История одной (не)любви (СИ) - Караюз Алина

Здесь кончалась зима, и чем дальше вглубь страны продолжался полет, тем быстрее отступал снег, давая место зеленой траве. Вскоре белые равнины сменились заливным лугами и полями, на которых колосилась пшеница. Появились густые леса, голубые блюдца озер и сверкающие на солнце вены рек, что пронизывали Иллурию вдоль и поперек.

Даже небо стало другим. Не сизым и низким, как в Шенвейсе, а высоким, прозрачно-хрустальным и пронзительно-голубым.

Небо Иллурии — до боли знакомое, такое родное.

Дея смахнула слезу.

— Мамочка, ты плачешь? — Ноэль завозился у нее на коленях.

Почти весь полет он проспал в плетеной колыбели, а проснувшись, с неугомонным любопытством трехлетнего малыша начал исследовать салон дирижабля. Заодно познакомился со стюардом в белой ливрее, постоял возле Йеванна, печально вздыхая и поглядывая на его блестящие пуговицы, а потом забрался к матери на колени, чтобы удобнее было смотреть в окно.

Пуговицы очень хотелось. Хотя бы одну. Но уж больно хмурое лицо было у мага.

Ноэлю казалось, что он простоял возле него целую вечность и вздыхал очень громко. Даже ногой притопнул от нетерпения, но первым заговорить не посмел. А маг на него так и не глянул…

— Нет, сыночек, не плачу, — шепнула Дея, зарываясь губами в макушку сына.

И успела заметить, как по губам Йеванна скользнула усмешка.

Их места оказались рядом. Два мягких двухместных диванчика, повернутые сиденьями друг к другу, а между ними — столик, на котором заботливый стюард оставил бокалы, бутылку вина в ведерке со льдом и серебряный поднос с фруктами.

Дея ни к чему не притронулась, но дала Ноэлю яблоко. Тот с удовольствием впился в него зубами. Усмешка на губах мага стала еще сильнее.

— Могу я узнать, что вас так насмешило? — раздраженно заметила девушка.

Он весь полет не сводил с нее глаз. Она чувствовала его взгляд, даже когда сидела, уткнувшись в окно.

— Попробуйте персики, — вместо ответа Йеванн кивнул на поднос. — Говорят, у них необыкновенный медовый вкус. Это новый сорт из личных садов императора.

Дея почувствовала, как в душе повеяло холодком.

— Император выслал за нами свой дирижабль, а теперь еще и персики из его личных садов? Не много ли чести одной ворожее? Что еще вы скрываете?

— Я — ничего. Думаю, Его Величество хочет показать, что рад твоему возвращению.

— И я должна в это поверить? — теперь уже усмехнулась она.

Протянув руку, взяла один из персиков со стола и покрутила его. Рот наполнился голодной слюной. Венарий как знал — Дея очень любила эти сочные солнечные плоды.

— Хотя бы сделать вид.

— И не подумаю. Я никогда не прощу того, что он сделал!

Молниеносное движение — и крепкая мужская хватка сжала ее запястье. Дея вскрикнула от неожиданности, персик выпал из ее ослабевших пальцев, закатился под стол. А сверху уже нависало лицо мага. Мрачное, как туча, с алым блеском в глазах.

— Никогда, — прорычал он, склоняясь над ней, — никогда не смей говорить это вслух, глупая девчонка, если тебе дорога твоя жизнь… и жизнь твоего сына!

От него пахнуло чем-то темным, холодным и злым. Ноэль сжался у матери на руках и заплакал.

— Отпустите меня! — Дея дернулась, пытаясь вырвать руку из захвата. — Вы напугали ребенка!

Пальцы мага разжались.

Резко поднявшись, Йеванн отступил.

— Мне нужно уйти, — прохрипел, задыхаясь, и, не оглядываясь, бросился прочь.

Хищная, звериная похоть раскаленной лавой расползалась по телу. Медленно, но неудержимо наполняла каждую вену, каждый сосуд. И был только один способ прекратить это безумие…

В маленьком тамбуре между верхней и нижней палубой Йеванн остановился. Уперся лбом в стену. Наощупь достал кинжал и вонзил себе в руку.

С губ сорвался полузадушенный стон.

Но боль отрезвила, вернула сознанию ясность. Заставила очнуться.

Мага трясло.

Он догадывался, что с ним происходит, и это совсем не радовало.

Еще недавно он мог похвастаться нечеловеческой выдержкой, умением контролировать свои эмоции, поступки и мысли. Но с некоторых пор начал превращаться в кипящий вулкан. И рядом с Деей этот вулкан становился неуправляемым.

Демон, живущий внутри, просыпался, стоило ворожее оказаться в поле его зрения. Стоило ее запаху коснуться его обоняния, а голосу — достигнуть ушей. И с каждым разом этот демон становился все сильнее, и все сложнее было справиться с ним.

Однажды он вырвется на свободу и потребует то, что считает своим…

Глава 11

— Сегодня вечером Его Величество устраивает прием. И мы с вами приглашены.

Дея подняла голову и проводила Йеванна удивленным взглядом.

— Но у меня нет подходящего платья…

— Будет.

Он даже не обернулся. Просто вошел без стука в комнату, где она сидела с Ноэлем, поставил в известность и вышел.

После безобразной сцены в дирижабле, он больше не делал попыток коснуться ее. А еще неожиданно вспомнил правила этикета и теперь обращался к ней не иначе как «сударыня» и только на «вы». Будто нарочно воздвиг между ними стену. Или нет — разверз пропасть. И эта пропасть стремительно увеличивалась.

Что-то в нем изменилось.

Дея не могла понять, что именно, да не сильно-то и пыталась. В душе она радовалась, что появилась причина, заставляющая его держаться подальше. Но в то же время ей стало не по себе от его внезапной холодности.

Несколько часов назад дирижабль пришвартовался в воздушном порту Тарузы. Там уже ждал экипаж с гербами императорского дома, а с ним и двенадцать пар конных тайхов — воинов-магов, что состояли в элитной гвардии и подчинялись лично императору. Все они были вооружены до зубов и бросали в сторону Йеванна странные взгляды.

Дея могла бы поклясться, что они… Нет, не боятся его — опасаются. Как опасаются бешеного пса в клетке или гремучую змею, что улеглась на камне и греется на солнышке. Так опасаются всех, от кого не знают, чего ожидать.

Они отслеживали каждое движение Райса, каждый взгляд, каждое слово. Будто он и в самом деле был тем бешеным псом…

Конвой — ничем другим это быть не могло — сопроводил их в тихий квартал на окраине столицы. В трехэтажный особняк с зимним садом и открытой галереей, увитой плющом.

Дом был великолепен, гораздо лучше того, в котором Дея жила в Рузанне. Только это ее ничуть не обрадовало: новое жилище окружала сплошная каменная стена. Такая высокая, что снаружи виднелся только флюгер-стрела. А на каждом окне темнели решетки.

Этот дом был тюрьмой. Роскошной золотой клеткой, из которой невозможно вылететь, как не пытайся. Да и тайхи никуда не делись. Часть рассредоточилась по стене, часть заняла место у единственных ворот. Позже Дея обнаружила флигель, переоборудованный в мини-казарму.

Его Величество все продумал, чтобы птичка не вырвалась из силков. Но Дее не верилось, что столько усилий только ради нелепого союза ворожеи и дознавателя, и их гипотетического потомства.

Определенно, здесь крылось что-то еще. Что-то, связанное с Йеванном.

И вот теперь — этот прием.

Оставив Ноэля рассматривать книжку с картинками, она дернула за сонетку.

На звон колокольчика явилась служанка. Немолодая женщина с цепким взглядом и суровым лицом. От нее исходила слабая, но четкая магия.

Не служанка — надзирательница. Приставленная, следить и доносить.

Увидев ее, Дея почувствовала холодок.

— Где Катарина?

— Она занята. Расставляет вещи Вашей Светлости.

— Светлости?

Дея изумленно вздернула бровь. Видимо, Йеванн забыл сказать, что обладает герцогским титулом. Только откуда титул у полукровки?

— Миледи желает чего-то? — осведомилась служанка.

— Как тебя зовут?

- Можете называть меня Ниона, — по тонким губам женщины скользнула полуулыбка. Но взгляд остался холодным.

Дея выдохнула.

Значит, она не ошиблась. Это действительно не служанка. Даже в доме императорские соглядатаи!

— Хорошо, Ниона. Мне нужна Катарина. Я хочу ее видеть. Сейчас же.