Дорога за грань (СИ) - Талан Ольга

- Венки, ты демон-искуситель! Только знаешь, ты не делай как в тот раз...

Я прижал палец к её губам:

- Шшшш. Мы договарились, что ты не будешь выставлять условий и требований. Расслабься и доверься мне. Дай мне возможность самому догадаться, что для нас хорошо.

Файна надула губки, собираясь возмутиться, но я не дал ей ответить, заткнув ротик поцелуем.

Женщина, расслабляющаяся в твоих руках, доверяющая тебе, это уже само по себе очень возбуждающе. Женщина, которая со всей искренностью смотрит на тебя в ожидании чуда, этим самым взглядом делает мужчину практически всемогущим. Женщина, которая вот так легко подчиняется, будит в мужчине какие-то древние, заложенные в генах инстинкты оберегать.

Файна несомненно подходила мне. В ней было то самое сочетание ума, внутренней силы, юности и женственности, которое пьянило само по себе. Просто чтобы пить из этого источника, нужно постараться ещё и приручить его. Нужно установить правила, потом дать послабления, потом показать, как установленные правила помогают избежать конфликтов, потом... это длинный алгоритм наведения порядка в семье, он потребует немалых усилий от меня самого, но возможно, повзрослев, я пойму наконец, что оно того стоит.

Эком:

В палату я входил как в зал суда в ожидании приговора. Здесь было тихо. У кровати Палмы сидела только Морок. И сейчас, стоя в дверях, я видел, что она действительно привязана к Палме, как командир бывает привязан к парням, которые служат с ним много лет.

- Здравствуйте, мастер.

Морок обернулась ко мне:

- Здравствуй, Эком. Заходи.

Я присел на кресло в углу комнаты. Палма спала. Морок некоторое время молчала, как будто специально натягивая мои нервы до предела.

- Память Палме мы восстановили. Я восстановила. Наверное, ты прав в том, что не подпустил к ней Шоли. Она бы не смогла выслушать всё это. Её бы удар хватил. - Морок наконец повернулась ко мне. - Я не могу поручиться, что исправила всё, но меня она вспомнила, и карты некоторых мест, в которых была, тоже легко узнала. Желания, суждения, критика тоже вроде в норме. Теперь нужно дать её разуму время провести анализ повреждений памяти, и если они есть, исправить. Это лучше всего делается во сне. Примерно месяц она будет спать. И только потом, когда проснётся, мы узнаем, насколько удачно было лечение, - она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась не очень радостная, - но думаю, опасаться нечего. Даже если память пострадала, утеряны будут разве что мелкие, неважные воспоминания.

Последующие несколько дней из всего штаба работал я один, даккарцы праздновали успешную операцию. Впрочем, меня такой расклад особо не смущал. Мне было хорошо, какое-то внутреннее спокойствие, ощущение правильности витало в моей голове. За эти дни я не только разобрал запущенные за неделю дела, но и наладил обработку отчётов от засланных кукол. Пара программ и одна маленькая женщина-кукла средней вменяемости, и я имел ежедневный отчёт о происходящем во всех близлежащих портах.

По вечерам я ходил навещать Палму. Она всё так же спала, и целью моих визитов было, скорее, просто убедиться, что за ней хорошо ухаживают.

Я возвращался уже затемно. Под ногами хлюпало. Тут всегда хлюпает: болота, туманы, дожди. Фонари из-за туманов реально освещали лишь небольшой пятачок пространства возле себя, а дальше была непроглядная южная ночь.

Силуэт на лестнице возле входа в моё крыло дома я заметил ещё издалека, и этот силуэт явно ждал меня.

- Меня ждёшь?

Я остановился в паре шагов от лестницы. Со ступенек поднялся мальчишка-подросток. Данко.

- Тебя. Поговорить хочу.

Я махнул ему следовать за мной, и через несколько минут мы уже ужинали у меня в столовой. Мои женщины крутились вокруг. Кроме рыжей Ларь и Терезы в последнее время здесь ошивались ещё трое. Я не возражал, какой мужик будет возражать против трёх здоровых молодых женщин.

Кэро и Вило рассказывали о своих приключениях в школе:

- Ну, я пошёл и отпинал того мелкого.

- Ты не прав.

- Па, он Вилли обижал.

- Он значительно младше тебя. Бой с соперником, сильно уступающим тебе по силам, бесчестие. Лучше научи Вило давать сдачи.

Когда ужин закончился и мальчики убежали играть в сад, мой юный гость наконец заговорил:

- Мастер Эком, я хотел бы попросить тебя учить меня драться.

Я повернулся на него удивлённо:

- А чем тебе Веникем не приглянулся?

- Всем! Не хочу ничего общего иметь пе... с мужиком, который других мужиков трахает. А старик сказал, что его интерисует только, чтобы я к осени был готов сдавать экзамен для двенадцатилетних. Как буду готовится, это моё дело. Ну, я подумал, это ведь простой экзамен, ты сдавал его тоже, значит, мне не обязательно учиться именно у этого Веникема. И вообще, ты классно дерёшься.

Я вздохнул. Мальчишка был чужд нашему миру и не понимал, куда лез:

- А то, что я шлюха, тебя не смущает? Что, общаясь со мной, ты пачкаешь своё имя?

- Почему пачкаю? Ты же не сам выбрал педиком быть, тебя силой заставили. А вот он тебя трахает по собственному желанию. Так что это он пе... гей. Да ещё и насильник.

Я рассмеялся. Суждения мальчишки были наивны. Общаясь со мной, он испортит отношения с взрослыми и детьми, которые понимают, в чём дело. Но он был упрям:

- Да и по поводу пачкаю, не пачкаю я ничего, кто мне что скажет? Я почти самый старший из местных парней. А этот Мавеор, который меня на три месяца старше, слабак. Я без всяких экзаменов его проэкзаменованного одной левой кладу. А старику нужно только, чтобы я экзамен сдал. Мне вообще это всё даром не нужно, но он грозится, что если не сдам, прирежет меня на местном алтаре. Маньяки тут у вас все, ты хотя бы объясняешь нормально, что к чему, а остальные только "это делай, это не делай". Ну что, будешь меня учить?

Глава 39

Венки:

Сегодня мы изучали с Файной правильный распорядок дня в доме. По крайней мере, так я объявил ей вечером, когда она с нескрываемым самодовольством победительницы устраивалась спать на моём плече. Теперь она изображала из себя правильную и очень послушную мне старшую женщину. А я даже поднялся на заре и решил хоть раз сводить своих новых сыновей к рассвету Мевы.

Трудно сказать, был ли это обычай даккарский или неолетанский. Мама иногда вставала на заре, чтобы подняться к алтарю Мевы на холмах недалеко от имения. То же самое делал Роджер, но он не просто поднимался в горы, а делал из этого очень жёсткую тренировку. У него была особая тропа до этого алтаря: не тропа, а полоса препятствий. К алтарю он приходил выжатый, способный только упасть на колени перед чашей и смотреть восход солнца.

В Клинках тоже была такая тропа и такой алтарь. Им пользовались Архо, Отардан и ещё некоторые командиры, но большинство даккарцев этого обычая не придерживались.

Мальчишкам тренировка не понравилась. Самуаль слишком рано выдохся, а Данко просто не нравилось всё, что бы я ни делал, просто потому, что это исходило от меня. Обратно мы спускались по обычной тропинке неспешным шагом. Я болтал с Самуалем:

- А вот сейчас чувствуешь сладковатый аромат, - я раздвинул кусты, обрывая цветок: - это практически первое растение, которое неолетанки начали продавать другим народам. Это очень сильное успокаивающее средство.

- Его едят?

- Нет, его нюхают. Нужное вещество содержится в его запахе. Можно просто цветы нюхать, но в аптеках, конечно, продают экстракт в бутылочках.

В этот момент на тропинку перед нами резко выскочила Мэй. Она явно торопилась, поэтому не сразу нас заметила, а заметив, растерянно замерла на месте:

- Эээ, Венки, привет.

- Здравствуй, Мэй.

Я давно её не видел. Она заметно вытянулась и стала ещё меньше походить на мальчика. Волосы были завязаны в два хвостика резинками с цветными камушками. На вторых руках тоже были браслеты из камушков, и пряжка ремня не солдатская, а с каким-то девчачьим героем из мультфильма. В остальном она всё так же была даккарским ребёнком и, судя по траектории, бегала домой прямо через трёхметровый забор.