Любовник на все времена - Линдсей Сара

— Но ведь на вас она не действует, — робко попыталась возразить Диана.

— Я не из боязливых, — шутливо отозвался Генри.

— Любой человек чего-нибудь боится, — уверенно заявила Диана.

— Да? И чего же боитесь вы?

Его низкий бархатистый голос проникал до самого сердца.

Она подняла голову и посмотрела прямо в его синие глаза, похожие на чистое летнее небо, потом его глаза потемнели, словно на небе появились облака.

— Вас, — прошептала она.

— Меня? — удивился он.

— Не столько вас, сколько людей такого склада, как вы.

Глядя на Генри, нельзя было подумать, как глубоко задело его замечание Дианы. Однако она почувствовала, что ее слова попали в цель. Он весь напрягся, и в горле у него слегка захрипело, но он быстро взял себя в руки. В отличие от него Диана никак не могла успокоиться. Его голос волновал, тревожил и в то же время брал за душу.

— Людей такого склада, как я, — повторил он. — И к какому же складу людей я отношусь?

— Вы беспринципный нахал.

Генри хрипло рассмеялся, причем так громко, что привлек внимание многих гостей. Диана поежилась от неприятного ощущения, вызванного посторонними взглядами, брошенными в их сторону. Ей показалось, что через миг на них начнут показывать пальцами и перешептываться за их спинами.

«Ее мать убежала с управляющим конюшней, неблагородная кровь, если говорить откровенно… Она никогда не будет красавицей… Вы слышали, точно так же Лэнсдауны приняли назад свою дочь… только из христианского милосердия…»

С чего это ей взбрело в голову, что Генри хочет ее спасти? Она никому не нужна. Ни бабушке, ни дедушке. Ни отцу, конечно. Коварный серый туман опять застлал ее сознание, она снова оказалась в ловушке прошлого, не желавшего ее отпускать.

Она бежала и бежала, куда глаза глядят, и не только потому, что заблудилась. Она бежала всю жизнь. Но разве у нее был выбор? Она не могла повернуть назад и вернуться к себе домой. У нее не было дома.

Капли пота стекали по ее разгоряченному лицу, но она заставляла себя бежать все быстрее и быстрее. В ее ушах раздавался неумолкаемый стук сердца. Со всех сторон Диану окружал лес, ветви деревьев хлестали ее по лицу, цеплялись за одежду. Она хватала воздух широко раскрытым ртом, и он обжигал ее легкие. Но страх за спиной гнал и гнал все дальше.

Она заблудилась и вместе с тем подсознательно чувствовала, что стоит ей остановиться, оглянуться по сторонам, и тогда, вероятно, кто-то спасет ее. Но сейчас она не видела подле себя никого, кто бы мог спасти ее. Никто не спешил ее искать, не шел к ней на помощь.

Внезапно перед ней возникла высокая мрачная стена. Прежде чем она успела повернуть, стена окружила ее, стиснула… как вдруг издалека до нее донесся четкий и ясный голос:

— Почему вы опасаетесь меня, мисс Мерриуэзер? Мисс Мерриуэзер, вы слышите меня?

Взволнованный голос Генри проник в ее сердце, и Диана очнулась, прошлое отступило. Она приподняла голову и увидела над собой его встревоженное лицо. Генри крепко держал ее за плечи, словно боялся, что если он отпустит ее, она упадет в обморок. Диана глубоко вздохнула, окончательно приходя в себя. Как все-таки было приятно чувствовать рядом с собой тепло большого и сильного мужчины. Холод, сковавший ее сердце, растаял.

— Почему вы чуждаетесь меня? Бежите от меня? — решительно повторил он вопрос.

«Бежит от него?»

Его внимание, участие пробуждали в ее сердце смутную тревогу. Куда девалось ее благоразумие, почему она колебалась и в самом деле не бежала от него? Напротив, она доверчиво тянулась к нему, летела словно мотылек на огонь. Исходящий от него мужской запах кружил и дурманил голову.

Запах обвевал ее, словно легкий ветерок, но за этим слабым дуновением чувствовалась скрытая мощь надвигавшегося урагана, который мог разразиться в любое мгновение. Диану охватил внутренний трепет, ей вдруг стало жарко.

«Беги, беги, беги», — явственно звучал в ушах голос разума, тогда как голос плоти велел ей оставаться на месте.

Диана слегка побаивалась Генри Уэстона, от него, как ей казалось, веяло опасностью. Если он по-прежнему будет так крепко держать ее своими руками, она точно сгорит от вспыхнувшего внутри нее огня. Обуглится как головешка. Диана испуганно вскинула голову, слегка встряхнула ею, чтобы прийти в себя, и вдруг впервые заметила, что они стоят посреди внутреннего двора.

— Что мы тут делаем?

— Не знаю, но надеюсь, вы мне все объясните. Вы обозвали меня нахалом без всяких принципов и тут же пустились наутек. Как вы себя чувствуете? Может, позвать вашу матушку?

На какое-то мгновение Диана растерялась. Ее женское начало, растревоженное и проснувшееся, одновременно ощущало не только мужскую силу, но и свою власть над ней.

— Простите меня. Я лишь… — Она запнулась. «Боже! Как чудесно блестят его глаза, словно синие сапфиры». — Мне стало жарко и душно, поэтому захотелось немного подышать свежим воздухом. Из-за такого пустяка не стоит тревожить мою матушку. Теперь я отдышалась, и мы можем вернуться назад.

— Погодите. Вы вся дрожите. — В его голосе звучали неподдельное сочувствие и даже, как показалось Диане, нежность, а руки продолжали обнимать ее за плечи.

Она так бы и стояла, поддерживаемая его горячими руками. Но тут Диана очнулась и бросила взгляд в сторону дверей, из которых во двор выходили другие пары.

— Мое поспешное бегство, вероятно, вызвало переполох? — с тревогой спросила она.

Генри усмехнулся:

— Нет. Хотя подозреваю, что ваш уход вызвал у многих удивление. Думаю, теперь все гадают, что такого я вам сказал, отчего вы бросились прочь из залы. — Бережно поддерживая под руку, он подвел ее к одной из садовых скамеек. — Присядьте, у вас такой вид, будто вы вот-вот упадете в обморок.

Слабость у Дианы еще не прошла, поэтому она благоразумно последовала его совету.

— Что же случилось с вами?

Он почти спас ее, опять выручив из неловкого положения. Диана чувствовала, что ей следует объясниться во избежание недоразумений.

— Иногда… даже не знаю, как вам это объяснить… Внезапно мое сердце начинает биться быстро-быстро, в груди перехватывает дыхание. Мной овладевает какое-то наваждение. Многие мысленно спасаются бегством от мрачных и тяжелых воспоминаний, а я действительно бегу прочь от прошлого, потеряв голову. — Дина потупила глаза и вся съежилась. — Вы, наверное, считаете меня помешанной.

— Если с вами, мисс Мерриуэзер, бывает такое, то это звучит немного удручающе. И как часто это случается?

Диана вздохнула, но не стала скрывать правду:

— Так бывает, когда мной овладевает мое прошлое.

Генри удивленно приподнял брови.

— Я бежала не от вас. Когда вы рассмеялись, и все повернулись в нашу сторону… я не выдержала. Невыносимо чувствовать на себе все эти косые и неодобрительные взгляды, перешептывание…

— Прошу извинить меня. Я не хотел вас обидеть.

— Я верю вам и нисколько не виню в случившемся.

— Даже если я нахал без всяких принципов? — шутливо спросил он.

Диана смутилась, покраснела, но все равно уверенно ответила:

— Даже если вы именно такой!

— Уверяю вас, половина из того, что обо мне пишут в светской хронике — чистейшее вранье, а другая половина — это раздутые до невероятных размеров сплетни.

— Увы, — вздохнула Диана, — я знаю, насколько далеко от правды то, что пишут газетчики. Их интересует не правда, а прибыль. Им ничего не стоит испортить кому-нибудь репутацию и даже жизнь, главное — удивить, поразить читателей.

Нежность светилась в синих глазах Генри. Он сел рядом с Дианой и взял ее за руку:

— Похоже, в прошлом вам жилось нелегко?

Диана пожала плечами, тронутая его сочувствием:

— Как сказать, я ведь не голодала, да и бездомной меня никак не назовешь.

— Мне сложно судить об этом, — усмехнулся Генри, — я, например, предпочел бы испытать названные вами лишения, нежели общаться со злобными мегерами из великосветского кружка «Олмак». Кстати, вы не проголодались? Я, между прочим, не прочь перекусить.