Пленник ее сердца - Дэр Тесса

– Ага! Вот то, что точно поможет уснуть. – Полина взяла книгу с полки. – «Методы бухгалтерского учета».

– Верный выбор, если у вас бессонница, – рассмеялся Гриффин. – Но шутки в сторону: я одобряю ваши планы и, хорошая у вас память или нет, советую все записывать. И ничего не давайте в кредит. А если уж все-таки решите дать кому-то в долг, требуйте залог. Имейте в виду: представители аристократии – самые необязательные и ненадежные в финансовом отношении.

Полина бросила на него тревожный взгляд.

– Вы-то сами от кредиторов не бегаете?

– Согласно последним данным, я один из самых богатых людей в Англии: в частности, четвертый в списке, так что бегать от кредиторов мне без надобности.

Полина прижала книгу к груди и, наклонив голову, глубоко вдохнула, а встретив недоуменный взгляд герцога, пояснила:

– Мне нравится, как пахнут книги. Вы находите это странным?

– Да. Немного.

Гриффин умолчал, что это его к тому же странным образом возбуждало. То, что сейчас между ними происходило, уже нельзя было даже условно считать дружеской болтовней в библиотеке. Все это куда больше походило на флирт. И пожалуй, он испытывал к ней еще и дружеские чувства, смешанные с острым, сильным, неотвратимым физическим влечением.

Но что бы между ними ни происходило, это должно закончиться здесь и сейчас.

Гриффин отодвинул разобранные часы и, поднявшись с кресла, поспешил отступить в тень, дабы скрыть свидетельство своего возбуждения.

– Я вас провожу, мисс Симмз. Уже действительно очень поздно, а моя мать, можете не сомневаться, много чего для вас приготовила на завтра.

– Насчет этого не переживайте, мне не составит труда доказать ей, что я совершенно безнадежна.

– Вот и славно.

Она спустилась на две ступеньки ниже.

– И чтобы доказать это, я даже не стану делать реверанс, перед тем как покинуть эту комнату.

– Прекрасное начало. Если вы хотите еще бо#льших потрясений, начните обращаться ко мне по имени.

Она как-то странно на него посмотрела.

– Вы это серьезно?

Гриффин поморщился: похоже, снова просчитался, хотя не имел в виду ничего дурного – просто лишний раз собирался указать матери на иллюзорность ее надежд превратить неотесанную деревенщину в леди. Но мисс Симмз, похоже, сочла себя польщенной и, возможно, даже вообразила, что теперь они приятели. Чрезмерная фамильярность всегда таит опасность – ему ли об этом не знать…

Кстати, об опасности.

– Осторожно! Нижняя ступенька…

Поздно!.. Она покачнулась и вскрикнула.

Глава 6

Время остановилось. За долю мгновения перед внутренним взором Гриффина пролетело все, что сейчас произойдет: она оступится на последней ступеньке, уронит книгу, беспомощно взмахнет руками, возможно, скользнет пальцами по стремянке, но ухватиться за нее не успеет, по инерции качнется вперед… и упадет на пол лицом вниз.

Поскольку высота небольшая – всего несколько футов, – она, разумеется, останется жива и даже, возможно, все обойдется без серьезных травм…

Добраться до финала сознание его не успело – тело пришло в движение раньше.

Опершись ладонью о спинку, Грифф стремительно перепрыгнул диван, широко развел в сторону руки и приземлился возле стремянки, успев в последний момент поймать ее в объятия и тем самым предотвратить падение.

Она рухнула к нему на грудь, и хотя ее жизни и здоровью уже ничто не угрожало, он все никак не мог заставить себя отпустить ее.

– Вот это да! – выдохнула Полина, окинув взглядом расстояние, которое он преодолел в прыжке. – Да вы настоящий атлет.

– Пустяки, – заметил он скромно.

Разумеется, только так и мог ответить настоящий мужчина. Не сообщать же ей, что в прыжке он потянул мышцу и она непременно дает о себе знать. Но Гриффин не думал о боли – его тревожили иные ощущения, куда более острые.

Видит Бог, любоваться ею было приятно, но держать в объятиях приятнее стократ. Соски ее упирались ему в грудь и требовали неотложного внимания, и не просто внимания, а немедленных действий.

С каким бы удовольствием сейчас он их ублажил!

– Ну, я бы не сказала, что это пустяки, – заметила мисс Симмз, обхватив руками его за шею. – Вы вон никак отдышаться не можете.

– Как, впрочем, и вы, – парировал Гриффин.

– Верно, – согласилась мисс Симмз и улыбнулась ему нежно и застенчиво, чем несказанно удивила. С трудом верилось, что эта девушка с характером способна вот так улыбаться. – У вас впечатляющая реакция.

Какая славная подача! Ему бы ответить привычное: «Вы и представления не имеете насколько…» – или, к примеру: «Годы тренировок даром не прошли», – но отчего-то как раз сейчас у него пропала охота упражняться в острословии. Его вдруг посетила абсурдная мысль: все эти годы активных занятий фехтованием, боксом, верховой ездой, то есть всем тем, что принято считать пустым времяпрепровождением, не были потрачены бесцельно – они готовили его к этой самой минуте, к тому, чтобы именно эта девушка оказалась в его объятиях.

– Не мог же я допустить, чтобы вы пострадали, – сказал себе Гриффин, не осознавая, что произнес это вслух.

– А я думала, благородные порывы вам не свойственны.

– И правильно думали!

Из соображений порядочности давно уже следовало ее отпустить. Но пусть он и чувствовал себя похотливым сатиром, ему нравилось ощущать, как она льнет к нему, причем так, словно весь мир превратился в сплошную ледяную пустыню и тепло его тела – единственное, что даст ей шанс остаться в живых. Сейчас так легко верилось в то, что он ей нужен, что она нуждается в тепле его рук, его губ, его разгоряченного дыхания, как в воздухе.

Поразительно, какие кульбиты может совершать распаленное похотью сознание! Он почти сумел убедить себя в том, что поступит благородно, если поцелует ее в спелые упругие губы.

Почти, но не совсем.

– Я сейчас опущу вас на пол.

Она кивнула и вдруг прижалась губами к его губам.

С ума сойти! Она сама сделала то, о чем он лишь мечтал.

Этот поцелуй накрыл его как океанский прибой, как волна, сокрушающая дамбы. Губы ее были сладкими, как спелые ягоды, а сама она пахла, как выбеленный на солнце лен.

Даже когда поцелуй завершился, чувства его пребывали все в том же смятении, каждый нерв тела звенел от напряжения. Основной инстинкт напомнил о себе с неумолимой силой.

Ему хотелось еще. Ему хотелось большего.

Похоть была его доброй старой знакомой. Он знал, что стоит за участившимся пульсом, за обостренным обонянием и вкусом, не говоря уже о шевелении в штанах, но сейчас к знакомым ощущениям добавилось и нечто новое: теснение в груди, там, где сердце… Словно сердце его узнало ту, которую готово в себя принять.

И Гриффин испугался.

Опустив ее на пол, он отвернулся и, коснувшись рукой губ, растерянно произнес:

– Что это было, черт возьми?

– Я вообще-то думала, что у вашей светлости больше опыта в таких делах, но, раз уж вы спрашиваете… это был поцелуй, как мне кажется.

Гриффин провел рукой по волосам.

– Этого не должно было случиться.

– Нет, не должно. Но случилось. И это было… хорошо.

Он стремительно обернулся к ней.

– Хорошо? Вы так считаете?

– Ну, я хотела сказать, что все удачно сложилось. – Полина судорожно сглотнула. – Вы же не станете отрицать, что между нами возникло определенного рода напряжение. Вот я и подумала, что поцелуй, возможно, его ослабит…

Он уставился на нее так, словно у нее вдруг выросли рога.

– Вот, значит, как…

– Ну ладно, теперь-то уж что об этом… – Она отвернулась и виновато пожала плечами. – Все позади, и ничего такого особенного и не произошло, так что не стоит беспокоиться.

О чем это она? Ничего особенного не произошло? Не стоит переживать?

Поразительно, с какой легкостью ей удается его унижать. Может, стоит вручить ей нож для вскрытия конвертов и предложить провести вивисекцию, используя его вместо подопытного животного?