Над пропастью юности (СИ) - "Paper Doll"

В конце концов, Джеймс решил не торопиться с ответом, прежде показав письмо Фрее. Ему было важно услышать, как она сделала выбор в его пользу, что должно было лишний раз порадовать самолюбие, но кроме того чтобы очередной раз убедиться в подлинности данного ею обещания. Кроме того им нужно было вместе обсудить, что стоило делать, а на что не обращать внимания. Утаивать от неё письмо мистера О’Конелла Джеймс не был намерен, насколько жестоким оно бы ни было. Ни к чему хорошему утаивания ещё не приводили.

Он решил не заявлятся к Фрее домой, для чего время было слишком позднее. Джеймс испытывал усталость, да и к тому же его ужасно клонило в сон, в чем можно было винить лишь погоду. Казалось, дождь усилился, сменив мелкую мряку. Талый снег наполнял обувь влагой. Спрятанные в карманы ладони были холодными. Мысли были слишком хаотичными, чтобы ими можно было делиться с кем-небудь. Их разговор мог подождать до следующего дня.

Джеймс подумал, что был бы непротив выпить немного горячего чая, чтобы согреться. Он снова надеялся, что дома никого не будет, но был обманут в собственном ожидании, стоило переступить порог дома. К его же удивлению среди ряда выстроенной обуви были не только две пары тяжелых зимних ботинков Спенса и Дункана, но ещё три пары женских туфель, среди которых узнал и те, что принадлежали Фрее.

У него появилось плохое предчувствие, стоило услышать из гостиной надорванный голос Рейчел, которая будто бы рыдала. Джеймс бегло расшнуровывал ботинки и растегивал пальто, прислушиваясь к голосам, среди которых узнал также Спенса и Алиссу. Прошло не больше минуты, прежде чем он оказался в гостиной. Его внезапное появление заставило всех вмиг умолкнуть.

В комнате было ощутимо напряжение, что сковало всех в одночасье. Джеймс чувствовал, будто случилось что-то, о чем ему забыли рассказать, что-то определено плохое, если не выпиюще ужасное. Он оторопело осматривал друзей, пытаясь угадать, что могло произойти, но это было напрасно. Укол дурного предчувствия заставил поежиться.

Джеймс не ошибся, распознав с прихожей, как Рейчел плакала, прислонившись к плечу Спенсера, который успокаивающе гладил её по спине и заботливо приобнимал. Они сидели на диване, когда кресло заняли Дункан и Алисса, которые стиха о чем-то перешептывались. Рука парня лежала на колене девушки, их пальцы были переплетены. Джеймс не заметил в комнате Фреи, что во многом озадачивало. Он почти был уверен, что видел в прихожей её обувь. Ему это не могло показаться.

— Это всё она виновата, — Рейчел спохватилась с места, чтобы одолеть в два шага расстояние и оказаться рядом с Джеймсом. Она толкнула его в грудь, что намеревалась сделать снова, прежде чем Спенс перехватил её запястья и оттащил назад. — И ты не в меньшей степени. Вы оба виноваты!

— В чем дело? — Джеймс обратился к Алиссе и Дункану, которые молча переглянулись между собой, будто соглашали, кто будет говорить и что скажет. Затем оба повернули головы к нему, чтобы посмотреть с угрюмой нерешительностью, которой он не мог понять.

— Её убили из-за неё. Во всем виновата она, — продолжала выкрикивать Рейчел сквозь непрекращающиеся слезы. Спенсер обнимал её сзади, но больше напоминало, будто он пытался удержать девушку на месте, хоть та больше и не пыталась вырваться. — Они должны были убить не её вовсе. Она не должна была умереть.

— Кого убили? — Джеймс обвел взглядом всех присутствующих снова. — И где, в конце концов, Фрея? — в голосе стало ощутимым беспокойство, ударившее прошедшемся по всему телу электрическим зарядом, от которого чувствовалось неприятное покалывание на кончиках пальцев.

Алисса протянула к нему руку, но он не сразу заметил сжатую во влажной ладони записку. Заметив же, подошел ближе и грубо выхватил, чтобы в ту же секунду развернуть и прочитать. Глаза побежали вниз по корявым строкам, с трудом распознавая слова, выстроенные в неровный ряд. Попытка разобрать нечитаемый почерк заняла больше времени, чем ему казалось, что у него могло быть.

«Спасибо, что была моим единственным другом в те тяжелые времена. Невзирая на это, я не мог поступить иначе с твоей подругой. Она не должна жить, как и все похожие на неё. Никто этого не понимает, но это ненадолго. Я мог бы в неё влюбиться — в её прелестные светлые волосы и милые глаза, волшебное имя и изумительный талант, но она должна была умереть. Р.К.»

— Что это? — он снова поднял глаза на друзей, которые продолжали смотреть на него кто с неистовой злостью и отчужденностью, а кто из-под чёрной вуали кружевной печали. — Где Фрея? — повторил нетерпеливо, сжав дурацкую записку в ладони. Сердце участило биение, в горле образовался тошнотворный ком. Джеймс держал нетерпение в крепко сжатых ладонях, не давая воли приступу ярости, в которой начал захлинаться.

— Разве ты ничего не понял, — Рейчел сделала попытку рвануться к нему, когда Спенс удержал её. — Она должна была умереть. Её должны были убить, — продолжала повторять, как заведенная. Глаза метали молнии, на кончике языка было слишком много яда, которым, казалось, она хотела отравить не только его, но всех присутствующих. — Вместо неё убили Марту! Её убили вместо Фреи, будь она проклята!

Джеймс и сам не осознал, как вдруг выдохнул с облегчением, что заметила Рейчел, которая всё же вырвалась из рук Спенсера и начала со всей силы колотить по нему кулаками, рассыпаясь в проклятиях. Она продолжала рыдать, заключенная в клетке безумства, в чем её нельзя было винить. Осознание того, что с Фреей всё было в порядке, пришло намного раньше, чем то, что Марта умерла.

Девушка, которая была живым олицетворением его детства, умерла. Её убили, приняв за другую, что было чьим-то злым промыслом и одновременно обычной случайностью. Выдавалось ироничным, как за несколько часов до этого она рассуждала вслух о смерти, будто делилась тайными мечтами, в исполнение которых сама не верила. Тем не менее, Джеймс, наверное, был единственным, кто знал, что Марта хотела умереть иначе. В её смерти должен был быть смысл, но вряд ли даже она сумела бы его найти. Джеймс находил его лишь в том, что она отдала свою жизнь взамен на его будущее, что он упрямо отказывался провести с ней.

Даже теперь Фрея оказалась на первом месте, что выдавалось чем-то неправильным, потому что она ведь осталась жива, и с ней всё было в порядке в отличие от Марты. Пусть в последнее время она только мешала, совершала пакости и пыталась вклиниться между ними, но Джеймс должен был дать должное прошлому, что хранило о девушке лишь приятные воспоминания. Они были друзьями, но это было так давно, что теперь казалось ненастоящим. Единственным настоящим оставалась Фрея, и Джеймс отдавал все свои переживания ей.

— Как это случилось? — спросил, снова обратившись к Алиссе или Дункану, выражения лиц которых были одинаково хмурым и печальным. Их молчаливая отстраненность выдавалась страной. Словно непризнавая того вслух, они тоже обвиняли Фрею в случившемся, что Джеймс упрямо отказывался принимать за правду.

— Её ударили камнем по голове приблизительно дважды. Затем нанесли несколько неточных ножевых ранений между ребер и оставили истекать кровью. Её нашли возле общежития, лежала в тени за деревом, — сдавленным голосом ответил Спенсер. — Видимо, она хотела за чем-то вернуться, — пожал неуверенно плечами.

— Её нашла Фрея, — рявкнула Рейчел. Произнесла имя подруги с отвращением, будто оно отдавало терпкой горечью, от которой немел язык. — Сегодня утром.

Джеймс возобновил в памяти вчерашний день, что был сумбурно странным. Марта заявилась к нему утром, он позволил ей поцеловать себя в последний раз на прощание, а затем убедил уехать. Провел до вокзала, всучил в руки билет и пожелал хорошей дороги, прежде чем заявился к Фрее, с которой затем провел остаток дня.

Когда она успела вернуться, чтобы того никто не заметил? Зачем это сделала? Кого хотела увидеть или с кем поговорить? Марта должна была убраться из города, чтобы вернуться в Лондон и больше не напоминать о себе. Джеймс успел забыть о ней ещё до конца вчерашнего дня, не говоря уже о том, что не думал о ней весь последующий день. Известие об её смерти было, по меньшей мере, неожиданным, но он не мог перестать беспокоиться о том, что на её месте должна была оказаться Фрея.