Раненое сердце (СИ) - "полевка"

- Ты говоришь ужасные вещи, – Бэль обнял себя за плечи, – каждая жизнь бесценна!

- Не для всех и не всегда, – пожал плечами Альби, – ты обращал внимание, что у всех здешних альф есть сабля или как это у них называется? Не важно, так вот, она у них не для красоты висит и не для того, чтобы собственное эго уравновешивать, а для убийства. И твой отец убивал, я в этом уверен. И Ран больше года воевал. Ты же не думаешь, что он стихами разбойников забалтывал? Твой брат – убийца. Прими это, как факт. И Гарун твой тоже знает, с какого конца за меч держаться.

- Он не мой, – быстро отказался Бэль и отвернулся, но любопытство взяло свое, – а ты откуда знаешь?

- Он альфа? – удивился Альби, – Эмир? Я уверен, что ему не раз бросали вызов, и если он до сих пор у власти, то значит, как воин он совсем неплох. И, кроме того, я заметил у него на левой скуле шрамик. А это значит, что меч задел лицо, и если ты обращал внимание, как дерутся на мечах альфы, то основные удары у них идут в корпус. В лицо целятся от отчаяния или если бой идет не с одним противником… – Альби задумался, – я не специалист, конечно, но шрамик на его лице старый и виден, только когда он улыбается.

- А он улыбался? – удивился Бэль.

- Да, – уверенно кивнул Альби, – когда ты глазки ему строил.

- Я?! – возмутился Бельчонок, – никогда!!

- Все же, твои родители правы, – вздохнул Альби, – ты совершенно неопытный. Ты не умеешь вести себя с посторонними людьми, ты или хамишь, или дерзишь, а когда забываешься, то становишься милым лапочкой. Просто вали и трахай! О чем ты думал, когда заявил, что никогда не приближался к альфам, а запах Гаруна тебе приятен? У многих альф просто пунктик на тему быть первым! Первый поцелуй, первый секс, потом хоть сдохни, главное, быть первым…

- Я… я… я… – Бэль то бледнел, то краснел, а потом упал на кушетку и закрыл лицо, пробубнив, – я не такой…

- Ты глупенький неопытный омежка, прими этот факт тоже, – Альби сел рядом и погладил ребенка по голове, – слушайся родителей. Они хотят тебе добра, и когда отец зовет тебя, чтобы ты познакомился с кем-нибудь, то это совсем не значит, что человек авансом от твоей задницы без ума. Омежек на выданье даже в местном питомнике толпа бегает, и они на все согласны, лишь бы попасть к эмиру. Они думают, что там они один рахат-лукум будут кушать и в золоте ходить. Дурачки малолетние. Эмиры привыкли к такому поведению омег, и все твои фырканья воспринимают, скорее как попытку набить себе цену. Им и в голову не приходит, что от них могут отказаться вот с такой милой моськой. Тебе надо научиться разговаривать с ними ровно, как взрослый человек. Вот твой оми стал бы прятаться за спину отцу? Я думаю, только в случае реальной опасности… и то, я думаю, что Ясмин скорее вазами стал бы кидаться, чем пищать под мышку мужу.

- И что же делать? – у Бэля дрожали губки от обиды на весь мир.

- Взрослей, встречайся с кандидатами в мужья, смотри на них, как взрослый человек, а не как капризный ребенок. Может, кто-нибудь из них на самом деле твоя судьба? А что касается Гаруна, то, возможно, он не так плох, как другие. Смотри сам – первого супруга не бросил, когда узнал, что он стал стерильным, второй супруг захотел дать ребенку серьезное образование – и он носом землю роет, игрушки выискивает. Бет на обучение отправляет, заботится о будущем эмирата. И опять-таки, твой отец привел его в дом знакомиться с тобой, а плохого человека он на порог бы не пустил, я в этом уверен. Но только не зацикливайся на нем. Возьми его, как пробный образец, чтобы было с кем сравнивать других. И, кстати сказать, как ты ответишь на подарок?

- Что? – растерялся Бэль, – а разве надо?

- Порой кажется, что родители тебя в закрытой комнате прятали и ничему не учили, – пожал плечами Альби, – ты перебиваешь взрослого человека, хамишь в лицо, потом ведешь себя, как пятилетний ребенок. Но когда тебе делают подарок, неужели ты не знаешь, что надо хотя бы сказать спасибо? Бэль, ты ведь не в лесу вырос, и родители у тебя вежливые, культурные люди, как же так получается?

Бэль фыркнул и, сложив руки на груди, насупился. Альби съел еще конфету и опять вернулся за стол. Работу стоило доделать…

- Когда я его увижу в следующий раз, я обязательно скажу ему спасибо, – выдал вердикт ребенок.

- То есть, ты ждешь следующего раза? – коварно улыбнулся Альби.

- Нет! – резко ответил Бельчонок, – я отправлю ему в подарок головоломку! Которую он еще не видел…

- И он решит, что ты с ним так заигрываешь, – Альби прикусил губу, чтобы не рассмеяться над удивленно распахнутыми глазищами, – ты подумал, когда увидел орхидею, что это намек, что у тебя нет запаха. Головоломку эмир посчитает намеком от тебя, мол: я загадка, а ты разгадай меня!

- Тогда я пошлю ему простую игрушку для его питомника…

- И он решит, что ты, как и его супруги, волнуешься о благополучии его детей. Это, конечно, очень мило, но очень откровенный намек, что хочешь стать частью его семьи.

- Нет! – Бэль надул губы и задумался, – пахлаву тогда тоже лучше не присылать, он тоже много чего придумает… тогда придется написать письмо, – тяжело вздохнул ребенок, – красивым почерком и по всем правилам. Оми меня научил, как это делать правильно. Вначале приветствие, и надо помнить, кому ты пишешь, если родственнику, то можно написать просто имя с припиской: дорогой или любимый, а постороннему человеку – полное имя Гарун ибн кто-то там… А потом пожелание здоровья и цитату из Корана, потому что всякое благое дело надо начинать с молитвы. Надо подумать, какую именно цитату взять, так, чтобы он опять лишнего не придумал… Потом поинтересоваться здоровьем его и его семьи. После этого упомянуть о последней встрече. В моем случае, наверное, будет лучше спросить, как понравились игрушки, и только после этого поблагодарить за коробку конфет. Ты представляешь, какой это объем писанины? Это же на полдня страданий! И какую цитату из Корана лучше взять? Вали, тащи мой Коран с закладками оми.

- Зато ты будешь выглядеть, как взрослый воспитанный человек, – похвалил Альби, – и не забудь показать готовое письмо оми, чтобы он проверил ошибки и на всякий случай, чтобы ты не ляпнул какой-нибудь двусмысленности. Он взрослый и опытный, и с удовольствием подскажет, если что-нибудь не так.

- Может, лучше попросить оми? – обрадовался Бэль, – у него и почерк красивый, и Коран он знает, как кади.

- Его почерк, я думаю, соседи уже знают, – покивал головой Альби, – а ты опять будешь выглядеть, как ребенок, когда родители за тебя извиняются и благодарят. Ну, уж нет! Конфеты ты принял в подарок, вот сам и отвечай!

- Ты тоже их ел… – надулся Бэль.

- Меня ты угостил! – рассмеялся Альби, – хочешь, я тебе благодарственное письмо напишу за четыре конфеты?

- Не надо, – фыркнул Бэль и уселся за стол. Подтянул чистый лист бумаги, ручку, которой писал раньше Альби, и задумался, – Заки, ты помнишь полное имя эмира Гаруна?

Заки быстро достал новую ручку для Альби и стал перечислять все имена эмира ад Махди. Бэль вначале решил написать черновик письма и быстро выводил вязь арабской письменности. Альби даже залюбовался и напомнил себе, что совсем забросил чтение на местном языке. А чтобы выводить такие завитки и закорючки, это надо будет практиковаться не один день, чтобы рука привыкла. Он в очередной раз мысленно поблагодарил Аэрина за его подарок. Сейчас было страшно подумать, что бы было, если бы он не понимал речь местных. Уж омежки из питомника быстро бы все поняли и шипели в спину с гаденькими улыбочками. Хорошо, пока что он пишет только цифры, но и буквами надо будет заняться. Может, Ясмина попросить, чтобы он подобрал ему прописи и «поставил» руку для каллиграфии? Пришел Валь с Кораном, из него во все стороны торчали закладки разных цветов. Бэль сразу пояснил, что там отмечены цитаты на все случаи жизни. Главное, не запутаться в обозначениях. Желтые – это про семью, красные о гневе, синие об учебе, зеленые, как наставление о вере. А еще есть оранжевые, белые, голубые и коричневые. Бэль водрузил Коран на стол и стал выискивать подходящее высказывание, время от времени советуясь с Валем и Заки. Цитаты были витиеватыми, но, как ни странно, их смысл полностью совпадал с воскресными проповедями брата Василия. Альби в очередной раз мысленно отпустил себе подзатыльник, он со всей этой бухгалтерией и знакомством с людьми совсем позабыл о молитвах и чтении Библии. Его едва хватало помолиться о благополучии Рана перед сном, а потом его вырубало от избытка информации и переживаний за день. Бельчонок закончил черновик письма в одно время с Альби и они вместе отправились к лифту. Бэль собирался показать черновик оми, прежде чем переписать начисто, а Альби отправился к помощникам Алана, чтобы они проверили его работу и указали на возможные ошибки. С каждым разом задания Алана были сложнее и замысловатее и требовали порой не только внимания, но и смекалки, но Альби, на удивление, занимался этим с удовольствием. Ему нравилось учиться, тем более, что Алан объяснял новые темы доступным языком, а работа над счетами позволяла закрепить полученные знания и доказать, что он внимательный ученик и Алан не зря тратит время на его учебу. Бэль вышел на этаже Ясмина, и слуги подтвердили, что господин уже вернулся домой и сейчас принимает душ. Бэль махнул рукой Альби и тот нажал кнопку холла. Там не было подростков, а малышня с визгом играла в мяч и догонялки. Воспитателям даже пришлось проводить немного омегу, чтобы его не сбили по дороге, а Заки отбил мячик, который летел в сторону Альби. Ради, который с пафосом нес гроссбух, недовольно зашипел на воспитателей, но Альби только замахал рукой и рассмеялся, видеть восторженные и беззаботные детские лица было очень приятно. Помощники Алана встретили Альби, как родного внука, усадили за пустой стол и стали угощать засахаренными фруктами и домашней пастилой, пока проверяли его работу. Алан пропадал в бесконечных складах дворца, пытаясь свести переучет и разобраться в логике перестановок внутри склада. Сегодня у Альби была увлекательная тема – себестоимость. Алан был, как всегда, красноречив и щедр на комплименты. Заки, убедившись, что занятия начались и Ради рядом, исчез в лабиринте. Алан как раз объяснял смысл самостоятельного задания, когда в комнату влетел Заки, взъерошенный и с перекошенным лицом. У него в руках развевались как флаг абая и шейла.