Погнутая сабля (ЛП) - Грэм Уинстон

— Чтоб миссис Треффри не ругалась. Ежели работа сделана, она добрая и милая.

— Я приду, Кэти, не сумневайся.

Кэти осмотрела его. 

— Ты ладно скроен. У тебя наверху есть же одежда?

— Нет. Ну... На стене висит куртка и штаны, но это на выход на воскресенье.

Кэти поднялась и притащила одежду. Придирчиво осмотрела, потом кинула на стол.

— Давай-ка твою голову поглядим.

Она снова проверила рану. 

— Надо бы сюда хирурга. Он подлатает. А в остальном...

— Ага, Кэти, — улыбнулся Певун.

Кэти опять уставилась на него. 

— Если б я за тебя вышла, ты б свел меня с ума.

— Останься еще, — попросил Певун. — Видишь. Тута нитка оборвалась.

— Тогда одевайся, — велела Кэти. — А то простынешь.

Певун потащился на кухню и вскоре предстал перед ней в выходной одежде. На опухшем лице красовалось три синяка и два пореза, но пронзительно голубые глаза не пострадали, остались по-детски ясными.

— Надо бы тебе кого-нибудь подыскать, чтобы присматривал за тобой — снисходительно отозвалась Кэти. — С тобой мороки, как с твоими кошаками.

— Нет, — возразил Певун.

Решительность в его голосе поразила Кэти. Впервые он ей перечил.

— Мне хочется заботиться о тебе, — продолжил Певун. — Всё время, от рассвета до заката. Вот чего мне всегда хотелось. Все время. И все еще хочется.

Струи дождя били по стеклам.

— Ты правда так думаешь? — спросила Кэти.

— Да, правда.

Кэти надолго задумалась.

— Ты меня с ума сведешь, — повторила она.

На избитом лице появилась улыбка.

— Не, Кэти, не сведу. Честно, не сведу.

Глава двенадцатая

В пятницу, 13 октября, Стивен выглядел гораздо лучше, чем несколько дней назад, и вроде больше у него ничего не болело. Он много говорил с Клоуэнс, хотя частенько невпопад.

— Мы с тобой многого добились, — сказал Стивен, — у меня грандиозные планы на следующий год и дальше. Все время, лежа здесь, я их обдумывал. Планы на тебя и Джейсона — всех Каррингтонов. Я построю новое судно, вот что — такое, как надо. Отдам «Леди Клоуэнс» Джейсону. Война закончена, мир на наш с тобой век восстановлен, так что надо приспосабливаться к обычной жизни. Мирная торговля приносит прибыль, если оседлаешь волну раньше конкурентов. Здорово, что не надо работать на чужого дядю, только на себя. Тебе не платят раз в неделю, или в месяц, вся прибыль идет тебе в карман. Думаю вот открыть акционерное общество.

— А что это?

— Более современный способ ведения дел, как на шахтах. Или приобретение акций приватира. Создаешь акционерное общество стоимостью пять тысяч фунтов, а себе оставишь акций на три тысячи. Акции купят другие люди и будут получать долю прибыли, но управляешь всем ты. И можешь свободно пользоваться двумя тысячами фунтов. Похожая мысль пришла мне в голову, когда я задолжал Уорлегганам. Тогда никто не хотел покупать долю. Сейчас все иначе.

Он облизнул губы, Клоуэнс отерла ему лицо и дала глотнуть лимонада.

Стивен усмехнулся.

— Знаешь, я по жизни был сообразительным. Особенно в последний год. Это ты принесла мне удачу, любимая. Все время ее приносила.

Когда умерла твоя первая жена? Скончалась ли она в 1813 году, когда ты в первый раз собирался на мне жениться, или ты решил рискнуть — мол, никто не узнает? Клоуэнс невыносимо и отчаянно хотелось спросить, но вместо этого она снова вытерла ему лоб и смочила сухие губы.

— Я получил пару царапин, ты ж знаешь. Но кой-чего не знаешь. В тот раз, когда на скачках Эндрю опознал во мне человека из кабака в Плимутских доках... Гадкий момент. Знаешь, я не сильно доверял Эндрю. Зла он никому не желал, но у него слишком длинный язык, когда выпьет. Сболтнул бы лишнего при Джордже Уорлеггане или его приспешниках... Но теперь его опрометчивость мне больше не помешает. С Томасин он прекратил пить, все осталось в далеком прошлом. Например... например, еще кое-что, к чему он непричастен. Это касается других. Ты удивишься, если узнаешь, кто именно причастен. Близкий тебе человек. Но я никогда не расскажу, теперь уже точно...

В дверь заглянул Джейсон.

— Я сменю вас, пока вы готовите обед, мэм.

Клоуэнс подошла к двери.

— Я пока не могу уйти. Тебе придется сходить за доктором Мейзером.

— Почему? Разве он...

— Передай ему, чтобы пришел.

Клоуэнс подошла к кровати, а Стивен опять улыбался.

— Милая, ты так добра. Не знаю, чем я заслужил такую жену. На чем я остановился?

— Неважно, Стивен. Лучше отдохни.

— А, вспомнил. О постоянной удаче. Видишь, в Плимутском доке я удачно выбрался из передряги. Потом затеял одно дельце, и мне опять повезло. Потом Джордж Уорлегган и его прихлебатели пытались меня обанкротить и в самый последний момент отступили, мне и здесь повезло. Дальше рейс на приватире, который так удачно завершился. И французишка выстрелил мне в лицо, но сырой порох дал осечку... Недавно я свалился с окаянной лошади и повредил спину, но теперь все в порядке, и совсем скоро я выберусь из этой передряги. У нас ведь еще припрятаны тузы в рукавах, да, милая?

— Да, — ответила Клоуэнс и тихо села.

— Пришвартовался наш корабль. Ура-ура-ура, — пытался спеть Стивен.

— Тише, дорогой, береги силы.

Примерно минуту Стивен молчал, потом заговорил: 

— Двенадцать фунтов за воду — это чересчур. Почему бы мне отправиться в Плимут и не договориться за меньшую сумму. Всегда есть выход, в местном порту слишком задирают цены. В сухом доке, говоришь? Меня с потрохами съедят, если кораблю понадобится сухой док. — Затем чуть погодя: — Шведская смола по одиннадцать шиллингов за центнер и русский деготь по двадцать шиллингов за бочку. Ты только сравни.

Пятница, тринадцатое. Клоуэнс была далека от суеверий, но день напоминал о конце лета, знаменуя крушение надежд. Из-за окна виднелся уголок соседней крыши, край неба с облаками, смешанными с угольным дымом, и край гавани с сердитыми волнами. Клоуэнс переполнял страх перед будущим, все прошлогодние надежды исчезли, и ее сковала паутина уныния и подозрений. Вся уверенность проваливалась в зыбучие пески. Впервые в жизни она словно очутилась одна в незнакомом мире.

— Чего мне хочется, — обратился Стивен неизвестно к кому, — так это небольшую каюту для капитана, переборки из клена и тика. А в углу симпатичный мягкий диванчик, обитый малиновым плюшем, понимаешь? Аккуратный камин, может, даже обложенный плиткой, и бронзовая каминная полка. — Тут он вдруг повернулся. — Это тебе подходит, Клоуэнс? Поплывешь со мной в Бретань? Как мы назовем судно? Одно мы назвали «Леди Клоуэнс», а может, новое назовем «Леди Каррингтон»? Флагман семьи Каррингтонов!

— С радостью поплыву, — отозвалась Клоуэнс, — когда корабль построят. Но сначала ты должен встать на ноги.

— Ну, я уже иду на поправку. Где Джейсон?

— Вышел. Я попросила его кое-что принести.

— На «Леди Каррингтон» возьму восемь матросов. А что касается облика... Корпус будет из английского дуба. Палуба, думаю, из желтой квебекской сосны. Ровная и долговечная. Дуб можно перевезти по реке Теймар из Плимута. Мачты из канадской красной сосны, из нее же реи, стеньги и утлегарь. Какой диаметр, спрашиваешь? Не могу сказать, пока не будет подробного плана! Где Джейсон?

— Он скоро вернется.

Когда он посмотрел на нее, в глазах Стивена появились странное выражение. 

— Скажи, чтобы поторопился.

— Скажу, конечно, скажу.

— Строить надо в Фалмуте, — продолжил Стивен. — Верфь Беннета лучше, чем верфь Карна в Лоо, больше. Прости, ведь у твоего отца есть доля в верфи Карна.

— Неважно.

— Возьми меня за руку, — попросил он.

Клоуэнс пододвинула стул ближе к кровати и взяла его за мокрую и бессильную ладонь.

— Этот французишка, — прошелестел он со смешком. — Видела бы ты его рожу, когда ружье не выстрелило. Я проткнул ему грудь. Клинок так глубоко вошел, что я не сумел его выдернуть. Самое знатное убийство в моей жизни, а меня даже похвалили. Поверить не могу. Клоуэнс, ты удивительно прекрасная жена. Где... юный... Джейсон?