На сердце без тебя метель... (СИ) - Струк Марина

Страхи и сомнения, коих за три дня ожидания досталось ей с лишком, лишь сильнее распаляли Лизу. Она старалась сдерживать свои чувства, пыталась говорить размеренно и тихо. Но, увы, когда ей удавалось сохранять хладнокровие в присутствии этого мужчины? Он словно выпускал на волю все, что Лиза так тщательно подавляла в себе всю свою сознательную жизнь. Он делал ее другой — необузданной, смелой, открытой и безрассудной. И она до сих пор не могла понять, нравится ли ей это. А еще она не понимала, почему он молчит, снова превратившись в того Александра, каким она его помнила по первым дням знакомства, — мрачного, холодного и равнодушного. Будто Александр, которого она недавно утешала из-за потери близкого человека, оказался лишь плодом ее воображения.

Вспомнив о Платоне, Лиза на мгновение замолчала, ощутив стыд за свое поведение. Не стоило требовать объяснений именно сейчас. Но угрызения совести тут же отступили, когда Александр бросил на пол полотенце и лениво опустился в кресло, будто зритель в партере. При виде его расслабленной позы и очередного пренебрежения правилами bon ton Лиза тоже решила заглушить слабый голос разума, взывающий не терять достоинства.

— Вы не отрицаете! Вы понимали, что мой рассудок был слаб. Я была больна, одурманена лауданумом. Я не могла держать ответ за свои поступки и распоряжаться собственной судьбой. Недостойно дворянина по своему усмотрению воспользоваться особой, когда та отчасти не владела собой.

— Вам ли говорить о том? — насмешливо блеснул глазами Александр, на короткий миг прерывая ее яростную речь.

Кровь в тот же миг отхлынула от лица Лизы. Напоминание о том, как она одурманила его настойкой белены, будто окатило холодной водой. В груди защемило, пришлось даже сделать глубокий вдох, чтобы выровнять дыхание. Она испуганно отшатнулась, когда Александр вдруг резко выпрямился в кресле, а с лица его слетело выражение холодного равнодушия. Лиза невольно выставила перед собой ладонь, пытаясь его остановить. К ее удивлению, он подчинился — вновь расслабленно откинулся на спинку кресла и положил ладони на подлокотники.

— Вам лучше? Я бы предложил вина для поднятия духа, но боюсь, вы воспримете это предложение как une petite astuce^[378]…

— Довольно! Я повинилась перед вами за все, что сотворила, — оборвала его Лиза, покраснев от досады. — Я к вам писала… Каждое слово в том письме — правда. Я искала иного финала для всех и не желала ничьей смерти. Да, я виновата перед вами. Но это ничуть не дает вам права играть чужими жизнями.

«И своей», — чуть не добавила Лиза, но в последний момент прикусила язык. Она чувствовала, что только больше запутывается в клубке противоречий поступков и слов. Все произошло слишком быстро и неожиданно — сначала письмо с признанием, затем это странное венчание…

Лиза по-прежнему не понимала, что именно толкнуло Александра под венцы. Она знала, что умирала в те часы. Доктор Вогель сказал после, что никто не ждал ее исцеления. По его мнению, свершилось истинное чудо — она была единственной, кого холера пощадила. Но тогда почему? Почему Александр, поддавшись непонятным для нее порывам, также ходил по краю, рискуя своей жизнью.

— Этот брак можно признать недействительным, — Лиза сама не понимала, как эта мысль вдруг пришла ей в голову и обратилась в слова. — Несмотря на наличие свидетелей и записи в приходской книге.

— У отца Феодора длинный язык. — В глазах Александра мелькнула скука. — Я все больше начинаю жалеть, что держу его приход.

От его бесстрастного тона ей хотелось затопать ногами и закричать. Александр держал себя так, будто явился к ней с ответным визитом и лишь из вежливости поддерживал беседу о погоде и посевных.

— Вам же все едино без надобности этот брак! Тот, кого вы ожидаете, теперь не приедет. Вы ведь охотник — бессмысленно расставлять силки там, где зверя уже нет и в помине.

«Пожалуйста, возрази мне! Скажи, что наше венчание — вовсе не ловушка, которую ты хотел расставить более года назад для Marionnettiste. Что тобой двигали иные чувства. Хотя бы отголосок тех, что легли строками в твоем письме. Хотя… как можно писать о чувствах и держать при себе любовницу? Немыслимо!»

— А ежели вы полагаете, что я открою имя, то…

— …я ошибаюсь. Знаю. Вы и прежде не раз твердили мне о том и, помнится, просили оставить всю эту историю, верно? — прервал ее Александр. — А ежели я скажу, что вам нет более нужды так надежно хранить un grand secret? Потому что я знаю имя этого человека — mon faux ami^[379].

Глава 43

Если бы он вдруг закричал и затопал ногами или вовсе ударил ее, вряд ли смог бы ошеломить Лизу больше. В горле в тот же миг пересохло от страха, тело затрясло мелкой дрожью. И почему-то вспомнились мужские пальцы, нервно крутившие цветок из бумаги, тихий голос с нотками боли и волнения и полный невыносимой муки взгляд светлых глаз.

Когда она в последний раз слышала о Marionnettiste? Разум Лизы никак не находил в тайниках памяти обрывки доходивших до нее иногда вестей. Быть может, то письмо, что передала ей от него фельдфебельша, и в правду было последним?

Да, он поступил подло и низко, впутав ее в свои игры. Да, он во многом виноват. И да, он планировал убийство Александра. Но почему-то после долгих месяцев раздумий Лиза все большее укреплялась в мысли, что едва ли Marionnettiste довел бы начатое до финала. И не потому, что она помешала ему.

— Я и помыслить не мог, что сей образчик чести и благородства на такое способен, — продолжал тем временем Александр, пристально глядя в наполненные ужасом глаза Лизы и подмечая все эмоции, отражавшиеся на ее лице. — Да-да, прежде я уважал его и по-своему восхищался качествами, коих так щедро отсыпала ему природа. И коли бы ко мне явились с просьбой назвать имя самого достойного мужа нашего времени, я бы всенепременно указал на этого господина. Однако нет в нашем мире чистых помыслов и чистой души, верно? Я должен был вспомнить о нем, как о первом среди прочих, кто всегда жаждал моей крови. Но, увы, обманулся его личиной добродетели.

Лиза с трудом удерживала себя от того, чтобы заткнуть уши и не слышать этой злой иронии. И не из страха, а из-за боли в голосе Александра, что к концу его речи стала настолько очевидной, что ранила и ее тоже.

— А ведь никто не обещал, что жизнь не преподнесет очередного крушения колосса, коего считал незыблемым, vrai? — он зло усмехнулся, а Лиза даже не пошевелилась, будто загипнотизированная его взглядом. — Зато истина подтвердилась — все мы пятнисты, как дикие кошки. Но не спорю — по заслугам. Все честно. Oeil pour oeil^[380]. Я убил его лучшего друга и сослуживца, сломал несколько жизней в одной семье. Он вернул мне за то сторицей. Пожалуй, ныне мы квиты.

Лиза ровным счетом ничего не понимала, пока Александр не протянул руку к столику подле кресла и не взял с серебряного подноса белый прямоугольник письма. Она сразу же узнала собственный неровный почерк, и после секундного замешательства ее захлестнула волна злости.

Едва оправившись от болезни и начав держать перо в руке без дрожи в пальцах, Лиза попросила принести ей в постель низкий столик и письменные принадлежности. Она понимала: после неожиданного исчезновения в пути ей необходимо известить о себе обитателей Муратова, а также написать в Тверь Никите. Лиза ни на минуту не сомневалась, что именно он первым бы начал ее поиски.

Александр ошибся в своих подозрениях касательно персоны Marionnettiste. Дулов-младший был виновен лишь в том, что свел знакомство с Лизой и протянул ей руку помощи, в которой она так нуждалась.

— Я знаю обо всем, что творится в моих владениях, — ответил Александр, предугадывая ее невысказанный вопрос о том, как попало к нему письмо.

— Неужто? — иронично изогнула тонкую бровь Лиза и уколола его, сказанными им же недавно словами: — Вам ли говорить о том?

— Touché, — улыбнулся Дмитриевский и выглядел при этом таким довольным, что под воздействием его улыбки Лизина злость начала таять. — Впрочем, я сказал вам про вашего приятеля не для того, чтобы вы нападали на меня, пытаясь его защитить. Я вообще без особой нужды не желаю говорить об этом лицемере.