Старая болезнь… гора Лунсюэ…
Чу Ваньнин нахмурился, сжатые в кулак пальцы впились в глубоко в ладонь.
Как это можно излечить? Разрушенное и навечно утерянное на горе Лунсюэ в его четырнадцатый Цинмин [134.5], как это можно восстановить?
Хуайцзуй смог постигнуть все тайны Небес, раз теперь способен зарубцевать даже самые глубокие шрамы [134.6]?!
Он резко открыл глаза, и в центре его ладони появилось золотое сияние. В одно мгновение свиток из прочнейшего пятнистого бамбука превратился в пепел и исчез без следа.
В этой жизни ноги его не будет в Храме Убэй.
Он никогда снова не назовет Хуайцзуя своим учителем.
Чу Ваньнин не успел и глазом моргнуть, как пролетели четыре дня с момента его выхода из уединения. В этот день Сюэ Чжэнъюн позвал его в зал Даньсинь и вручил бумажный свиток с поручением. Одним небрежным встряхиванием развернув свиток, Чу Ваньнин быстро прочитал пару строчек.
— Вы дали это не тому человеку, — сказал он, взглянув на главу из-под полуопущенных век.
— Почему? — Сюэ Чжэнъюн взял у него свиток и перечитал его еще раз. — Никакой ошибки.
— … — Чу Ваньнин прищурился. — Здесь написано: «Помогите крестьянам из деревни Юйлян [134.7] собрать урожай».
— Ты не умеешь?
— …
Сюэ Чжэнъюн вытаращил глаза:
— Что, правда не умеешь?!
От такого вопроса Чу Ваньнин почувствовал себя очень неудобно, и в результате пришел в ярость [134.8]:
— А что, нормальных дел уже нет? Например, нечисть искоренять или со злом сражаться?
— В последнее время все сравнительно спокойно. Вся нечисть притихла, и злые духи не шалят. Эй, Жань-эр ведь все равно поедет с тобой. Будешь сидеть в сторонке и отдыхать, а он пусть мешки таскает. Молодой парень, что с ним станется. Соберете рис, отработаете хлеб и вернетесь, делов-то.
Чу Ваньнин еще сильнее нахмурил свои черные как смоль брови:
— С каких это пор Пик Сышэн начал заниматься подобной ерундой?
— Э… ну мы все время так делаем. Вот буквально на днях, кошка бабушки правителя города Учан забралась на дерево и не могла слезть, так Ши Минцзин лазил на дерево, чтобы снять ее. Просто раньше важных дел было побольше, а из-за таких мелочей никто не беспокоил тебя, — ответил Сюэ Чжэнъюн. — Сначала я и правда думал поручить это дело кому-нибудь другому, но ты совсем недавно очнулся, и, я считаю, тебе тоже нужно чем-то заняться, ты же не любишь сидеть без дела.
— Так я не… я не буду собирать рис, – Чу Ваньнин поперхнулся и сказал это, вместо «я не умею собирать рис».
Сюэ Чжэнъюн отмахнулся:
— Как скажешь, я ведь говорил, что Жань-эр поможет тебе. Просто выйдешь, развеешься, погуляешь немного.
— Так я отправляюсь на задание или на увеселительную прогулку?
— И то верно, — Сюэ Чжэнъюн почесал затылок, — однако деревня Юйлян находится очень близко к Цайде. Жань-эр, конечно, навел там порядок и залатал новый раскол, но все же он не так хорош в этом, как ты. Почему бы по пути не заглянуть туда и, если есть такая необходимость, укрепить барьер.
После этих слов Чу Ваньнин, наконец-то получивший обоснование своего участия в этом походе, без дальнейших вопросов принял свиток и, развернувшись, покинул Зал Даньсинь.
Автору есть что сказать:
Поздравляю всех с началом нового квеста «Если не смогу возбудить тебя, значит я проиграл».
Собака и Учитель собираются начать прохождение самого простого квеста в романе, кроме того, к ним очень скоро присоединится поддерживающий персонаж женского пола. Детка, пни эту тупую псину под зад! Придай ей ускорение в понимании, кого она любит! Твою ж мать!!! Глупый мертвяк, даже не думай!!!
Придерживаясь принципа, что не убивает, делает вас бессмертными, я дам вам попробовать вкус дуриана. В этом квесте не будет настоящих «подкатов [134.9]», но подкатывать будут много. Желаю всем хорошо провести время, наблюдая за фальшивыми подкатами ~ Ха-ха-ха ~
Глава 135. Учитель украдкой учится
Деревня Юйлян – очень маленькая деревня, где в основном жили старики, молодых людей же было совсем немного. Поэтому каждый год в пору сбора урожая они обращались к бессмертным Пика Сышэн с просьбой о посильной помощи.
Подобные запросы не имели ничего общего с путями совершенствующихся, поэтому другие духовные школы просто не обращали на них внимания. Однако Сюэ Чжэнъюн вместе со своим старшим братом поднялся с низов [135.1] и с детства привык справляться с жизненными трудностями. Поговаривали, что в детстве братья Сюэ жили подаяниями [135.2], поэтому Глава Пика Сышэн никогда не отмахивался от просьб старых крестьян и каждый раз относился к ним очень серьезно, отправляя учеников своего ордена для выполнения полевых работ.
Деревня находилась не слишком далеко от Пика Сышэн, но и не близко. Путешествовать пешком было долго и трудно, в повозке ехать слишком пафосно.
Поэтому Сюэ Чжэнъюн приготовил для них пару хороших лошадей. Когда Чу Ваньнин спустился к главным воротам ордена, то увидел стоящего под высоким кленом Мо Жаня. Царила поздняя осень, листья кленов одели в алые одежды окрестные леса. Ветер шелестел вытканными серебристым инеем листьями, забавляясь и играя с ними, как с резвящимся в пруду красными карпами.
Мо Жань держал поводья темного коня. Вторая лошадь белой масти ласково терлась о его щеку, пока он дразнил ее пучком клевера. Услышав шаги, мужчина оглянулся, и в этот момент несколько багровых листьев неспешно спланировали ему на голову. Оказавшись в эпицентре листопада, он запрокинул голову вверх и рассмеялся.
— Учитель.
Чу Ваньнин замедлил шаг, а потом и вовсе остановился.
Солнце пробивалось сквозь густую листву, освещая покрытые мхом каменные ступени и стоящего неподалеку мужчину. Возможно из-за того, что ему предстояло работать в поле, на Мо Жане не было форменной одежды Пика Сышэн или простых белых одежд, которые он носил после того, как вернулся в орден.
Он был одет в черную холщевую одежду с обычными наручами на запястьях. Хотя одежда была очень простой, она красиво облегала тонкую талию, длинные ноги и широкие плечи Мо Жаня, подчеркивая его идеальную фигуру, особенно в области груди. Из-за того, что ворот одежды был довольно открытым, в нем без труда можно было разглядеть кожу цвета меда и крепкие и упругие мышцы груди, вздымающейся и опускающейся в такт его дыханию.
Если сравнить его с Сюэ Мэном, который, предпочитая вызывающий и броский стиль [135.3] распустившего хвост павлина, носил сверкающие серебром доспехи, очарование [135.4] Мо Жаня было безыскусным и грубым, скорее даже естественно-невинным... иными словами, он выглядел как простой честный человек, который не знал в своей жизни соблазнов и праздности и умел лишь усердно трудиться.
Лишившись дара речи, Чу Ваньнин несколько раз оглядел его с ног до головы, прежде чем смог выдавить:
— Мо Жань.
— Да? Что случилось, Учитель? — с улыбкой спросил этот мускулистый красавец.
— Тебе не холодно с таким открытым воротом? — произнес Чу Ваньнин с каменным выражением лица.
Мо Жань сначала опешил, но тут же предположил, что Учитель так проявляет свою заботу и очень обрадовался. Бросив цветущий клевер обратно в корзину с травой для лошадей, он отряхнул руки и, перепрыгивая за раз через две-три ступени, побежал по лестнице из голубого известняка. Он навис над Чу Ваньнином, вмиг подавив его своей статью и красотой, и, прежде чем тот успел среагировать, ухватил его за запястье.
