куртки держится.
Так и льнёт весь вечер, и я бы ссался кипятком и строил коварные и не очень планы на его зад и более чем вкусный рот, если бы не одно "но". Совсем не маленькое, оставившее мне ещё пару пропущенных, немым укором мерцающих красным в телефонной книге.
Мобильник кажется раскалённым и жжёт карман куртки. Всеми силами стараюсь не касаться его, пребывая в глупой уверенности, что металлический бок отрастил челюсти и отхватит полпальца.
– Почему у тебя нет машины? – сонно спрашивают слева, и я, не удержавшись, растерянно треплю его по макушке.
Невнятное желание потискать его становится почти навязчивым. Настолько, что я едва удерживаюсь от того, чтобы начать сюсюкать с ним, как с маленьким мальчиком, который порадовал папочку. Папочку, который задумчиво строит планы на его ключицы и ладную спину…
Отвлекаюсь, представляя, как ладонь проходится по мокрой от выступающих капелек пота спине, лаская и оглаживая причудливые переплетения свежего тату. И почему-то вижу это только блэком.
– Потому что права мне вернут только через полгода.
Кайлер только мычит в ответ, всем своим видом показывая, что совсем не удивлён.
– А за что?
– Сбил старушку на переходе.
Тут же шокированно распахивает глаза и пялится на меня так, слово я сказал именно то, что сказал сейчас.
Весело фыркаю на это.
Давай представим, что я ещё младенцев ем. Беленьких на завтрак, а ужинаю исключительно азиатами.
– Да расслабься, щёки лопнут. Решил выебнуться, не справился с управлением и вписался в столб. Сломал руку, а как только выпустили – челюсть толкнувшему мне какой-то адовой хуйни вместо ЛСД дилеру.
– Звучит так, словно ты хвастаешься.
– Потому что я и так хвастаюсь.
– Придурок.
Снова прижимается, на этот раз цепляясь за рукав, и я чувствую его пальцы совсем рядом со своими. Можно даже попробовать поймать их.
В салоне тепло, пахнет кожей и, должно быть, парфюмом водителя, крепкого немолодого мужика. Который упорно не смотрит в зеркало заднего вида, во всяком случае, мы ни разу не сталкивались взглядами. Да и насрать.
Почти уютно, и грань держится на разделяющих нас уличных шмотках и невозможности положить его ноги на свои колени.
Не стал бы дёргаться, не сейчас.
Неужели это всё чёртовы цифры? Освободился от клейма?
Такси ощутимо замедляется и вовсе останавливается, пристроившись в конец гигантской, судя по мигающим впереди сотням пар фар, пробки.
Ну и фиг с ней, я был бы не против застрять в сегодняшнем дне на ближайшие пару лет.
– А я говорил про метро… – съедая звуки, лепечет Кайлер, и я наклоняю голову, так чтобы коснуться носом его макушки.
– А я ответил, что ты можешь сходить на хер со своим метро, детка.
***
Просыпаюсь утром и, перекатившись на живот, поднимаю голову, прислушиваясь.
Гремит чем-то в раковине, собирается в универ, скидывая тетрадки с непредназначенного для писанины кухонного стола и затихает.
Слышу звук, с которым ноут просыпается, выходя из режима гибернации.
Фейсбук, как же. И кто тут зависимый?
Собираюсь уже было снова вырубиться, как слышу музыку. Совсем негромко, так что только мотив доносится, текста не разобрать, но и этого достаточно для того, чтобы узнать одну из самых первых записанных группой песен.
Отползаю к центру кровати и падаю лицом в подушку, стискиваю её в объятиях и чувствую, как губы невольно растягиваются в блаженной улыбке клинического идиота.
И одновременно с этим так круто и очень страшно становится. Страшно оттого, что натурально торкает, наполняя грудную клетку чем-то очень и очень странным. Давящим на рёбра и сжимающим порядком потасканное сердце.
Малыш Кай.
Хочется произнести это вслух, но я только закусываю наволочку и, кажется, сожрал бы её, если бы мог.
Дожидаюсь, когда хлопнет входная дверь, и только потом встаю – всё равно сна уже ни в одном глазу.
На плите обнаруживается сковорода, прикрытая крышкой.
Яичница. На которой красуется заботливо выведенный кетчупом средний палец.
