Антон говорит, что любит меня ещё со школы, но зачем тогда так изводил в то время? Для чего смешивал меня с грязью, заставляя чувствовать себя полным ничтожеством?
А мне он вроде бы дорог, но я бросаю его в самые трудные моменты моей жизни.
Нет, так не любят, однозначно...
Поэтому всё, теперь я поставил точку. Решение окончательное и обжалованию не подлежит.
Вытираю лицо руками, убираю влагу с ресниц. Хм, я всё-таки заплакал....
Поднимаюсь с пола и, зайдя в комнату, сразу же падаю на диван, закрывая глаза.
Конечно, правильно было бы позвонить маме. Она, наверное, волнуется, да и вообще странно, что её нет дома. Но потом... всё потом...
Сейчас мне просто хочется заснуть лет так на сто, и, вообще, ни о чём не думать.
***
Просыпаюсь я от настойчивой трели дверного звонка. Наверное, мама пришла. Поднимаюсь с постели и медленно плетусь открывать, протирая ещё не отошедшие ото сна глаза.
Открываю дверь уже с придуманной нотацией для матери, но все слова застревают в горле, когда я вижу, кто находится на пороге.
Антон стоит передо мной. Замёрзший, с посиневшими от холода губами, весь какой-то продрогший и жалкий. Вид у него сейчас, как у побитой собаки. Хочется обнять, прижать к себе и убаюкать его, как маленького ребёнка.
Однако я этого не делаю и, придав голосу ледяное спокойствие, произношу:
- Чего тебе надо?
- Мне больше не к кому идти, - еле слышно отвечает он, низко опустив голову.
- Как же так? А друзья, приятели? К папаше своему иди, в конце концов, - цинично произношу я.
- Отец всем им позвонил и рассказал про меня, наверное, как обычно приукрасил. Я ходил к Никите, он меня теперь видеть не хочет, остальным в таком случае вообще звонить бессмысленно... К отцу я не вернусь, тем более, он меня и не примет...
- А я чем могу помочь?
Хорошо хоть голос не дрожит... Я не знаю, почему сейчас продолжаю вести себя, как полный придурок. Зачем я всё это делаю? Для чего? Кому из нас станет легче от всего этого?
Я вообще себя не понимаю в данный момент. Когда Антон, ещё у него дома спросил меня о том, хочу ли я быть с ним, я не задумываясь ответил «да». Я бы и сейчас так сказал. Вот только моё поведение идёт в разрез с моими мыслями.
Просто мне хочется показать ему, как мне было больно. Хочется, чтобы он почувствовал всё то, что чувствовал я.
Я ведь никогда не забуду, как я страдал. Орал по ночам и ревел в подушку. Как я бил кулаками в стену лишь для того, чтобы заглушить душевную боль физической. Я не забуду, как пытался покончить с собой и как презирал себя за то, что не довел дело до конца.
Я всегда буду помнить, как он меня разбил, и всегда где-то в глубине души буду его ненавидеть.
Но опять же я никогда не смогу полностью его отпустить от себя. Почему? Потому что лишь этот человек смог меня сломать, причинить мне огромную боль и опять собрать меня из моих же осколков.
Лишь с ним я живой...
- Наверное, я в тебе ошибся, да, Кир? – каким-то на удивление спокойным голосом спрашивает Антон.
В его взгляде читается тоска и холодность по отношению ко мне. Уже нет никакой жалостливости, лишь сталь. Быстро же он меняется, однако. Хотя именно этого человека я всегда считал двуличной сволочью.
- Мы оба ошиблись, Антон, - киваю я ему в знак согласия.
- Ты испугался моего отца? – Хмыкает он.
- Я в отличие от тебя не трус.
- Да, что ты?
- Ты закончил? – Сглотнув, спрашиваю я.
Слова опять идут с трудом, и где-то в глубине меня закипает злость.
Почему он снова такой? Зачем строит из себя сильного и циничного, когда мог бы просто передо мной извиниться и сказать слова, которые я хотел бы услышать именно сейчас.
Зачем он всё это делает? Кому, что доказывает?
- Думаешь, что крутой, да?! – гневно шипит Антон, с ненавистью смотря на меня. – Теперь я в полном дерьме, Кир. Ты рад?! Ну, скажи же! Не думал, что ты такой...
- Какой такой? – С вызовом в голосе спрашиваю я.
Сейчас я вновь чувствую себя разбитым и опустошённым. Мне хочется броситься ему на шею, разрыдаться и повторять ему, что мы найдём выход.
Потому что я не знаю, что за странные чувства я испытываю к этому человеку, но именно они не дают мне просто взять и послать его.
- Зачем ты всё это делаешь, Кир? – глядя мне в глаза, спрашивает Антон.
Теперь в его взгляде нет злобы и усмешки, лишь непонимание и укор.
- Ты ведь говоришь, что любишь меня. Я не вижу логики в том, что сейчас ты меня бросаешь...
- Тебя логическое объяснение надо, да? – Гневно спрашиваю я. – Объясни тогда ты логичность своих поступков в школе?! Зачем ты всё это делал, если так безумно меня любил?! Зачем унижал и смешивал грязью, зачем заставлял отсасывать Валере? Школу жизни мне делал, да?!
Антон в ответ на мой злой выпад начинает смеяться. Звонко, громко и, по-моему, как-то истерично.
- Что смешного, а?
- Мы никогда не понимали с тобой друг друга, Кир, - Антон горько усмехается, глядя на меня. – Я делал так, потому что боялся своих странных чувств, а ты сейчас боишься наших с тобой проблем. Мы просто два придурка, которые когда-то не сумели просто нормально поговорить. Может, раньше и была любовь, а сейчас просто какая-то фигня. И ты, наверное, прав, пора с этим закончить. Пока, Кир. Нет, не так, прощай, - улыбнувшись, он машет мне рукой и, резко развернувшись, уходит.
А я даже, не закрывая дверь, вновь сползаю на пол и начинаю громко реветь, потому что понимаю, что это конец...
- Уже рыдаешь? - раздаётся над головой его насмешливый голос.
Нервно сглатываю и поднимаю голову вверх. Антон стоит надо мной и почему-то улыбается. По-доброму так и как-то счастливо, как будто бы миллион выиграл в лотерею.
- Я думал, ты ушёл, - вытирая с лица слёзы, произношу я.
Сейчас мне стыдно. Я вновь показал слабость, как последний идиот. Сначала веду себя, как придурок, и бросаю его, а теперь ещё и реву.
- Я тоже так думал, - усмехнулся парень. – Я уже собирался выйти из твоего подъезда, как меня осенило.
- В смысле?
- Мне надоело, Кир, - присев на корточки рядом со мной, произнёс Антон.
