Мой родной чужой (СИ) - Коротаева Ольга

Я сбежала, потому что не знала, как мне поступить и что делать. Я была зла на себя за оргазм, за то, что мне было хорошо. И еще меня накрывали ярость и жуткий страх от угроз мужа. Надо было не трахаться с подлецом, а крушить все, что ни попадется под руку, превратить его кабинет в руины. Хотя бы вырвать секретарше ее противные патлы.

Я остолбенела и посмотрела на пустой стол Жанны: сбежала, сучка! Испугалась? В порыве гнева я схватила монитор со стола и швырнула в стену. Туда же полетела и подставка с карандашами, и женская сумочка, которую секретарша так непредусмотрительно оставила. Яростно топчась по рассыпанной на полу косметике, я сдерживала рыдания, но они уже подступали к горлу.

Не в силах больше сдерживаться, я бросилась к комнате отдыха, которая находилась рядом. Там, плеснув себе ледяной воды в лицо, уставилась на свое отражение. Почему я плачу? Почему к злости и обиде еще добавилось разочарование? Неужели я хотела, чтобы муж догнал меня? Чтобы вернул? Глядя себе в глаза, помотала головой: нет, нет и нет! Я не прощу того, кто растоптал мою гордость. Не прощу же? Хохотнула: драл секретаршу днем, а потом приходил домой и нежно меня целовал. Мы же вчера с ним занимались сексом, а сегодня он снова вставил этой уродине Жанне? Ему что, меня не хватало? Гарем подавай?!

Злость росла, как снежный ком, требовала выхода. Хотелось бить, крушить, кричать и плакать. В разгар рабочего дня здесь никого не было, и я, чтобы не сойти с ума, пнула какую-то дверь. Та отлетела в сторону, и я увидела…

— Жанна! — со злым удовольствием улыбнулась я.

Из рук женщины выпала зажигалка, а из приоткрытого рта сигарета. Женщина резко бросилась вон из курилки, но я схватила ее за волосы и, потянув на себя, прошипела:

— Куда же ты собралась? — Я сама себя сейчас не узнавала, из меня лилось такое бешенство, словно я готова была убить эту женщину на месте. Это пугало… Но Жанну, судя по округлившимся глазам, ужасало еще больше. — Мы же еще не обсудили нашу маленькую проблему.

— Никаких проблем нет, — прошипела стерва, удерживая мою руку, чтобы сберечь свой скальп. — Нам нечего обсуждать.

— Да что ты? — ледяным тоном процедила я. — А я вот считаю, что есть. То, что ты трахаешься с моим мужем — проблема.

— Так это твоя проблема, — выплюнула Жанна. — Для меня никаких проблем нет. Босс говорит делать документы — я делаю. Говорит сосать — я сосу.

— Шлюха, — растерялась я от ее неприкрытой наглости. — Ты вообще бессовестная? Даже то, что ты спишь с женатым мужчиной, тебя не волнует?

— А с чего меня это должно волновать? — Жанна, воспользовавшись моей оторопью, высвободилась и холодно ухмыльнулась. — У меня нет мужа и нет проблемы. А то, что на меня встает у чужого мужа — так мне все равно. Я получаю свои деньги, и больше меня ничего не волнует.

Я смотрела на нее и не верила, что такие сучки встречаются. Нагло глазами сверкает, говорит такое, от чего в груди будто кол железный проворачивают, а еще минуту назад секретарша тряслась, словно осиновый лист, даже пыталась закурить.

Я нахмурилась: почему она тогда так разительно переменилась? Я подумала, Жанна меня боится, но не похоже. Сначала решила, что она, как загнанная в угол крыса, нападает на противника, но тоже мимо. Жанна чего-то очень сильно испугалась, причем это связано со мной, но пока разговаривали, поняла, что вне опасности. Мне жутко захотелось выяснить, чего же она так боится. Я желала отомстить гадине, причинить ей столько же боли, сколько она принесла мне. Но как узнать, что это?

Она посмотрела на меня с видом победительницы и добила:

— А трахается твой муж охуительно!

Блядь, как же хотелось снова схватить ее за волосы и долбануть высоко задранным носом о раковину, да так, чтобы кровь фонтаном! Но, если я хочу выяснить, чего же она так испугалась, нужно держать себя в руках. «К тому же, — подсказал противный внутренний голос, — она права. Трахается Женя действительно хорошо». Только узнала об этом я слишком поздно, и оттого, что эта сука получала от моего мужа больше удовольствия, чем я, хотелось проткнуть ей глаз.

Я вспомнила слова подруги о том, что кто-то пытается подставить Женю. Та же секретарша, у которой есть ключ. Скривилась: если что она и хотела подставить, так это свои щели. Но мысль не отпускала, я прищурилась:

— И ты снимала ваши игрища, чтобы по вечерам любоваться, как он тебя имеет?

Она побелела и, крупно задрожав, проблеяла:

— Я… нет… ничего такого…

Я подалась вперед: вот оно! Рыльце-то у сучки в пушку! Она точно приложила руку к этим съемкам! И трясется, потому что Женя ее в два счета из фирмы выставит за операторскую деятельность.

— Ну да, конечно…

Тут дверь в комнату отдыха распахнулась, и, весело щебеча, вошли две девицы. Я лишь на миг отвлеклась, а Жанна, укусив мою руку, бросилась к выходу. Девушки, вскрикнув, прижались к стене. Я кинулась следом за секретаршей, но, осознав, куда она побежала, остановилась. Вернуться в кабинет мужа не было никаких сил. Сейчас я ненавидела Женю так отчаянно, что даже мысль о том, что придется встретиться с ним взглядом, болезненно выкручивала нервы.

Как я дошла до лифта, не знаю: ноги подкашивались, перед глазами плавали разноцветные круги, к горлу то и дело подкатывала тошнота. Я с трудом выбралась из офисного здания и практически рухнула в такси.

Пока за окном мелькал город, молча глотала слезы и игнорировала встревоженные и одновременно любопытные взгляды таксиста. Сейчас я ненавидела даже его, потому что он мужчина и наверняка у него есть жена, которой он изменяет. Что изменяет, даже не сомневаюсь. Теперь не сомневаюсь. Сердце снова болезненно заныло, а из глаз покатились слезы. Приступ ярости в офисе мужа, казалось, выжал из меня все силы, и оставшихся едва хватило, чтобы добраться до кабинета подруги. И то я доползла лишь потому, что меня там ждала Кариночка.

Стоило мне открыть дверь, Анжи мгновенно оценила обстановку и, широко улыбнувшись моей дочке, весело спросила:

— А хочешь, я тебя снова отведу к тому смешному дяде, который научил тебя делать бумажных лягушек?

— Да! Да! — весело захлопала в ладони Карина. — Бу-ажны-ап! Мама!

Я выдавила измученную улыбку, и дочка побежала вприпрыжку в соседний кабинет. Анжелы не было лишь несколько секунд, но для меня они показались вечностью. Когда подруга вернулась, она молча обняла меня, и я наконец разрыдалась. Выла в полный голос, зная, что стены в их фирме со звукопоглощением. Ведь именно Женина фирма строила это здание! От мысли об этом слезы мои полились еще быстрее.

— Вот же сучок! — проворчала подруга. — Не ожидала от Женьки.

Анжела гладила меня по спине, а я и слова не могла выговорить, слезы жгли глаза, спазмы хватали за горло. Подруга стояла рядом до тех пор, пока мои рыдания не перешли во всхлипы. Зачем осторожно подвела меня к диванчику, бережно усадила и отошла к шкафчику. Зазвенели стаканы, Анжела достала пузатый графин и налила золотистой жидкости в стакан.

— Как ты? — протягивая его, спросила она. — Выпей, тебе надо.

— Спасибо, — кивнула я и, шмыгнув носом, отпила глоток. Горло обожгло, но я допила все до капли. Действительно чуточку стало легче. Но боль никуда не делась, и я честно призналась: — Плохо. — Подняла глаза и криво улыбнулась: — Очень плохо, Анжи. Мне страшно и очень больно. Я не знаю что делать…

— Понимаю, — сухо кивнула Анжела и, бросив на меня короткий взгляд, тут же поправилась: — Нет, не понимаю. Не понимаю, как Женя мог с тобой так поступить. Ты точно уверена, что муж тебе изменяет?

— Я их почти застукала, — горько проговорила я и, включив последнее полученное видео, передала телефон подруге: — И… вот.

Анжела смотрела на экран так, будто ролик был не про моего мужа, а про то, как у крокодилов вырастают крылья. Покачала головой:

— Поверить не могу.

— В кабинете пахло сексом, — поделилась я и пристально посмотрела на подругу: — И секретарша призналась, что спит с ним. Эта сучка смеялась мне в лицо и рассказывала, как замечательно ее трахает мой муж.