Там за Вороножскими лесами. Зима (СИ) - Луковская Татьяна

- Прикупим.

[1] - Забороло - верхняя часть крепостной стены, с навесом, защищающим ратников от стрел.

[2] - Шелом - здесь коническая крыша сторожевой башни.

[3] - Городец - небольшой, укрепленный город.

[4] - Прясло - участок крепостной стены, расположенный между двумя башнями.

[5] - Волоковое окно - небольшое оконце в забороло для стрельбы, могло закрываться (заволакиваться) деревянной задвижкой.

[6] - Свита - одежда из сукна, надеваемая поверх рубахи.

[7] - Воротник - ратник, охраняющий крепостные ворота.

2.

Демьян, сидя посреди слабо натопленной избы, вместе со своими десятниками делил купленную еду.

- Это лошадям, - жестом показал он Первуше, какие мешки оттащить в сторону, - люди потерпят, а коням досыта кушать надо. Это в дивы для старцев, Вьюн вызвался отвезти. А это - нам... на сколько протянем. Не густо, правда...

Олексич встряхнул сильно истощавший кошель: «Хватит ли на следующий раз? Да и будет ли где купить?»

- Ну, что носы повесили!? - весело крикнул Горшеня, вскакивая с лавки. - Сыты будем с Божьей помощью.

Он начал рыться в углу среди наваленных грудой дров.

- Вот, - старый вой извлек небольшой мешочек, быстро развязал тесемки и высыпал на стол алые ягоды шиповника, - выменял у воротников.

- Ты этим нас кормить собираешься? - усмехнулся Первуша. - Видать, тебе на морозе головушку застудило. Мы тебе что - птахи?

- Дурень, - беззлобно ругнулся Горшеня, - это не для вас. Приманка это для перепелов. Заметил я, на том берегу их целые стаи летают, не гуси, конечно, но на похлебочку хватит.

- Так силки нужно плести, - ухмылка на лице Первуши сменилась явным интересом.

- Не нужны нам силки. Сколько ты петлей наловишь? С десяток? Есть способ и получше.

Старый вой поставил на стол кувшин с очень узким и длинным горлом.

- Там что брага? - оживился и Демьян, - Понял, мы ягоды в хмельном вымочим. Перепелки наедятся, да пьяные заснут, а мы их в мешок, да в котелок. Так?

Горшеня захлебнулся хохотом, от смеха чуть не свалившись под лавку. Долго он вообще ничего не мог сказать, беззвучно тряся головой, потом со стоном все же произнес:

- Ох, боярин! Ох, насмешил! Напоить перепелов! Я до такого и не додумался бы! - и десятник опять зашелся в беззвучном смехе.

- Да будет уже тебе, Горшеня, - Демьян потряс его за локоть, - Сказывай, как надо.

Десятник отер набежавшую слезу.

- Пусто здесь, - он перевернул кувшин дном вниз, - нам хмельное ни к чему. Собирайтесь на ловы [1], сами все увидите.

- На ловы? - раздался голос за открывающейся дверью. В избу неспешно вошел князь Александр. - И меня с собой возьмите.

- Князь на перепелок пойдет охотиться? - поднял бровь Демьян.

- А что здесь еще делать, не девок же у колодца высматривать, там и без меня не протолкнуться?

С ними увязался и Горшенька, который теперь как хвост следовал везде за отцом. В овраге развели небольшой костер. Горшеня старший нагрел над пламенем горлышко кувшина.

- Смотрите, - позвал он остальных.

Теплое горлышко он сунул в снежный наст, оно сразу же прожгло небольшую воронку, подплавив края. Вытащив кувшин назад, старый десятник кинул на дно ямки крупную ягоду.

- Готово.

- И это все? - удивился князь.

- Палочку воткнем, чтобы место приметить, тогда и все будет. Фрол, пойди веток на заметку наломай.

- И как это перепелку поймать поможет? - не унимался Александр. - Она ж ягоду склюет, да только мы ее и видели.

- А вот и нет, - улыбнулся Горшеня. - Снег подтаял, сейчас замерзнет, в лед обратится, края скользкие станут. Птаха за ягодой полезет, прыгнет вниз, заглотнет, а назад уж не выберется. Побарахтается, побарахтается, да и замерзнет. А завтра поутру только ходи от ямки к ямке, перепелов за лапы вынимай, да в мешок складывай. Лишь бы не потеплело или метель не поднялась.

- Пока сам птицу в ловушке не увижу - не поверю, - покачал головой князь.

- Утро вечера мудренее. Фролка, где ты там? Палки давай, а сам дуй горло на костре греть, да не сильно, чтоб кувшин не лопнул.

Следующий день выдался морозным и бесснежным, как раз то, что нужно. Ловчие, скудно позавтракав, отправились на тот берег, проверять ловушки.

- Что-то твои вои мешки маловаты с собой прихватили? Как бы не пришлось два раза в город бегать, добычу богатую относить, - издевался над Демьяном князь, явно не веривший в ловчую удачу, - Эх, воевода в Чертовицы уехал не вовремя, вдруг возы придется просить. Как думаешь, Робша, без возов обойдемся?

- Ты за нас, княже, не переживай, мы свое завсегда унести сможем, - Демьян сам до конца не верил в успех затеи, но не показывал виду, уверенно шагая за своим десятским.

Вот и первая заметка. Все сгрудились вокруг вчерашней ловушки, Горшеня сунул руку и вытащил на свет тушку замерзшей птички. Раздались восхищенные возгласы. И только Первуша, ткнув в перепела пальцем, покачал головой:

- Уж больно тощий, что воробей. Здесь-то и есть нечего.

- Не хочешь - не ешь, - поспешил защитить отца Горшенька, - нам больше достанется.

- Тебя, соплю, не спрашивали, - огрызнулся Первуша.

- Ну, чего стоим? - крикнул Демьян. - Живо остальные проверять!

Ловчие разбежались по полю. То тут, то там слышалось радостное: «Есть! Еще одна!» Мешок довольно быстро наполнился мерзлыми птицами.

- Мы ловили, а Нижатка с Пронькой пусть щипают, - важно заявил Фрол, сразу огораживая себя от нудной работы.

- Ну, вы здесь заканчивайте, а мы с вашим боярином пойдем зайцев за тем оврагом посмотрим, - князю очень быстро наскучило топтаться на одном месте, и он потащил Демьяна глянуть окрестности. Довольный добычей, Олексич весело махнул своим людям рукой и поспешил за Александром.

[1] - Ловы - охота.

3.

Набродившись вдоволь по вороножскому берегу, и не встретив ни одного зайца, ни кабана, ни какой еще добычи, князь с боярином повернули к крепости. На заснеженном лугу никого не было, охотники ушли в город.

- Пока дойдем, уж похлебка будет готова, - мечтательно улыбнулся Демьян, представив золотистые колечки жира, разбегающиеся от запущенной в варево ложки.

Александр достал откуда-то два ржаных сухаря, один протянув Демьяну:

- На, поешь. А то до ваших перепелов пока доберемся, животы сведет.

Ломая сухой камыш, они начали спускаться к Вороножу.

- Смотри, Робша, - указал князь на середину реки, - баба на реку пришла стирать, полынью рубит.

Тоненькая женская фигурка неумело размахивала большим топором, сильно заваливаясь вперед при каждом взмахе. Рядом чернела большая корзина.

- Не баба, а девка, - улыбнулся Демьян, - видишь, коса прыгает. Этак она долго себя и лед мучить будет. Пойду я, помогу...

- А с чего, это ты? - вдруг нахохлился князь. - В город ступай, я сам уважу.

- Князь полынью рубить станет? - усмехнулся Демьян. - Увидит кто - засмеет.

- Да кто здесь увидит, - махнул рукой Александр, любуясь смешными замахами девицы, - а хоть и увидит, не велика беда. Ступай, приказываю.

- В сечи будешь приказывать! - упрямился Олексич.

Оба явно не хотели уступать. Пихаясь и отталкивая друг друга, парни двинулись к незнакомке.

- Может, она страшна, как кикимора. Лица-то отсюда не разглядишь, - сделал князь еще одну попытку, отвадить соперника.

- Ну, так и ступай, княже, на заставу. А я так просто, помочь, - соврал Демьян.

- Ага, просто, - передразнил его Александр, - то-то у тебя глаз загорелся.

- Ничего у меня не загорелось, - отмахнулся Олексич.

Демьян знал, что нравится девкам. Высокий, сероглазый, с правильными чертами лица, он всегда ловил на себе нежные взгляды, но стоило появиться Александру, и про Олексича все забывали. И дело было не только в княжеском расшитом корзно [1] на плече, Алексашка хоть ростом был пониже Демьяна и лицом не так пригож, однако мог повести бровью, глазом подмигнуть, небрежно пошутить. Любая красавица таяла и терялась от его лукавой улыбки. Демьян так не умел, перед девицами он смущался, оправдывая свое прозвище.