Жестокие намерения (ЛП) - Кент Кора

Вот только кто-то занимает ее место. У него карие глаза, обрамленные длинными темными ресницами. Его клетчатая рубашка ярко-красного цвета и такая шумная, что ткань трескается, когда он двигается. Могу сказать, он в студенческом братстве; вероятно, какой-нибудь новичок, желающий сорвать куш в свою первую ночь, но я все равно позволяю ему взять меня за бедра и двигать по кругу. Когда он прижимает меня к себе, я чувствую, как его член упирается в мою задницу. Если бы он расстегнул молнию и вытащил его, то мог бы засунуть его внутрь и покончить с этой ерундой о девственности прямо сейчас. Но у него нет шанса.

Ксавьер появляется из ниоткуда, отрывая от меня незнакомца, который мог бы стать моим первым. Я не могу найти Кристин. Не могу заставить Ксавьера уйти. Ничего не могу поделать, кроме как наблюдать, как хищник всей моей жизни угрожает убить следующего мужчину, который прикоснется ко мне. И когда он заканчивает свой спор поцелуем, не могу найти в себе силы, потому что они исчезают в порыве страсти.

Басы бьются в ритме моего сердца, наполняя грудь словами, которые я никогда не забуду. Ксавьер умело прижимает меня к себе, пока мы не оказываемся в том же положении, в котором он застал меня с другим мужчиной. Когда его член прижимается к изгибу моей задницы, это впечатляет больше, чем парень из братства до него. Это будоражит что-то глубоко внутри меня, что я не могу игнорировать.

Его большие, теплые руки скользят по моему телу с отработанной легкостью, воспламеняя каждое нервное окончание. Он наклоняется ближе, его дыхание щекочет мою шею, и я дрожу от странного предвкушения. Кажется, что все происходит в замедленной съемке. Его пальцы дразнят и выводят узоры на коже под моим платьем, отчего у меня перехватывает дыхание. Тихий голос в моей голове говорит оттолкнуть его и начать кричать, размахивать руками, да сделать что угодно. Всего несколько дней назад он вывихнул мне запястье. Я все еще ношу туго намотанный эластичный бинт. Что я делаю?

Но затем пальцы Ксавьера проскальзывают за край моих трусиков, и я теряю способность мыслить здраво. Его бархатистый язык кружит по мочке моего уха, разжигая огонь глубоко внутри меня. Его горячее дыхание ласкает мою кожу, посылая восхитительную дрожь по всему телу. Я хватаюсь за него, сердце подскакивает к горлу. Голос в моей голове говорит мне заставить его остановиться, но я бессильна. От него у меня подкашиваются колени.

Он рычит от вожделения, проводя мозолистым пальцем по моему нежному клитору. Его прикосновение подобно спичке, разжигающей огонь внутри меня. Властным голосом он объявляет меня своей:

— Твое тело, твое удовольствие, твое будущее — мое, любимая. Все. Мое. — Его властные прикосновения заставляют меня отдаться ему самым плотским образом.

Мне кажется, что я не могу дышать. Энергия бурлит в центре моей груди, когда он проводит пальцами по моему возбужденному бугорку. Не могу сказать, происходит ли вибрация в моем теле от музыки, доносящейся сквозь половицы, или от того, как Ксавьер обхватывает мой клитор, пока я не чувствую, что вот-вот взорвусь.

Никто не останавливает его; они словно не замечают, что мы делаем. Я смотрю в затылок другого человека, пока мужчина, который мучил меня последние три года, доводит меня до оргазма. Я пытаюсь остановить это; пытаюсь думать о мертвом еноте, которого видела на прошлой неделе, или о работе по литературе, которую мне нужно написать за выходные… но это не работает. Он заражает меня, как болезнь, кружась в моем мозгу и заставляя кончать ему на пальцы.

— Какая хорошая девочка, — смеется он, убирая руку из моих трусиков и обхватывая мою шею. Он глубоко вдыхает, смакуя аромат моих соков, а затем высовывает язык, чтобы слизать оставшиеся следы со своих пальцев. Я вздрагиваю от удовольствия при звуке его удовлетворенного мурлыканья. — У тебя божественный вкус, — посмеивается он, — безусловно, самое изысканное блюдо, которое я пробовал за весь год.

У меня сводит живот.

— Отойди от меня. — Паника вытесняет энергию из моей груди, когда я пытаюсь освободиться от него. — Отпусти меня, Ксавьер. Ты отвратителен.

— И тебе это нравится. Твоя киска промокла, малышка.

Я ненавижу его так же, как девушка из фильма "10 вещей, которые я ненавижу в тебе" ненавидела Патрика.

— Иди трахнись уже с кем-нибудь.

— Я сделаю это; не волнуйся. И буду думать о тебе каждую секунду. — Смех Ксавьера — последнее, что я слышу, прежде чем он отпускает меня. Он исчез так же быстро, как и появился. Я остаюсь стоять посреди танцпола с гулко бьющимся сердцем и кружащейся головой.

Когда Кристин возвращается с напитками несколько минут спустя, я хватаю ее за запястье и тащу с танцпола. Мне нужно рассказать ей, что произошло. Мне нужно, чтобы она объяснила это.

Как мог человек, которого я так сильно ненавижу, заставить меня чувствовать себя так хорошо?

Глава 10

Ксавьер

Юридический офис McCade & Manchester расположен на верхнем этаже шикарного здания в центре Манхэттена. К услугам гостей светлый, залитый солнцем вестибюль с элегантным, но практичным дизайном интерьера. Фирма заключает брачные соглашения и ведет бракоразводные процессы только для богатых и знаменитых. Работа здесь звучит как сбывшаяся мечта, но на самом деле это куча электронной почты и бумажной работы. И мне скучно.

Малкольм внимательно изучал документацию по своему последнему делу. Оригиналы подписанных и запечатанных документов лежат на столе, чтобы я мог их просмотреть, пока он выделяет копию и делает пометки на полях. Иногда, наблюдая за его работой, я задаюсь вопросом, создан ли я для этого. Мне неинтересно читать о чьем-то грязном разводе, когда я все еще живу на средства своих родителей.

— Мама хочет, чтобы ты знал, что твои супружеские алименты снова запаздывают. — Я нарушаю тишину, сбрасывая бомбу.

Мой отец медленно отрывает взгляд от бумаг, на его лице появляется заметный блеск. С тех пор как он ушел от Виктории, он изо всех сил старался не упоминать ее имени; Малкольм никогда не упоминает ее намеренно. Я всегда являюсь тем, кто напоминает ему о жизни, которую он оставил позади.

— Ты хочешь высказаться, Ксав?

Я пожимаю плечами.

— Не совсем. Хотя она хотела, чтобы я упомянул об этом.

Он кладет толстый желтый маркер на полированный стол в зале заседаний и снимает очки для чтения в толстой оправе, оставляя их на столе между нами.

— И когда ты видел свою мать?

Мне нравится видеть, как ему неловко, особенно когда дело касается Виктории.

— Несколько дней назад, — отвечаю я неопределенно. — Кажется, она упоминала что-то о твоей кастрации.

Малкольм закатывает глаза и постукивает пальцами по дужке своих очков.

— Уверен, что упоминала. Как поживает Виктория? Есть ли новые игрушки?

— Не знаю, почему это должно быть важно для тебя. — Я постукиваю ногтями по столу с улыбкой чеширского кота на лице. — Ты переспал и женился на своей маленькой игрушке.

Его вздох полон разочарования и обиды.

— Прошло три года, Ксав. Хватит.

Я точно знаю, сколько прошло; с точностью до минуты. Я был в восторге от летней поездки, когда отец безжалостно поставил меня в тяжелое положение. Вот почему я насмехаюсь над ним; вот почему затеваю ссору.

— Когда Кэрри перевалит за сорок, ты и ее заменишь? Не то чтобы я возражал, — я морщу нос, — она похожа на раздутую куклу для траха.

Малкольм ударяет кулаком по столу с оглушительным ревом, от которого по столу прокатываются ударные волны, а его очки дрожат от силы удара.

— Не говори так о своей мачехе. — Он так зол, что вот-вот зарычит.

— Она мне не мачеха только потому, что ты купил ей дорогое кольцо, дорогую свадьбу и дорогой дом. Она — грязная крыса, которую ты превратил в Золушку. — Если когда-нибудь настанет день, когда мне понравится Кэрри Пеннингтон, надеюсь, кто-нибудь меня пристрелит.

Мой отец обладает непревзойденным терпением в зале суда. Какой бы враждебной ни была оппозиция, Малкольм остается спокойным и добрым, используя снисходительность, чтобы дезориентировать своих оппонентов. Но когда дело доходит до меня, он едва может контролировать свой кипящий гнев.