Когда Дэр усадил Ориану в двуколку, она сказала:
– Своих птиц и других животных я хочу передать семье Донни. Правда, думаю, вы захотите оставить себе гуся, ведь вы к нему так привязались.
– Только в ощипанном и подготовленном для жарки виде. – Дэр вручил Ориане свои перчатки. – Возьмите их. Будете править.
Феджак, видимо, ничего не имела против такого решения, и Ориана с достойным похвалы умением миновала ворота и выехала на мост. Некоторое время двуколка легко справлялась с извилистой дорогой, и вот за очередным поворотом показалась вилла.
Общий замысел принадлежал Дэру, а Дэвид Гамильтон разработал детали. К трехэтажному зданию с обеих сторон были пристроены боковые флигели.
Почти все следы строительных работ уже исчезли, и трава разрослась до самого фундамента.
Дэр повернулся к Ориане, ожидая, что она скажет. Дом больше, чем она ожидала? Или меньше? Так как она молчала, он заметил:
– Камень на постройку из моих владений.
– У вас самый красивый дом на острове.
Похвала была приятна Дэру, однако он не удержался от возражения:
– Вы же не видели домов, принадлежащих местным и приезжим богатым людям. Прожив некоторое время в Дэмерхеме, я хорошо узнал неудобства слишком больших зданий. Такое мне подходит больше.
Дэр повернул к конюшням и каретному сараю. Он выпряг Феджак, освободил от кожаного хомута и подпруги и отвел в стойло к яслям, полным свежего сена. Глядя, как пальцы Орианы перебирают темную гриву пони и гладят лоснящуюся шею, он от всей души пожелал оказаться на месте своей лошади.
Когда Дэр стал взрослым, многие женщины откровенно льнули к нему, но по причинам, не имеющим отношения к чувствам. Теперь, когда он встретил желанную женщину, она сторонилась его. Он даже не мог восхищаться ее самообладанием и сдержанностью, так как эти похвальные качества мешали ему лучше понять ее.
Позади конюшен сохранилось несколько яблонь – остатки красивого, но заброшенного сада.
– Яблони – редкость на острове, – сказал Дэр Ориане и отвел в сторону ветку, чтобы показать ей еще совсем маленькие яблочки. – А вот этот старый коттедж пустует с тех пор, как я себя помню. Я решил снести его.
– Вы не должны этого делать, – возразила Ориана. – Старинные развалины служат украшением английских парков, а ваш коттедж вполне можно отнести к их числу. Вы уже дали имя вашему дому?
– Пока нет. Я местный уроженец, и мне не слишком хочется давать дому чисто английское название, я ищу что-нибудь подходящее к местности. Мой кузен и друзья предлагали много названий, но ни одно меня не устроило. Я подумываю назвать виллу «Олдин-Вью».
Ориана обратила взгляд на скалистый гребень горы и заросли золотистого дрока на склонах.
– Вы могли бы назвать его Скайхилл-Хаус. Удивляясь, как это не пришло в голову ему самому.
Дэр повторил:
– Скайхилл-Хаус...
Она предложила прекрасное название, и Дэр понял, что выберет именно его.
Он проводил Ориану к дверям главного входа между двумя колоннами, узорчатые кованые перила с обеих сторон окаймляли лестницу с низкими ступенями. Меньше месяца назад Ориана и Дэр так же рядом стояли на пороге Гленкрофта, и Ориана смотрела, как Дэр вставляет ключ в замок. Дэр распахнул дверь и ввел Ориану в дом.
Запрокинув каштановую голову, она с восхищением созерцала сводчатый потолок главного холла. Дэр, вдыхая запах краски и лака, дал ей время налюбоваться как следует, после чего провел в гостиную.
Дэр понимал, что Ориана видела комнаты и побольше, и все же надеялся, что она по достоинству оценит классическую простоту и элегантность пропорций. Фриз белого цвета из прессованной штукатурки, местами тронутый голубым и золотом, окаймлял стены. Две мраморные дорические колонны поддерживали каминную полку. Свет в комнату проникал через высокие окна в южной стене.
Ориана прошла несколько шагов по деревянному полу, подошвы ее туфель оставляли следы на белой пыли.
– Вы, наверное, замечаете отголоски стиля Адама [5], – сказал Дэр. – Вы, должно быть, знакомы с этим стилем.
– Да, знакома.
– В этой комнате шторы и обивка мебели будут живого, но не слишком темного тона.
– Отлично подойдет голубой.
– Что касается мебели, я не хочу ничего тяжеловесного и чрезмерно декоративного.
– Белая, с кремовым оттенком.
– Именно это я и имел в виду. Главным украшением будут пейзажи острова. У меня есть несколько, но они уже развешаны в городском доме, да и в одной комнате их разместить невозможно. В прошлом году я заказал одному художнику два полотна, чтобы повесить их на противоположных стенах этой вот комнаты. На одной картине должен быть изображен залив Дуглас на закате, а на другой порт Рамси утром и мое судно «Доррити» на причале.
Потом Дэр провел Ориану в комнату для завтрака. На полках прекрасно отполированного буфета орехового дерева работы лучшего мебельного мастера острова стояли принадлежавшие матери Дэра фигурки из фарфора и ее любимый сервиз.
В квадратной задней комнате наиболее примечательным был наборный паркет из различных пород дерева.
– Это мой кабинет, – объяснил Ориане Дэр. – Он в два раза больше того, который вы видели у меня в городском доме. Я перевезу сюда свой чертежный и письменный столы. И хочу поставить здесь несколько кожаных кресел для своих друзей.
– Нечто вроде клуба для джентльменов.
– Точно.
– Я однажды спросила Раш... одного знакомого джентльмена, почему он предпочитает клуб «Уайте» всем прочим. Он ответил: «Потому что там самые удобные кресла».
Полагая, что ей как женщине это будет интересно, Дэр провел Ориану в кухню, показал прихожую для слуг, их комнаты, кладовую и буфетную. Отсюда они поднялись в спальни – их было четыре разного размера, – зашли и в гардеробную. Напоследок Дэр приберег свой шедевр – библиотеку. На антресолях, обнесенных перилами, возле каждого окна стояла скамья.
– Там, наверху, я установлю застекленные шкафы и специальные столы для своей коллекции минералов. Внизу, как видите, книжные шкафы уже установлены.
Ориана медленно поднялась по винтовой лестнице, держась одной рукой за дубовые перила, и уселась на верхней ступеньке. Дэр присоединился к ней.
– Устали?
– Нет, – ответила она, опершись локтями на колени и уткнувшись в ладони подбородком. – Просто мне захотелось взглянуть на эту великолепную комнату сверху и представить себе, как она будет выглядеть, когда вы расставите свои книги и разместите коллекцию. – Минуту помолчав, Ориана добавила: – Вы самый счастливый человек из всех, кого я знаю.
– Почему вы так считаете?
– Вы обладаете несметным состоянием. Вы член уважаемой семьи. Вы получили хорошее образование и способны понять и объяснить важные научные теории и гипотезы. Вы построили для себя этот восхитительный дом. С точки зрения любого человека, вы ведете завидную жизнь.
Ее замечания, вероятно, содержали ключ к разгадке тех сторон ее собственной жизни, которые она пыталась скрыть. Но Дэру не хотелось сейчас строить догадки на этот счет – более всего он нуждался в сближении с ней.
– Я не чувствовал себя счастливым в последнее время, – признался он. – Но теперь, когда между нами возникло взаимопонимание, вы переменились. Вы избегали меня, не отрицайте этого. Ответьте, я единственный человек, с которым вы обращаетесь так холодно, или вы замораживаете каждого мужчину, который пытается узнать вас лучше?
– Почти каждого, – кивнула она.
– Но не капитана Джулиана. Ведь вы сбежали с ним.
– Мне было тогда всего шестнадцать лет, и я влюбилась до безумия. Бегство казалось единственным способом преодолеть категорические возражения моей матери против нашего брака.
– Ваши знатные родственники возражают и против вашего последнего воздыхателя?
– Я не спрашивала их мнения. Мэтью в чем-то напоминает мне Генри, но я не собиралась выходить за него замуж.
– Вы ищете в каждом мужчине сходство с вашим покойным мужем. Я не напоминаю вам его?
