Суровая нежность - Маккарти Моника

Парень, который на самом деле оказался старше, чем сначала показалось, пожалуй, примерно того же возраста, что и ее девятнадцатилетний брат Кеннет, сидел лицом к ней, но пока еще ее не заметил. Она как раз подумала, что не видела его раньше (если б видела, то запомнила бы, потому что он довольно красив), когда заметила вспышку серебра у него над головой. Нет, не серебра. Стального клинка. О Боже, он собирается…

– Не-е-ет! – закричала она, помчавшись к нему со всех ног.

Парень вскинул глаза, взметнувшаяся с кинжалом рука застыла в воздухе, и выражение неприкрытой муки у него на лице тронуло ее до глубины души. К тому времени, когда она преодолела оставшееся между ними расстояние, эмоции исчезли, спрятавшись за маской самообладания, – все, кроме легкого тика под глазом. Как будто сила чувств, которые он пытался сдержать, нашла одну крошечную трещинку, чтобы вырваться наружу.

Сердце Хелен растаяло. Эта малая толика уязвимости в возрасте, когда мужчинам кажется чем-то постыдным ее иметь – по крайней мере не показывать, – тронула ее. Почему быть мужчиной означает не иметь никаких чувств, ей было невдомек. Но жесткость, по-видимому, это какое-то необходимое условие для горского воинства. А судя по размерам, ширине плеч и одежде она могла сказать, что перед ней воин.

Хелен резко остановилась перед ним и с облегчением увидела, что руку он опустил.

– Не следовало тебе спускаться сюда, девочка. Тропа опасная.

Он говорил мягко, что, принимая во внимание обстоятельства, удивило ее. Если ей требовалось доказательство его слов, то достаточно было взглянуть на бедное животное у него на коленях, чье тихое, жалобное поскуливание разрывало ей сердце.

Она опустилась с ним рядом, устремила глаза на собаку. Это была борзая и, судя по всему, из тех, что была любима много лет. У нее был большой порез сбоку, но не это заставило юношу взяться за дирк, а ее правая лапа. Она была согнута под неестественным углом, и сквозь серо-черный мех торчала кость. Вокруг нее на песок натекла большая лужа крови. Но крови Хелен никогда не боялась.

Ей хотелось протянуть руку и погладить пса по голове, но она знала, что животное, которому больно, лучше не трогать. В отличие от своего хозяина собака может укусить.

– Он свалился? – спросила она, вскинув глаза на молодого воина.

Тот кивнул.

– А теперь иди, девушка. Ты ему не поможешь. Ему больно, а ты… – Голос его сорвался. – Не стоит тебе это видеть.

– Ты любишь его?

Он снова кивнул, словно не доверял своему голосу. После долгой паузы сказал:

– Он у меня с семи лет. Отец подарил его мне, когда я уезжал на воспитание.

Пес снова жалобно заскулил, и юноша вздрогнул. Хелен видела, как пальцы, сжимающие рукоять дирка, напряглись. Она протянула руку и положила ему на запястье, как бы пытаясь остановить. Но твердые мускулы под ее ладонью сказали ей, что у нее на это мало шансов.

– Пожалуйста, не делай этого. Мне кажется, я могу помочь.

Парень покачал головой.

– Хвостику уже не поможешь. – Хвостик? Какое чудное имя для собаки! – Он слишком сильно покалечен, девушка. Ничто уже не избавит его от страданий.

«Но как же твои страдания?» – хотелось спросить Хелен.

– Ты позволишь мне по крайней мере попробовать?

Он удержал ее взгляд, и какая-то искра проскочила между ними. Должно быть, он почувствовал ее серьезность, потому что спустя мгновение кивнул.

Она помчалась в крепость, чтобы взять необходимое, прежде заставив его пообещать ничего не делать с собакой, пока ее не будет, и велела ему собрать все куски дерева, прибитые волной к берегу, которые удастся найти.

Она отсутствовала не больше получаса и с облегчением увидела, что он ждет с собакой там же, где она его оставила. После того как она объяснила, что хочет от него, он вставил одну из палок собаке в рот, чтобы та не укусила, и держал ее, пока она делала свое дело.

Она всего несколько раз наблюдала, как Мюриел и ее отец проделывают это на человеческих костях, но откуда-то знала, как действовать. Она повторила то, что видела, руководствовалась своим чутьем и сумела поставить кости на место, соорудила «шину» из палок и закрепила ее, обмотав полосками ткани, сделанными из ее рубашки.

Самое тяжелое было слушать, как пес скулит от боли, и удерживать его. Но Магнус – так звали молодого воина, как она узнала из их быстрого знакомства, – был сильным и держал собаку крепко.

Он наблюдал за ее работой, не веря своим глазам. К тому времени как она закончила рассказывать ему, как ухаживать за ранами и настои каких трав подмешивать в еду, чтобы собака больше спала, пока все будет заживать, он изумленно взирал на нее.

– Как?… Ты сделала это. Никогда бы не подумал.

Он смотрел на нее так, что она почувствовала тепло изнутри.

– Он был молодцом. Ты зовешь его Хвостиком?

Магнус кивнул.

– Мои друзья стали дразнить его так, потому что он всюду таскался за мной. Говорили, что он именно мой хвостик. Вообще-то поначалу я называл его Дружком, но прозвище Хвостик пристало да так и осталось.

Она улыбнулась и с удивлением увидела, что он тоже улыбается ей.

– Спасибо, – буркнул он.

Пока он смотрел на нее, что-то как будто сместилось у нее в груди. С золотисто-каштановыми волосами, мягкими карими глазами и загорелой кожей, он был поразительно красивым молодым человеком. Впервые Хелен поняла, как другие девочки могут так глупо вести себя из-за парня.

Возможно, он прочел ее мысли.

– Сколько тебе лет, девушка?

Она выпрямила спину, посмотрела ему в глаза. Почемуто ей было важно, чтобы он не считал ее ребенком.

– Уже четырнадцать, – гордо ответила она.

Он улыбнулся.

– Целых четырнадцать, да? Но поскольку ты слишком юна, чтобы быть лекарем, то, полагаю, ты ангел.

Хелен покраснела. Разве он не видел ее волосы? Конечно же, видел. Она ненавидит сеточки и «забывает» их при любом удобном случае.

– Скажи мне, малышка Хелен, откуда же ты все это знаешь?

Засмущавшись, она пожала плечами.

– Ну, просто я всегда интересовалась подобными вещами.

Наверное, он сочтет ее странной, как отец и братья. Она украдкой взглянула на него из-под ресниц. Но он смотрел на нее совсем не как на странную.

У нее перехватило дыхание. Он смотрел на нее как…

Как на особенную, необыкновенную.

– Что ж, стало быть, нам с Хвостиком повезло, что ты такая талантливая.

Хелен просияла. Она еще никогда не встречала таких, как он, этот бронзовый молодой воин с добрыми глазами и ослепительной улыбкой. И сразу же поняла, что он тоже особенный.

– Хелен!

Она услышала доносящиеся сверху нетерпеливые отцовские крики, и до нее дошло, что ее отсутствие было замечено.

– Думаю, кто-то ищет тебя, – сказал он, помогая ей подняться.

Хелен взглянула на собаку, лежащую у его ног.

– Ты сможешь отнести его наверх? – спросила она.

– Мы справимся. Теперь-то уж точно.

– Хелен! – снова прокричал отец.

Она чертыхнулась себе под нос, еще не готовая покинуть его.

Возможно, он чувствовал то же нежелание расставаться. Он взял ее руку и склонился над ней галантно, как настоящий рыцарь. Сердечко ее тренькнуло, как струны арфы.

– Благодарю, леди Хелен. С нетерпением буду ждать нашей следующей встречи.

Глаза их встретились, и Хелен ощутила какое-то странное теснение в груди, поняв, что он говорит искренне. У них будут еще встречи.

И они были. Следующий раз, когда она увидела его – полгода спустя, когда узнала, кто он такой, во время переговоров об окончании вражды между их кланами, – пес полностью поправился, и лишь легкая хромота указывала на то, что он пережил. Не было и речи о том, чтобы им стать врагами. Их связь уже упрочилась. Вначале она превратилась в дружбу, потом в нечто гораздо большее.

Она никогда больше не видела того нервного тика у него под глазом.

До свадебного пира.

Господи, почему же он не остановил ее? Почему позволил ей выйти замуж за другого?