Тетя Аня глянула на циферблат часов, закрепленных на её тонком запястье светлым кожаным ремешком.
- Уже так поздно. Наверное, Максиму надо выспаться. Оксан, - женщина повернулась лицом к дочери, - Поехали домой?
Неземнова покорно кивнула и тут же, улыбнувшись, добавила:
- Завтра обязательно приду сюда.
- И я, - Мэтт ухмыльнулся, с интересом рассматривая капельницы.
- Вот и отлично, - тетя Аня улыбнулась, - Тогда давай, сынок, до завтра!
Она наклонилась и на прощание поцеловала Макса в лоб, Окси коротко ему кивнула, а Мэтт пожал руку. Я лишь слегка поднял уголки губ, изображая некое подобие улыбки и, подойдя к Неземнову, пожал его руку, которую он протянул.
- Выздоравливай скорее, - пробурчал я. Мое лицо начало гореть от внезапно нахлынувшего жара. Сердце забилось как бешеное, а на щеках выступил румянец. Так стыдно! Перед глазами сразу предстала сцена поцелуев, ласк и секса. За месяц знакомства с этим чудом я испытал столько эмоций, сколько не испытывал за всю свою жизнь. Меня будто кидало из крайности в крайность.
Его глаза же не показывали никаких эмоций, как и само выражение лица. Он просто смотрел на меня, вежливо сжимая пальцы вокруг моей ладони...
Мы покинули больницу, и тут в моей голове появилась идея…
Сейчас Макс один. Он никуда не уйдет и поэтому не сможет избежать разговора. А что, если притвориться, будто мне хочется прогуляться, а самому, дождавшись, пока все уедут, сигануть к нему в палату?
Вот только Бог не наградил актерским талантом…
Тетя Аня уже вызвала такси, а Мэтт пошел на остановку, чтобы на автобусе добраться до дома. Видимо, ему добираться легче, чем нам.
Мы просто молча стояли, ожидая транспорт, и, когда он подъехал, тетя Аня села внутрь; за ней Окси. Я же так и остался стоять снаружи.
- Ты чего не садишься? – девушка нахмурилась, вопросительно глядя на меня.
- Я пешком пройдусь. Хочется подышать свежим воздухом. Да и домой я не тороплюсь. Все равно мама раньше двенадцати не приедет.
- Ну ладно, - протянула тетя Аня, доставая из сумки кошелек, чтобы сразу расплатиться с водителем, - Тогда хотя бы позвони Оксане или смс-ку отправь, что ты дома.
- Зачем? – я удивился.
- Чтобы мы знали, что ты нормально добрался. Не влез в какие-нибудь драки.
- Ладно, ладно, - немного улыбнувшись, я кивнул. Да и, честно говоря, я понимаю, почему она так переживает. Я ей был почти родным в течение многих лет, когда общался с Окси. И я тоже любил эту женщину, почти как маму. Но, несмотря на то, что тетя Аня относилась ко мне с большей любовью, чем мама, я все равно не мог считать её родной.
- Спокойной ночи и нормально доехать, - я махнул им, закрывая заднюю дверь машины.
- Пока, - Окси немного улыбнулась.
Моя душа уже ликовала! Сейчас я пойду к нему и проясню всю ситуацию! Больше не будет скрытности, недоговорок и лжи! Хватит с меня!
Глава 28
Шум колес и работающих двигателей; ветер, бьющий в лицо.
Я посмотрел на часы, чтобы примерно прикинуть, во сколько отправить Окси смс-ку, говоря о том, будто я уже дома. Сейчас уже 23:17. Хм, наверное, получаса хватит.
Поставив будильник на 23:50, чтобы не забыть оповестить Неземновых о моем «приходе» домой, я быстрым шагом отправился в сторону главного входа.
Медсестры вопросительно посмотрели в мою сторону, как только я вошел внутрь.
- Я забыл другу кое-что отдать. Могу сходить к нему в палату? – сделав самое милое, на какое я был способен, выражение лица, я жалобно посмотрел на одну из молоденьких девушек в белых халатах, и она, робко улыбнувшись, кивнула.
- Хорошо. Только недолго, потому что пациентам нужен отдых, - мне показалось, или она покраснела? - А вы к кому?
- Максим Неземнов. Где палата, я знаю, - и, снова улыбнувшись, я немного наклонил голову, как бы выражая благодарность. Девушка смутилась еще больше. Сейчас все было похоже на легкий флирт, но мне было совершенно не до этого, да и милым я прикинулся, чтобы меня, наконец, к Максу пустили!
Я тут же быстрым шагом отправился в сторону коридора, связывающего больничный корпус с поликлиникой. Яркое освещение вместе с бледно-голубым цветом стен давали ощущение некой эйфории, будто перед глазами все плывет. Все казалось настолько ярким, что становилось не по себе. Или я уже так разнервничался, что в одну точку больше секунды смотреть не мог? Ноги будто сами несли в нужном направлении, мысли же были только о Максиме…
В груди появилось неприятное давление, мешающее дышать, а к горлу подступил ком. Трудно описать это состояние, но, кажется, я боялся. Боялся, что он посмотрит на меня с безразличием. Боялся, что просто отмахнется рукой и отправит восвояси. Боялся, что наорет и выгонит.
Я лишь хотел, чтобы он простил меня. Я так сглупил. Сейчас я готов был расстаться со всем: с Оксаной, с мамой, со всем, что мне дорого – лишь бы быть с ним снова. Ощущать на себе его пристальные взгляды, ласковые, трепетные прикосновения. И эти поцелуи… такие нежные, заставляющие трепетать и желать большего. И та ночь в библиотеке…
По телу побежали мурашки, как только я взялся за ручки двери, ведущей в его палату. Как будто током ударило. Я уже собрался её повернуть, но тут же понял, что просто не могу набраться смелости. Да, надумал себе всего, что теперь аж самому страшно. Опасно быть таким впечатлительным…
«Соберись, тряпка!» - сам себе произнес я и, повернув позолоченную ручку двери по часовой стрелке, оттолкнул её от себя.
Внутри все упало…
Я осторожно отворил дверь и проник внутрь, боясь даже поднять глаза, чтобы посмотреть на Макса, поэтому лишь молча закрыл за собой дверь и, подойдя к койке, кинул в его сторону робкий взгляд. Парень лежал на спине с закрытыми глазами и ровно дышал. Спит, наверное… Я, немного осмелев, сел на стул, любезно кем-то приставленный к его кровати, и начал разглядывать Макса.
Только сейчас я понял: я люблю в нем абсолютно все. Его внешность… Да, он прекрасен. Его характер, пускай с ним и трудно мириться. Его привычки, хоть к ним и трудно привыкнуть. И главное – он добивается всего, чего хочет…
Я очерчивал взглядом линию его скул, каждый раз посматривая на розовые, обветрившиеся губы. Потом спускался ниже, к его груди и плечам. Сквозь ночную рубашку были видны очертания стройной, подтянутой фигуры. Только толстый слой бинтов, помогающих костям как можно быстрее и, вместе с тем, правильно срастись, немного портил эту совершенную картину.
И тут мой взгляд приковала к себе его рука, лежавшая поверх одеяла. Вконец оборзев, я, робко глянув в сторону ширм, за которыми лежал второй пациент, будто боясь, что он следит за мной, придвинул свой стул ближе к койке Макса и взял его за руку…
Сразу появилось ощущение спокойствия, безопасности. Вот он. Такой теплый, такой родной, такой любимый. Я боялся даже сжать его ладонь в своей, потому что не хотел разбудить. Так и готов был бы просидеть здесь всю ночь, лишь бы никогда больше не уходить от него.
