— Тебе это путешествие было необходимо. Я ни о чем не жалею. Я рад уже тому, что из твоих глаз исчезла печаль, — он легонько проводит пальцем по моей щеке, затем обводит мою челюсть. — Я понимал, что есть что-то, что гнетет мою Джорджи, и если это именно то, что потребовалось, чтобы помочь, то я очень рад.
— Это было именно то, в чем я так сильно нуждалась, — соглашаюсь я. А еще у меня сейчас… игривое настроение. Я, слегка щекоча, провожу пальцами по его боку и прихожу в восторг от того, когда он корчится, а его хвост колотит по одеялам, как у раздраженного кота. — Знаешь… мы ведь тут совсем одни. Нам пока не нужно возвращаться. Мы все еще можем сделать этот медовый месяц сексуальным.
Он посмеивается.
— Нет, моя пара, если тебе самой не хочется. Я готов и подождать, — он нежной лаской снова проводит пальцами по моей щеке. — У нас для спаривания впереди еще целая жизнь. Не обязательно этим сейчас заниматься, если ты не в настроении.
Славный Вэктал. Он меня совсем не так понял.
— Когда это я говорила, что я не в настроении? — я целую его рельефный живот. У него потрясающий пресс с перекатывающимися под кожей мышцами и этими твердыми защитными пластинами. Я прокладываю путь из поцелуев все ниже, туда, где следует быть той счастливой кудрявой дорожке, а потом двигаюсь еще ниже, прямиком направляясь к одной из моих любимых частей его тела.
Моя пара испускает стон, его рука сжимается в моих волосах.
— Джорджи…
— Шшш. Я получаю удовольствие от медового месяца, — я провожу языком по его шпоре, а затем двигаюсь еще ниже, сжав в своей руке его член. Он такой большой и толстый, что мои пальцы не соприкасаются, когда беру его в свою ладонь, и само только сжатие его обхвата заводит меня и волнует. — Обожаю, какой ты толстый.
— А мой член обожает твой рот.
Я начинаю хихикать, потому что полный абсурд нечто подобное говорить девушке, однако от него это каким-то образом кажется даже мило. Я знаю, что он не имеет в виду ничего в извращенном смысле, как того подразумевал бы землянин. Он это сказал, потому что любит всю меня и то, как я к нему прикасаюсь. Я вспоминаю тот первый раз, когда я так его ублажила и этим взорвала его разум. Даже при том, что он любит лизать киску — о боже, в этом аспекте я определенно в выигрыше — ему никогда раньше не делали минет, и каждый раз, когда я ему его делаю, он ведет себя так, как будто ему даруют величайшее сокровище за всю его жизнь.
Из-за чего, в свою очередь, мне хочется делать это почаще.
Взяв в рот его головку, я легонько провожу языком вокруг ее венца. Вкус предсемени мгновенно поражает мои вкусовые рецепторы, и я испускаю стон, жадно слизывая ее с его головки.
— Мой красивый инопланетянин, — мурлычу я, любя настроение моего кхая, когда тот в унисон с возбуждением моей пары запускается все сильнее, нежно напевая в моей груди. — Мой рот тоже обожает твой член.
И я облизываю его, от основания до кончика.
Он вздрагивает, стонет, и я безмерно люблю эту его реакцию. Боже, что за мужчина! Как такое возможно, что он, который представляет собой такого чертова зверя, свирепого и бесстрашного, все же такой нежный, когда обнимет меня и носит на руках, будто я принцесса? Как же мне так повезло?
Я хочу показать ему, какой счастливой я себя чувствую. Так что я снова облизываю его, скользя своим языком по этим чудесным наростам на его члене, а затем снова беру его головку в рот. Я беспечно сосу, а когда он начинает тяжело дышать и дергаться, не в силах оставаться подо мной неподвижным, я опускаю рот ниже, пытаясь вобрать его до моей руки, которой я сжимаю основания его ствола. Это задача невыполнимая, поскольку он такой огромный, но я собираюсь приложить все свои усилия, применив старый трюк. Приняв положение и расслабившись, я спускаюсь на него сверху вниз, работая ртом и языком, пытаясь принять его все глубже и глубже, пока у меня не проявляется рвотный рефлекс и не выпускаю его изо рта, чтобы сделать глоток воздуха. Когда я это делаю, то издаю самый ужасный звук, но Вэктал только стонет, словно я самая сексуальная штучка, какую он видел в жизни, и я смеюсь, вытирая губы.
— Попробую еще раз, — бормочу я, уже наклоняясь вперед. — Но ты слишком большой для меня.
Это вызывает еще один мучительный стон от моей пары, а мои волосы крепко намотаны на его руку. Он не толкает мою голову вниз, хотя я знаю, что он очень хочет вцепиться пальцами и нагнуть мне голову. Как только я начинаю облизывать его огромный ствол, я двумя пальцами принимаюсь дразнить его шпору. Он постоянно мне твердит, что она не чувствительная, но я-то знаю, что когда я тру ее, как самый настоящий мини-член, он неконтролируемо кончает. Вэктал рычит и брыкает бедрами, когда я это делаю, толкаясь им глубже в мое горло. Я хнычу от возбуждения его реакцией и пьянящего удовольствия от того, что делаю ему минет, мои чувства переполняются его ароматом, его вкусом, его прикосновениями.
— Джорджи, — шипит он сквозь стиснутые зубы, снова покачивая бедрами и ударяясь в заднюю стенку моего горла. — Я должен остановиться…
Я сжимаю основание его члена еще раз и потираю его шпору в то время, как опускаюсь еще ниже.
Его дыхание прерывается слабым рычанием, и тогда он начинает кончать, и я чувствую, как он взрывается мне в горло, даже не дав отведать его, настолько он глубоко. Желая вкусить его, мне приходиться приподнять голову, и мой рот наполняется его освобождением.
Я упиваюсь им, вытирая уголки моего рта, а когда он заканчивает, я наклоняюсь вперед и своим языком очищаю его член, наслаждаясь слабой дрожью, которая пронизывает его при каждом моем прикосновении. Когда я заканчиваю и больше нечего слизывать, я все равно продолжаю облизывать его просто потому, что я возбуждена и полна желания, а его член такой потрясающий. С тех пор как пару недель назад я встретила Вэктала, у меня было больше секса, чем за всю мою жизнь, и меня постоянно мучит этот голод. В нем есть что-то, что сводит меня с ума от похоти.
Что ж, я уверена, что кхай имеет к этому некоторое отношение, но даже сейчас, когда кхай насытился, сама я никак не могу им насытиться. Он заводит меня физически. Психически, я нахожу в нем какую-то особую сладость, смешанную с его силой, и представляет собой такой лакомый кусочек, который совершенно сводит меня с ума. Эмоционально? Меня в жизни никогда так не любили.
Это пробуждает во мне желание постоянно вытворять с ним всякие похотливые, непристойные штучки.
Его член подергивается под моим языком, и тут, схватив меня, он тянет меня к себе, в то же время у него перехватывает дыхание от смеха.
— Ты хочешь лизать свою пару до тех пор, пока он снова не встанет для твоего жадного ротика?
— Это что, вопрос с подвохом? Мне казалось, что все довольно очевидно.
— У твоей пары тоже есть рот, — шепчет он, скользя ниже в то время, как сам тянет меня вверх. — И он хочет его использовать. Иди сюда и присядь-ка мне на лицо.
Теперь я — та, кто испускает стон. На мне только ночная сорочка-туника, а мои ноги, к счастью, голые, трусиков тоже нет. Меня не нужно убеждать, чтобы подняться туда, где ждет жаждущий рот моей пары, и скольжу бедрами ему через плечи. Схватив меня за задницу, он прижимает меня к себе, а затем наклоняется ко мне и долго и медленно проводит по мне языком так же, как я делала ему.
Меня в дрожь бросает, и я стону. Одной рукой я хватаюсь за один из его рогов, чтобы стабилизировать себя, когда он начинает ублажать мою киску. Обхватив одну из своих грудей, я через кожу туники дразню сосок, в то же время изгибаясь на встречу его языку, когда тот поражает меня точно в нужное место. Я мокрая и скользкая от потребности, и не занимает много времени, как я уже раскачиваюсь против его рта, приближаясь к своей собственной кульминации. Я хочу, чтобы это длилось дольше, но мне ни за что это не вынести. Это чересчур, а я слишком возбуждена. Я обожаю его стоны, которые он издает, облизывая меня, словно я — лучшее из того, что он когда-либо пробовал, и я точно знаю, что он это любит. Разве он не будил меня десятками раз своим ртом между моих ног, только потому, что ему этого хочется?
