Невеста поневоле (Брак поневоле ) - Картленд Барбара

Баронесса застонала.

— Вам хуже? — спросила Камилла.

— Кажется, бренди помогло моему желудку, — ответила баронесса, — но моя голова раскалывается на части! А качка в карете ничем не лучше морской.

Было очевидно, что баронесса сильно страдает, и Камилла уговорила ее прилечь на сиденье по ходу кареты, а сама села напротив. Она намочила носовой платок в лавандовой воде, которую Роза предусмотрительно положила ей в сумочку, и приложила его ко лбу баронессы.

Вскоре больная заснула и Камилла вновь могла предаться собственным мыслям и смотреть на мелькающие за окном поля и луга. Лошади бежали резво и поднимали клубы пыли, но Камилла решила не закрывать окно.

Капитан Чеверли встретил их у дверей гостиницы, где им предстояло обедать. Он стоял с часами в руке и всем своим видом выражал недовольство по поводу их опоздания. Он сердито выговаривал кучерам за задержку, но стоило ему увидеть баронессу с ее посеревшим лицом, как его тон изменился.

Пожилая леди не могла передвигаться без посторонней помощи, и Камилла пыталась помочь ей выйти из кареты. Капитан устремился ей на помощь и почти на руках внес страдалицу в гостиницу.

— Ее нужно отнести наверх, — сказала Камилла капитану. — Для нее лучше полежать. По крайней мере, здесь не укачивает. В карете она чувствует себя как на море.

Поднялась небольшая суматоха, но в конце концов баронессу подняли наверх, уложили в постель, сняли с нее шляпку и туфли. Капитан Чеверли велел тотчас принести в комнату горячие кирпичи, рюмочку коньяку и холодный компресс.

«Он в точности знает, что ей нужно», — с благодарностью подумала Камилла.

Слуги поспешили выполнить его указания, и через минуту все было доставлено.

— Вы должны немного поесть, — убеждал баронессу капитан Чеверли. — После еды вам станет лучше, обещаю. Прошу вас, попытайтесь встать, иначе вам будет тяжело переносить оставшуюся часть пути.

Баронесса издала невольный стон. Мысль о том, что нужно вставать, приводила ее в содрогание.

— Я останусь с вами, — попыталась успокоить ее Камилла.

Баронесса покачала головой.

— Не нужно, дорогая, я лучше побуду одна, — ответила она, отпив бренди. — Прошу вас, спускайтесь вниз и обедайте без меня. Здесь нет никого, кто мог бы упрекнуть меня за отсутствие. Боюсь, что я не в состоянии двигаться.

Камилла уступила просьбам баронессы и прошла в отдельную гостиную, где ее уже ждал Хьюго.

— Баронесса слишком плохо себя чувствует, чтобы продолжать путешествие. Мне кажется, мы могли бы остаться здесь до тех пор, пока она не поправится.

— Вы сами знаете, что это невозможно, — ответил Хьюго. — Все распланировано заранее, и отложить ваше прибытие в Мельденштейн невозможно.

А на будущее помните, что нельзя заставлять королевских особ ждать или менять их планы.

— Но просто жестоко заставлять баронессу путешествовать в таком состоянии, — сердито произнесла Камилла.

Хьюго пожал плечами:

— Будем надеяться, что она соберется с силами.

— Вы — чудовище! — набросилась на него Камилла. — Только в Средневековье могли подвергать подобным пыткам больную женщину и заставлять ее ехать так долго и с такой скоростью.

— Эти жирные раскормленные кобылы еле двигаются. Хороший жеребец легко проскачет то же расстояние в два раза быстрее. Но это самые лучшие лошади в Мельденштейне, свежие упряжки из королевских конюшен ждут нас в каждой придорожной гостинице. Ее королевское высочество пожелала, чтоб вы провели в дороге не больше двух ночей.

— По мне, было бы гораздо лучше не болтаться по этим проселочным дорогам, как молоко в маслобойке, — отпарировала Камилла. — Я волнуюсь за баронессу. Вы уверены, что не хотите привезти в Мельденштейн мертвое тело в карете?

— Никто еще не умирал от морской болезни, огрызнулся Хьюго.

— Но баронесса может стать первой, — возразила Камилла.

Внезапно до нее дошло, что они Ссорятся, как дети.

— Пожалуйста, давайте не будем спорить, — поддаваясь внезапному порыву, проговорила она. Камилла уже забыла, что недавно досадовала на него. Я очень беспокоюсь за несчастную леди.

— А я беспокоюсь за вас, — отозвался он. — И вы должны понять меня. Я обязан доставить вас в Мельденштейн. Вы представляете, что станут говорить, если вы прибудете на день позже, не имея веской причины задержки?

Камилла изумленно распахнула глаза. Затем она невольно скривила губки.

— Тогда следовало прислать мне в качестве эскорта старого, толстого и надутого маркиза.

Она знала, что такой ответ позабавит его. Мгновение он боролся с собой и, не выдержав, рассмеялся:

— Вы неисправимы, но я согласен, что выбор был сделан не очень мудро, и теперь ваша компаньонка умирает у нас на руках.

— А далеко ли нам до ночлега? — поинтересовалась Камилла.

— Я предполагал, что мы прибудем на место к пяти. Но если из-за состояния баронессы вы будете ехать медленнее, то мы прибудем туда гораздо позже. Вы утомитесь, но что я могу поделать?

— Ничего, — отозвалась Камилла. — Я буду ухаживать за ней. Я уговорила ее лечь на сиденье, и, кажется, ей полегчало. Купите у хозяина две подушки, ей будет удобнее лежать, и, возможно, она сможет уснуть. Я могла бы дать ей ложечку настойки опия.

— Хорошо, — согласился Хьюго. — Мы не можем оставить ее, а завтра к вечеру мы должны оказаться в Вестербальдене. Мы проведем ночь в замке тамошнего маркграфа.

— Так вот каков его титул! — воскликнула Камилла. — Неудивительно, что Роза не могла его выговорить.

Он приподнял брови:

— Роза?

— Моя горничная. Она приносит мне все новости, которые услышит от служанки баронессы и вашего камердинера.

— Слуги всегда в курсе всех событий, — проговорил Хьюго, — поэтому нельзя забывать об осторожности. Все, что мы делаем или говорим, передадут в Мельденштейн.

Камилла посерьезнела.

— Знаю, — просто ответила она.

Хозяин принес заказанный обед. Все было искусно приготовлено и очень вкусно.

— Вы выглядите усталой, — проговорил Хьюго Чеверли с ноткой озабоченности в голосе. — Не лучше ли будет, если за баронессой поухаживает ее горничная? Я не могу позволить вам изнурить себя еще до того, как вам придется проводить массу церемоний.

— Благодарю вас, я хорошо себя чувствую, — ответила Камилла. — Просто не выспалась.

Она опустила глаза, чтобы он не усмотрел упрека в ее словах, и обрадовалась тому, что они не вызвали у него раздражения.

— Я тоже мало спал, — неожиданно признался он. — Вышел на палубу и смотрел, как капитан заводит корабль в гавань. Задача стояла нелегкая, так как из-за шторма вода поднялась. Но он хороший лоцман, и мы пришвартовались практически в намеченное время.

Немного помолчав, капитан Чеверли слегка наклонился к Камилле:

— Прошу простить меня, мисс Ламбурн, за то, что наговорил вам прошлым вечером. Моей вспыльчивости нет оправдания, я вел себя возмутительно и могу только молить вас о снисхождении.

Его слова не выходили за рамки условных фраз, но все же Камилла догадывалась, что за ними скрывается нечто более глубокое, какое-то чувство, которое она пока не понимала. Она подняла глаза и увидела, что с его лица исчезло обычное циничное выражение и он смотрит на нее как-то по-особенному.

Они смотрели друг на друга, голубые глаза встретились с серыми, и Камилла безмолвно попросила его стать ей другом, а не врагом. Ей отчего-то показалось, что он понял ее, но тут же поспешно поднялся.

— Мисс Ламбурн, прошу вашего разрешения удалиться. Мы меняем лошадей, и я хочу проследить, чтобы новая упряжка не оказалась слишком резвой для вас и чтобы вы и баронесса не испытывали никаких неудобств в поездке.

Он вышел, больше ни разу не взглянув на нее.

Она знала, что он говорит не правду и что это просто предлог, чтобы уйти. Почти неосознанно она протянула вперед руку, словно хотела остановить его. Имя Хьюго чуть не сорвалось с ее губ. Он скрылся за дверью, и она увидела, что он не закончил обед, а рюмка бренди так и осталась нетронутой. Минуту она помедлила в надежде, что он вернется. Поняв, что ожидания напрасны, Камилла медленно пошла наверх.