Имаго (ЛП) - Уолкер Н. Р.

— На вид очень твердая, — сказал он, кивнув на яму, которую я выкапывал.

— Так и есть. Нам отчаянно нужен дождь.

— Да, я все еще удивляюсь, что в Тасмании настолько сухо. — Он вытер лоб. — Я понимаю, что ливни — нехарактерное явление для всего штата, но даже обрабатываемые земли на фермах покрыты вместо зелени коричневой коркой.

Я кивнул.

— Департамент метеорологии обещает, что на следующей неделе будет дождь. Вряд ли после него засуха кончится, но и на этом спасибо. — Я заметил, что он все еще держал свой айпад. — Как у тебя дела? Нашел что-нибудь обнадеживающее?

Он покачал головой.

— Пока нет. Я обследовал северную часть территории, которую мы пометили вчера вечером. Теперь займусь южной и западной.

— Нужна моя помощь?

Он благодарно мне улыбнулся.

— Все нормально. Это не займет много времени, и мне не хочется отвлекать тебя от копания ям.

Я фыркнул.

— Ну спасибо большое! Вообще-то, я собираю образцы почвы для замера содержания влаги.

Его ответная ухмылка показала мне, что он просто шутит.

— Я бы хотел обследовать второй участок, когда закончу этот. Или тебе нужно больше времени здесь?

— Я могу уйти в любое время, — сказал я. — А еще я взял нам обед, так что просто скажи, когда проголодаешься.

— О. — Он, похоже, удивился. — Спасибо. С твоей стороны это было очень предусмотрительно.

— Стараюсь.

— Ужин и вдобавок обед, — задумчиво произнес он. — Мне придется придумать, как отблагодарить тебя.

Я выгнул бровь.

— Хоть у меня и есть пара мыслишек, — с намеком сказал я, — но ничего в ответ я не жду. — Я быстро оглянулся. — Это не самый ужасный способ провести свой день.

Он, не отрывая от меня глаз, улыбнулся. Его взгляд был горящим и в то же время игривым.

— Я бы предпочел свой вариант благодарности, но, если тебя заводит копание ям, оставлю свои предложения при себе. — Он повернулся и пошел в сторону деревьев к югу от нас.

— Мне нравятся предложения! — крикнул я ему вслед. — Ты можешь отблагодарить меня абсолютно всем, что посчитаешь уместным!

Лоусон, повернувшись, улыбнулся мне, но продолжил идти дальше. Я вздохнул, опираясь на лопату. Черт. Он становился все более и более идеальным.

А погода становилась все жарче и жарче. За следующие полчаса копания в засохшей земле я совсем взмок, поэтому снял футболку, вытер ею лицо и заткнул ее сзади за пояс. Когда я, закончив копать, лег на живот и принялся выковыривать образец почвы на глубине в сорок сантиметров, кто-то откашлялся.

Я оглянулся и обнаружил, что на меня смотрит Лоусон. И насколько можно было судить, ему нравилось то, что он видел.

— Мне стало жарко, — объяснил я.

Он с трудом сглотнул.

— Я бы сказал, что ты был горяч еще до того, как стало жарко. Но лгать не буду, когда ты без футболки лежишь на земле, это способствует улучшению твоего внешнего вида.

Я рассмеялся и, оттолкнувшись руками от земли, прыжком поднялся на ноги.

— Вот как?

Он смотрел на мои грудь и живот, покрытые потом и пылью.

— М-м-м.

Вытираясь футболкой, я, возможно, слегка напряг мышцы — просто чтобы покрасоваться, а Лоусон, не скрываясь, глазел на меня.

— Ну что, ты обнаружил на юго-западном участке несуществующих бабочек?

Его глаза вспыхнули чем-то похожим на возмущение, и он склонил голову набок. Кажется, мой вопрос ему не понравился.

— Нет.

— Я сказал что-то не то?

— Ты считаешь меня дураком, потому что я поверил профессору Тиллману на слово и гоняюсь по лесам Тасмании за видом, которого, может, и вовсе не существует?

— Что? Нет, ничего такого я не считаю.

— Пожалуйста, ты не мог бы надеть футболку? — Он снова облизнул губы. — А то мне сложно сосредоточиться.

— Прости, — сказал я, хотя не капли не сожалел. Вид возбужденного Лоусона здорово подпитывал мое эго. Я натянул футболку.

— Я ищу их не ради славы, — добавил он.

— Я знаю. — Я посмотрел ему прямо в глаза, чтобы показать свою искренность. — Я думаю, что ты так страстно любишь свое дело, что хочешь верить профессору Тиллману. Ведь если он прав, то действительно существует вид бабочек, не задокументированных прежде! И что, если ты их найдешь? Даже мне ясно, что ты здесь не ради славы. Ты делаешь это, потому что, если этот вид существует, понадобятся исследования и программы по их размножению, и на все это нужны финансы. Если ты их найдешь, это будет только началом.

Мгновение он молчал и просто смотрел на меня, будто непонятные загадки в его голове наконец обрели смысл.

— Ну да. — Он посмотрел на свои ноги, а потом опять на меня. — Никто никогда не понимал этого во мне. Во всяком случае, вне работы.

От его слов в моей груди разлилось тепло.

— Значит, никто не уделял должного внимания.

— Да, — тихо ответил он. — Полагаю, что так.

Я стряхнул с рук пыль и сменил тему.

— Хочешь пообедать? Я проголодался.

Пока мы ели пирожки, хлеб и фрукты, а Розмари громко чавкала своим собачьим печеньем, Лоусон начал задавать вопросы о моих ежедневных занятиях.

— Что тебе нравится в твоей работе?

— Находиться на свежем воздухе. Дни, вроде этого. Когда сидишь в теньке в полной глуши, а вокруг лишь мир и тишина, птичье пение и стрекот сверчков.

— А что любишь меньше всего?

— Возиться с бумагами.

— Правда?

— Терпеть это не могу.

— А мне бумажная работа кажется расслабляющей.

— Расслабляющей?

— Да. Она методичная и предсказуемая. Она успокаивает мой разум.

— А мой засоряет.

Лоусон медленно выдохнул и безмятежно улыбнулся.

— Ну, в твоем кабинете хотя бы вид неплохой.

— Расскажи мне о своем.

— Он маленький. В два раза меньше кабинета моего начальника. Что, полагаю, отражает мой вклад и важность в сравнении с ним. — Он улыбнулся. Видимо, чтобы дать мне понять, что он шутит, либо находит в истине юмор. — Мое любимое рабочее место — это лаборатория. Ну, даже не рабочее, а любимое в принципе. Но здесь… — Он огляделся. — Здесь тоже очень неплохо.

Я встал на ноги и протянул ему руку.

— Пойдем. Обед закончился.

Лоусон позволил мне поднять себя на ноги, но когда я предложил отправиться к следующей области, помеченной на карте, нахмурился.

— Прости, если я ошибаюсь, но у меня создалось впечатление, что к обеду должны были прилагаться и поцелуи?

Его бесстыжесть рассмешила меня.

— О, в самом деле?

Он, сражаясь с улыбкой, поднял подбородок. Его непокорность и чувство юмора были жутко очаровательными.

— Да. Если я верно запомнил, ты сказал, что никто не узнает, если во время обеденного перерыва у тебя получится улучить момент для поцелуев.

Теперь я по-настоящему рассмеялся.

— А вот тут ты ошибся. — Я взял его за подбородок и немного приподнял его лицо. — Я стопроцентно уверен, что сказал «для поцелуев с сексуальным лепидоптеристом».

Он закатил глаза, а я прильнул к его рту. Контакт слегка испугал его, но я держал его лицо именно там, где хотел. Он растаял, выдыхая мне в рот. Я наклонил голову, чтобы сделать поцелуй глубже, и он обнял меня.

Боже, он был таким вкусным. Он идеально мне подходил, а его объятия возносили меня прямиком в небеса. А еще приятнее было то, что он поцарапывал мою спину…

Розмари, фыркнув у наших ног, вынудила нас отодвинуться друг от друга. Она сидела и улыбалась нам.

Я сделал шаг назад и, хохотнув, провел рукой по волосам, немного смущенный тем, насколько увлекся процессом.

— Кхм… извини. Меня слегка занесло.

— Не извиняйся. — Лоусон потер большим пальцем губу, и, боже, я чуть было не застонал. Он не представлял — вообще понятия не имел — насколько сексуальным он был. — Похоже, Розмари поняла, что нас лучше прервать. — Он облизнул губы и откашлялся. — Иначе все окончательно вышло бы из-под контроля.

Я сделал большой, весьма целенаправленный шаг назад.

— Согласен. — Я повернулся и указал на «дефендер». — Нас и впрямь ждет много работы. – Я изо всех сил цеплялся за свой самоконтроль, и если бы Лоусон хоть на секунду заколебался, то у меня вряд ли получилось бы остановиться. Мой член уже встал, причем под странным углом, поэтому мне было необходимо поправить его…