Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
— Ах нет, что вы! — Мисс Маршбанкс испытала легкий шок. — Прошло только восемь месяцев со дня смерти старого герцога — чудеснейший человек, был всегда так добр ко мне, — поэтому ее светлость все еще в трауре. Однако, как вы понимаете, она может носить серые и лиловые тона. Но развлечения, безусловно, исключены еще четыре месяца.
— Но мне показалось, я встретила нескольких гостей, — упорствовала Вирджиния.
— Не гостей — друзей, — поправила мисс Маршбанкс. — Позвольте… сейчас в замке проживает не более десятка человек.
— И это вы не называете приемом! — воскликнула Вирджиния.
— Конечно, нет! — Мисс Маршбанкс заливисто рассмеялась. — Мы здесь привыкли, по вашим понятиям, к несметным толпам. А пока здесь собрались только самые близкие друзья ее светлости — полковник Чомли, сэр Дейвид Уэнторн и лорд Крофорд. Конечно, в доме еще есть бедняжка лорд Рафтон, но его можно не считать.
Вирджиния хотела спросить почему, но остановить мисс Маршбанкс было невозможно.
— Кроме того, здесь сейчас находится леди Шелмадайн Даттон, — добавила она чуть более резко.
— Кто она? — Вирджинии наконец удалось вставить слово.
— По правде говоря, меня эта леди ничуть не интересует. — Мисс Маршбанкс перешла на официальный тон.
— И все же, расскажите мне о ней, — настаивала на своем Вирджиния.
— Мне не хотелось бы обсуждать эту особу, — заявила мисс Маршбанкс. — Меня удивляет, что его светлость поощряет ее визиты. Я только на прошлой неделе заметила ее светлости, что эта леди не относится ни к родственникам, ни даже к старым друзьям. Хотя, конечно, его светлость знал когда-то ее мужа.
— Так она замужем! — воскликнула Вирджиния.
— Вдова, — пояснила мисс Маршбанкс. — Ее мужа убили во время англо-бурской войны. Он вместе с герцогом учился в Оксфорде. Но, скорее всего, его светлость никогда не виделся с леди Шелмадайн, пока она буквально не навязала ему своего знакомства.
Мисс Маршбанкс отставила кофейную чашку и перегнулась через стол. Лакей давно вышел из гостиной, и они были совершенно одни.
— Думаю, я могу не скрывать, мисс Лангхоулм, что у меня возникли подозрения относительно леди Шелмадайн. Мне кажется, она бегает за герцогом! Он, конечно, женат, но это ее не остановит! Она все равно попытается поймать его!
— Вы в самом деле так считаете? — спросила Вирджиния с должной степенью удивления, стараясь не рассмеяться. Ей вдруг представился герцог, опутанный веревками, как пойманный на охоте олень.
— Она — бесстыдная женщина! Вот что я думаю, — взорвалась мисс Маршбанкс. — Флиртует самым бесстыдным образом. Эти ее глубокие вырезы на платьях и взгляды из-под ресниц, адресованные мужчинам! Она презирает женщин, смею вас уверить! И отношения с прислугой у нее не самые лучшие. Да вот совсем недавно Эллен, старшая горничная, рассказала мне, что леди Шелмадайн была очень резка, когда ей показалось, что одно из ее платьев плохо выглажено. А чаевые она раздает просто смехотворные.
— Возможно, у леди Шелмадайн нет денег, — предположила Вирджиния.
— Если она так бедна, то ей не следовало бы останавливаться в таких домах, — строго заключила мисс Маршбанкс. — Мы стремимся поддерживать в замке определенный уровень, и я считаю, что леди Шелмадайн совершенно не подобает без конца навязываться на приглашения. Конечно, без поощрений герцога тут не обходится, но, с другой стороны, чего ждать от мужчин?
— Вы полагаете, герцог проявляет интерес к леди Шелмадайн? — спросила Вирджиния, тщательно подбирая слова.
— Вовсе нет, — с уверенностью ответила мисс Маршбанкс. — Думаю, он вообще ни к кому не проявляет интереса, только к себе. Если и есть на свете эгоисты, то один из них — его светлость. Но, как я уже сказала, все мужчины одинаковы; я их просто не терплю. Когда вспоминаю, как сурово родной сын обходится с ее светлостью, такой одинокой и несчастной, так прямо кровь в жилах закипает, честное слово.
— А в чем же проявляется его суровость? — спросила Вирджиния.
Мисс Маршбанкс резко отпрянула.
— Ой, что вы можете обо мне подумать! — жеманно воскликнула она. — Сплетничает о своих господах с незнакомым человеком! Вам не следует так подробно меня расспрашивать, право, не следует. Видите ли, я в этом доме на особом положении. Для герцогине я гораздо больше, чем просто секретарь. Фактически, — мисс Маршбанкс самодовольно улыбнулась, — я, скорее, фрейлина. Между прочим, наш обожаемый король, когда еще был принцем Уэльским, сам высказал эту мысль. «Это ваша фрейлина?»— спросил он у ее светлости, когда я принесла ей забытый ридикюль. Как мы потом с ней хохотали! С тех пор она часто зовет меня «своей фрейлиной», да и я тоже частенько так себя мысленно называю.
— Мы, американцы, не представляем, что должна делать фрейлина, — сказала Вирджиния, — но я уверена, вы превосходно справляетесь со своими обязанностями.
— Хотя не мне это говорить, но вы правы, — согласилась мисс Маршбанкс. — Я в курсе всего, что происходит в доме. И могу, таким образом, попытаться огородить ее светлость от беспокойства и неприятностей. Она очень слаба здоровьем и уже не так молода, как раньше. Но мне никак не заставить герцога понять, что она будет гораздо счастливее, если он позволит ей делать более или менее все, что она захочет.
— Разве у нее нет такой возможности? Мисс Маршбанкс вновь напустила на себя таинственный вид.
— А у какой женщины она есть? — уклонилась она от ответа. — Вам, мисс Лангхоулм, я, пожалуй, открою большой секрет, но, конечно, с условием, что он останется между нами.
— Естественно. Я никогда не повторю то, что вы мне сообщили в доверительной беседе, — заверила Вирджиния.
Мисс Маршбанкс снова перегнулась через стол.
— Так вот, — сказала она. — Я — социалистка!
— Социалистка! — воскликнула Вирджиния. — Но мне всегда казалось, что социалисты против богатых!
— Я тоже против богатых, — заявила мисс Маршбанкс. — Единственным исключением является ее светлость. Если бы я вам рассказала хотя бы четверть того, что мне довелось увидеть в этом замке, у вас волосы встали бы дыбом! На самом деле я против аристократии и всего, за что они выступают!
Вирджиния подавила улыбку. Ей пришла в голову мысль, что мисс Маршбанкс была бы совершенно потерянным и несчастным существом, если бы ее лишили аристократического окружения, в котором она, по всему было видно, пребывала с восторгом.
— Вы не проговоритесь ее светлости? — забеспокоилась мисс Маршбанкс. — Она очень расстроится, если узнает, что у меня такие идеи; но ничего не поделать, я всегда была в душе бунтарем.
Вирджиния снова про себя улыбнулась и, чтобы удовлетворить свое любопытство, попыталась вернуть разговор к леди Шелмадайн.
— Сегодня вечером, проходя по холлу, я заметила очень привлекательную даму, — сказала она. — Наверное, — вы о ней говорили. Элегантно одетая, с темными волосами и очень белой кожей.
— Это леди Шелмадайн, — подтвердила мисс Маршбанкс. — По-моему, она иногда похожа на ведьму! Такая способна на все: не колеблясь пустит в ход злые чары, если есть возможность извлечь выгоду.
— С ней был еще кто-то, — продолжала Вирджиния, — кажется, она называла его Маркус.
— О, это капитан Маркус Рилл, — разъяснила мисс Маршбанкс. — Очаровательный молодой человек. Он возможный преемник.
— Преемник чего? — не поняла Вирджиния.
— Титула, естественно, — пояснила мисс Маршбанкс. — Его отец был младшим братом покойного герцога, и, если что случится с его светлостью и он умрет, не оставив детей, — что весьма вероятно по причинам, о которых я умолчу, — тогда капитан Маркус наследует герцогство.
— Почему же, в таком случае, он сейчас не носит титула?
Мисс Маршбанкс отрицательно покачала головой.
— Это исключено! Младшие сыновья герцогов получают «титул учтивости» 2, а их сыновья вообще не являются знатными особами.
— Я бы никогда не смогла запомнить всего этого! — воскликнула Вирджиния.
