Ознакомительная версия. Доступно 41 страниц из 204
Джейми нагнулся и подхватил меня одной рукой под колени, не обращая внимания на мое сопротивление. До сих пор я не знала, до какой степени он силен.
— Отпусти меня! — закричала я. — Что ты собираешься делать?
— Я полагаю, тебе это должно быть совершенно ясно, англичаночка, — процедил он сквозь стиснутые зубы.
Он опустил голову, и глаза его горели передо мной, как раскаленное железо.
— Но если ты хочешь, чтобы я сказал, то вот тебе мой ответ: я собираюсь уложить тебя в постель. Сейчас. И буду держать тебя там до тех пор, пока ты не узнаешь, какое право я имею на тебя.
И он еще раз поцеловал меня — намеренно жестко, заглушив мой протест.
— Я не хочу спать с тобой! — заявила я, как только он оставил в покое мои губы.
— Я и не собираюсь спать, англичаночка, — ответил он спокойно. — По крайней мере теперь.
Он подошел к кровати и бережно уложил меня на вытканное розами одеяло.
— Ты отлично знаешь, что я имею в виду, черт тебя побери!
Я повернулась, намереваясь соскочить по другую сторону кровати, но он остановил меня, крепко ухватив за плечо и повернув лицом к себе.
— Я не хочу заниматься с тобой любовью!
Голубые глаза уставились на меня с близкого расстояния, и дыхание застряло у меня в глотке.
— Я тебя не спрашиваю о твоих предпочтениях на этот счет, — проговорил он угрожающе низким голосом. — Ты моя жена, о чем я говорил тебе достаточно часто. Если ты не хотела выходить за меня, у тебя был выбор. Если ты не обратила внимания вовремя, то напоминаю, что твоя часть обета включала слово «повиноваться». Ты моя жена, и я хочу тебя, женщина, и возьму тебя, чтоб черти меня побрали!
Голос его все повышался, и под конец он почти кричал.
Я встала на колени, прижала кулаки к бокам и тоже закричала на него. Страдания последнего часа поставили меня на грань срыва, и я позволила себе взорваться:
— Будь я проклята, если отдамся тебе, ты, наглая свинья! Ты воображаешь, что можешь приказывать мне ложиться с тобой в постель? Употреблять меня как шлюху, как только тебе приспичит? Не выйдет, ты, затраханный ублюдок! Сделай это, и тогда ты не лучше твоего драгоценного капитана Рэндолла!
Он смотрел на меня всего мгновение, потом вдруг встал и отошел в сторону.
— Уходи, — сказал он, мотнув головой в сторону двери. — Если ты так думаешь обо мне, то уходи. Я не стану тебя преследовать.
Я замолчала, наблюдая за ним. Зубы у него были стиснуты от гнева, он нависал надо мною, словно Колосс Родосский. [38]Свой темперамент он на этот раз крепко держал в узде, но разгневан был так же сильно, как на дороге к Дунсбери. Но он сказал, что думал. Если бы я предпочла уйти, он бы меня не удерживал.
Я задрала подбородок вверх и стиснула челюсти так же крепко, как и он.
— Нет, — ответила я. — Нет. Я не привыкла спасаться бегством. И я тебя не боюсь.
Его взгляд задержался на моем горле, где как бешеный колотился пульс.
— Да, я вижу? — произнес он, глядя на меня сверху вниз.
На лице у него постепенно появилось выражение вынужденной уступчивости. Он присел на кровать, подальше от меня, я тоже села — с опаской. Он несколько раз глубоко вздохнул, лицо мало-помалу приняло обычный для него бронзовый оттенок.
— Я тоже не привык убегать, — сказал он ворчливо. — Ладно. Скажи мне, что значит «затраханный».
Мое удивление было столь очевидным, что он поспешил объяснить:
— Если ты непременно должна давать мне прозвания, дело твое. Но я не хочу выслушивать то, на что не могу ответить. Я понимаю, что слово это грязное, судя по тому, как ты его выговорила. Но что оно значит?
Он захватил меня врасплох, и я засмеялась — несколько смущенно.
— Оно значит… ну, оно значит то… что ты хотел сделать со мной.
Одна бровь взлетела вверх, на лице появилась кривая усмешка.
— А, значит, перепихнуться? Я был прав, словечко очень грязное. А что такое садист? Ты меня один раз так назвала.
Я подавила желание рассмеяться.
— Ну, это такой человек, который… э-э… получает сексуальное удовлетворение, причиняя боль.
Лицо у меня побагровело, но сдержать улыбку я так и не смогла.
Джейми фыркнул.
— Ты не очень-то мне льстишь, — сказал он, — но я не могу возразить на твои замечания.
Он глубоко вздохнул, откинулся назад и расцепил руки. Расправил пальцы, положил руки ладонями на колени и посмотрел мне в лицо.
— Что же это такое? Почему ты так себя ведешь? Девушка? Я сказал тебе тогда чистую правду. Но это не вопрос доказательства. Это вопрос о том, веришь ли ты мне или нет. Ты веришь мне?
— Да, я тебе верю, — неохотно призналась я. — Но дело не в этом. Или не только в этом, — добавила я в порыве полной честности. — Я думаю, дело в том… словом, обнаружилось, что ты женился на мне из-за денег, которые ты должен получать.
Опустив глаза, я водила пальцем по узорам на одеяле.
— Я знаю, что не имею права жаловаться, ведь я тоже вышла за тебя из эгоистических побуждений, но…
Я прикусила губу и сглотнула, чтобы голос звучал яснее.
— Но и у меня ведь есть своя гордость, знаешь ли.
Я бросила на него взгляд исподтишка и обнаружила, что он уставился на меня с выражением полного ошеломления.
— Деньги? — произнес он пренебрежительно.
— Да, деньги! — Меня возмутила эта его небрежность. — Когда мы вернулись, ты поспешил выложить Колуму, что ты женился и теперь требуешь свою долю из доходов Маккензи.
Он некоторое время глядел на меня с открытым ртом, как будто собирался что-то сказать. Вместо этого он начал мотать головой из стороны в сторону, а потом захохотал. Закинул голову назад и закатился, опустил башку на руки и все еще продолжал истерически смеяться. Я в негодовании откинулась на подушку. Что тут смешного?
Все еще мотая рыжей гривой, он встал, тяжело дыша, и взялся за пряжку поясного ремня. Я невольно вздрогнула, и он это заметил. Гнев и веселье все еще смешивались странным образом у него на лице, но на меня он посмотрел в полном раздражении.
— Нет, — сказал он сухо, — я не собираюсь тебя бить. Я дал тебе слово никогда не повторять этого — вот уж не думал, что пожалею об этом так скоро.
Он положил ремень и начал рыться в прикрепленном к нему спорране.
— Моя доля в доходах Маккензи составляет около двадцати фунтов за квартал, англичаночка, — сказал он, перебирая какие-то непонятные вещицы в сумке из шкуры барсука. — И это шотландские фунты, а не фунты стерлингов. Цена примерно половины коровы.
— И это все? — глупо спросила я. — Но…
— Это все, — подтвердил он. — Все, что я когда-либо смогу получать от Маккензи. Ты, должно быть, заметила, что Дугал — человек прижимистый, так вот Колум в два раза прижимистей. Но даже из-за такой огромной суммы, как двадцать фунтов в квартал, вряд ли стоит жениться, думается мне, — добавил он не без сарказма. — Я не стал бы сразу спрашивать о деньгах, — продолжал он, достав наконец из споррана маленький бумажный пакет, — но они мне были нужны, чтобы купить одну вещь. Вот какое у меня было дело, а с Лаогерой я встретился случайно.
— Какую же вещь ты так сильно хотел купить? — спросила я подозрительно.
Он вздохнул, помедлил — и бросил мне на колени крошечный сверток.
— Обручальное кольцо, англичаночка, — ответил он. — Я купил его у Юэна-оружейника, он делает такие вещицы в свободное время.
— Ох, — скорее выдохнула, чем произнесла я.
— Ну же, — подбодрил меня Джейми чуть погодя. — Разверни его. Оно твое.
Контуры маленького пакета расплылись перед глазами. Я моргала и сопела, но не разворачивала пакет.
— Я очень сожалею, — сказала я.
— Пожалуй, так и следует, англичаночка, — отозвался Джейми, но голос у него уже не был сердитым.
Дотянувшись, он взял пакетик с моих колен и разорвал обертку, вынув из нее широкое серебряное кольцо, выполненное в шотландском стиле — из переплетенных между собою звеньев, причем в центре каждого из них было вырезано крохотное изящное изображение цветка чертополоха.
