Раненое сердце (СИ) - "полевка"

- Тигран, умоляю, прости меня! Я виноват и перед тобой! – Ран вначале отпрянул, когда перед ним на колени опустился омега, а потом бросился поднимать его, бережно поддерживая под локти, – прости, что мой ребенок причинил тебе столько боли и страданий. Я плохой папа, я поставил дело превыше семьи и получил жестокий урок. Но только за мой эгоизм расплачивались страданиями многие ни в чем не повинные люди. Умоляю, прости меня!

- Ну, что вы, – Ран осторожно отпустил локти Александра и отступил назад, – это не ваша вина, что вы омега. А желание родить ребенка – это самое естественное из желаний. Это ведь сама суть жизни любого человека. Разве вас можно упрекать за то, что вы поступили так, как заложено в вас самой жизнью?

- Приняв сан священника, я дал обет безбрачия. А дети без брака – это грех. И хотя я никогда не был с альфой, но отказаться от мысли о собственном ребенке не смог. Эта мысль и желание стали моим наваждением. Я так хотел собственное дитя, что нарушил обет, данный Богу. Только за мой грех расплачивались другие люди. И теперь я прошу прощения у всех, кто пострадал от моего поступка. Прости меня…

- Мне не за что прощать вас, – Ран вытянул вперед руки, пытаясь предотвратить движение, если омега опять решит опуститься на колени, – я получил от жизни необходимый урок, а в итоге обрел счастье. Так что, мне впору благодарить вас за то, что случилось…

- Что происходит? – зло вскрикнул Лекси. – Что за балаган?

- Сын мой… – развернулся к Лекси Александр.

- Оставьте эти ваши христианские штучки, – зло отмахнулся Лекси и перекривился, – крестный, сколько можно!!

- Твои крестные родители Теодор и Доминик, – Александр смотрел на злого Лекси с печалью, – они взяли тебя в свой дом и искренне любили. А я даже крестить тебя не мог, и во время церемонии просто стоял в храме и смотрел, как моего ребенка крестят и отдают на руки людям, которым я верил. Я позволял называть себя крестным, но я им никогда не был, потому что родные родители не могут быть крестными. Я твой папа, Лекси…

- Что? – растерялся Лекси и, отступив на шаг, рванул ворот рубашки, – когда ты говорил мне «сын», я думал, это просто… ты говорил так всем прихожанам! Я… я на самом деле Кантарини?

- По факту рождения, как мой сын, – смиренно подтвердил Александр, – ты жил в родовом дворце среди родных людей. Я был рядом и пытался помочь тебе и словом, и делом, но тебе всегда этого было мало…

Лекси закрыл лицо руками, а потом его плечи задрожали. Со стороны казалось, что Лекси плачет, Александр даже сделал шаг к нему, чтобы обнять, но Лекси резко распахнул руки и громко рассмеялся.

- Я знал! – лицо Лекси было перекошено скорее оскалом, чем улыбкой. – Я ЗНАЛ!! Я – Кантарини по праву крови! А не по милости властьимущих! Я в своем праве!! Я!!

- А теперь мы отправимся с тобой в монастырь Святого Себастьяна на Ориэле, – тихо сказал человек в черной сутане, – я приму там приход, а ты будешь жить возле меня. Нам надо о многом поговорить, как родным людям.

- Я не поеду с тобой, – передернул плечами Лекси, – мне пора вернуться в венецианский дворец, который и мой по праву крови! Хочу взглянуть в глаза деду Чезаре! Не как безродный приемыш, а как родной внук! Мне есть, что ему сказать! А еще я хочу…

Но чего там еще хотел Лекси, никто так и не узнал. Из толпы вышел неприметный мужчина в сереньком невзрачном костюме, сделал укол в шею раздувающему ноздри новоиспеченному Кантарини и перехватил обмякшее тело. Александр коротко кивнул ему и натянул на голову глубокий капюшон.

- Нам пора, – Александр махнул рукой, и еще один человечек в сером подхватил чемодан и сумку Лекси и растворился в толпе, которая все еще ждала зрелищ. – Еще раз прости, Тигран, и прощай.

Человек в черной сутане кивнул головой и резко ушел вслед за неприметными людьми, которые раздвинули перед ним толпу, а потом профессионально прикрыли спину.

- ТОМ, ну, то есть, Альби, ты видел? – Энди рукой повернул к себе камеру оператора и нагло подмигнул, – ты обязательно это увидишь! Прикинь, как все лихо закрутилось! За меня не переживай, как бы эта глиста ни пыжилась, – Энди кивнул головой на омегу в навязчивом костюме, – со мной все будет хорошо. И вообще, я, скорее всего, перейду на телеканал, который перекупил ты сам знаешь кто… – Энди игриво подвигал бровями и довольно улыбнулся, – ну, или выбью из этой телестудии новый контракт! Я стою намного больше, чем они думают! Надеюсь, у тебя все хорошо? Не забывай писать мне письма! Когда утрясу все дела и смогу взять отпуск, обязательно приеду к тебе в гости… – Энди задумался, а потом махнул головой, – ну, не вот прямо сейчас, а когда все распогодится! Ведь будет и у меня отпуск? Не кисни там и не позволяй себя обижать! А в случае чего вспомни, как я учил тебя драться! Ты уже не мелкий, жопку наел, так что не позволяй себя гнобить там. И помни, удар по яйцам – надежный аргумент в любом споре!

На этом запись обрывалась. Этот диск Намир обнаружил в своем кармане, когда переодевался на корабле. Конечно, он отдал его Рану, а тот показал запись в первый вечер, когда семья собралась накануне приезда родни. Все же, есть вещи, которые лучше увидеть самому, чем услышать рассказ из чужих уст. Ясмин сразу переснял запись, пропустив начало, когда Энди страдал возле Намира, и заодно опустив концовку, конкретное обращение Энди к Альби. Он понимал, что у каждого человека есть личные вещи, которые лучше не выносить на всеобщее обозрение. Но вот разговор Лекси с Тиграном и последующее появление-извинение Александра Кантарини он был решительно настроен мало того, что показать всей родне, так еще и сохранить в домашнем архиве. Айдан попросил увидеть полную запись до приезда родни и довольно хмыкал, досмотрев запись до конца. Услышав про «надежный аргумент при споре», легкомысленно рассмеялся. А потом сообщил Альби на ушко, что для омеги таким аргументом может стать надежный слуга за спиной, и Альби, помня и свое падение, и бинокль при встрече Рана, с энтузиазмом согласился. Первый вечер в эмирате прошел почти тихо. Альфы, приехавшие с Раном, возвращали свои вещи в казарму, знакомились с молодыми альфятами, которые пришли из питомника за те три года, что их не было в родном эмирате. А потом вкусно ужинали в альфьей гостиной и, развалившись на коврах, с интересом слушали, как Намир рассказывал старшим альфам о событиях последних дней. Неспешно курился кальян, с кухни принесли щербета и сладостей. Беты с кухни крутились вокруг альф, желая услышать, что расскажет Намир. Нет, безусловно, все истории станут всеобщим достоянием, но сегодня хотелось принести первые крупинки рассказа, которые потом обрастут подробностями. Ваиз уперся локтем на валик и рассматривал вернувшихся побратимов. Намир выглядел печальным и явно думал о чем-то другом. Малик, Кирам и другие альфы, которые сопровождали Тиграна, выглядели повзрослевшими и немного изменившимися. Все же, жизнь вне Сабаха накладывает на людей свой отпечаток, но ничего… через месяц они втянутся в прежнюю жизнь, а через год и сами не вспомнят о чужой земле. Ваиз напомнил братьям о ночных дежурствах, а сам протянул трубку кальяна Намиру. Для разговоров будет еще время, главное, что все дома и все живы… В питомнике новеньких биби распределили по комнатам. Возле каждого крутились и воспитатели, и внимательные врачи. Первая ночь на новом месте всегда была самым тревожным временем не только для детей. Те в основном уже спали в новых кроватях на хрустящих от глажки простынях. Слабо светили ночники, разгоняя тени по углам и позволяя воспитателям приглядывать за своими малышами. Для малышни это был долгий день, полный приключений и новых знакомств. Один только проезд по пустыне чего стоил! А потом поход в хамам, мраморные бассейны с теплой водой, ласковые массажисты и заботливые люди, которые пытались предугадать их желания. Непривычная еда, незнакомые запахи, комнаты, полные игрушек и ощущение постоянного праздника, когда все улыбаются и делают подарки. Дети беззаботно спали, а воспитатели замерли у дверей, прислушиваясь к их дыханию в ожидании фантомных болей, панических атак и ночных кошмаров. В первый месяц даже приезжие альфочки жили в питомнике и за ними бережно приглядывали. Для таких детей достаток и внимание окружающих тоже были большим стрессом, и воспитатели имели опыт, как выводить таких детей из ступора и истерик. До тех пор, пока опытные психологи не дадут разрешения, новенькие все будут, как под микроскопом, чтобы не пропустить начало разнообразных фобий и зажимов. И только потом альфята попадут в казарму к своим наставникам, которые начнут формировать из них элиту Сабаха. Бет начнут исподволь готовить к дальнейшей учебе, ненавязчиво рассказывая, как хорошо живут люди, получившие образование, а вот к омежкам будут пристально приглядываться, пытаясь определить их характер и наклонности, чтобы потом подобрать им подходящего мужа-альфу. В гостиной родителей собралось семейство ад Мин. Ясмин довольно улыбался. Наконец-то Тигренок дома! Рональд, как всегда, дразнил Медвежонка. Бельчонок виновато сопел возле безмятежного Альби, за ними двумя приглядывал Айдан. Омеговозки были сразу отправлены обратно, как только детей сняли с подножек, и завтра ожидалось нашествие родни. Ясмин прикинул спонтанную подготовку к празднику. Все же, приезда сына ожидали несколько позже, где-то к празднику нового урожая. Когда Салах въезжал в город, сопровождая арбу с мешками фиников. В других эмиратах от урожая фиников зависело, насколько сытно или голодно будет «зимовать» община. Это в трех эмиратах, расположенных по краям Золотого треугольника – ад Мин, ад Дин и ад Мир, урожай снимался круглый год. Цитрусовые деревья и виноград плодоносили постоянно. Финиковые рощи давно были из низкорослых и высокоурожайных пород. Здесь праздник урожая был скорее ритуалом, чтобы дать возможность порадоваться людям. Тем самым людям, которые работали, не покладая рук, в теплицах и парниках, обеспечивая едой людей и кормом многочисленных животных. А еще были ученые и много высококвалифицированных бет, которые своим трудом зарабатывали реальные деньги для эмирата, позволяя детям учиться, а не работать вместе с родителями, а старикам спокойно встречать старость. Научные институты здесь заменяли шахты, в них добывали лекарства и проводили новые исследования, которые здесь ценились, как самоцветы. Хорошо, что Айдан предупредил, что Тигран приедет раньше намеченного срока, когда привез сюда Альби, и Ясмин дал команду на кухню запастись продуктами и быть готовыми к авральной работе. И вот уже вторую ночь кухня готовит праздничные блюда, которыми будут потчевать и гостей, и общину. Нет, в общине люди тоже не сидели без дела, и с тех пор, как услышали радостные барабаны альф, которые встречали Тиграна, на каждой кухне готовились разнообразные яства, чтобы похвастаться перед соседями. Тигран разговаривал с отцом, поглядывая, как Рональд шуточно дерется с Медвежонком. Тигран тоже скучал по старшему брату-бете. Он долгое время был для него едва ли не идеалом. Рон после очередной процедуры Хатима стал выглядеть еще моложе, и теперь выглядел немногим старше Тигренка. Он тоже не столько играл с младшим братом, сколько прислушивался к разговору отца и наследника.