От счастья не убежишь - Лэмпмен Каролин

– Ах ты... – Коул попытался схватить ее, но Стефани оказалась проворней. Он гонялся за ней по лугу: вот-вот, казалось, поймает! Но каждый раз она успевала увернуться.

Наконец они остановились лицом к лицу. Каждый следил за движениями противника.

Коул сделал ложный выпад вправо и, как только Стефани метнулась влево, бросился на нее, сбил ее с ног, и оба, хохоча во все горло, покатились по траве.

– Будешь еще брызгаться?

– А почему я одна должна быть мокрой? – еле выговорила Стефани.

– Придется тебя тоже искупать в наказание. – Коул выразительно покосился в сторону ручья.

– Ты не осмелишься...

– Еще как осмелюсь. Только ты, пожалуй, до смерти промерзнешь на обратном пути.

Он перекатился на живот, придавив ее своим телом, и принялся тереться мокрыми щеками, носом, лбом об ее лицо...

– Вот мы и квиты.

Она потрогала его усы.

– Не совсем. Ты забыл одну мокрую деталь.

– Это легко исправить, – прошептал он и потерся усами об ее губы. Прикосновение превратилось в поцелуй, удивительно мягкий и нежный. Оба они растворились в океане чувств. Стефани обвила руками его шею. Он начал осторожно вынимать шпильки из прекрасных каштановых волос.

Одна шпилька запуталась и уколола Стефани. Мгновенная боль отрезвила ее. Она попыталась освободиться.

Сначала Коул ее не отпускал. Ему хотелось вечно держать ее в объятиях. Еще один поцелуй, и она снова покорится... Так легко, так приятно... Внезапно он понял, чего хочет, и его захлестнул острый стыд. Когда Стефани придет время уезжать, ни для кого из них разлука не должна стать незаживающей раной. Таким поцелуям нет места в их отношениях. Он отпустил ее.

Стефани села, уткнувшись головой в колени. Ей хотелось отползти подальше и умереть.

– Стеф!

Коул пододвинулся ближе и приподнял ее подбородок. К его удивлению, она плакала.

– Что случилось?

– Я не должна была так себя вести.

– Как?

– Как... как шлюха!

– Стеф, это был просто поцелуй, – с изумлением сказал он.

– Но мне это нравилось!

– Мне тоже.

– Но порядочным женщинам это не должно нравиться. Салли думает, что мне есть что скрывать. Может, я и вправду была... такой женщиной. И не могу этого вспомнить, потому что не хочу.

– Глупости. Женщины так же любят целоваться, как и мужчины. И проституткой вы никогда не были.

– Откуда вы знаете? – хмыкнула Стефани.

– Вы очень естественно целовались. У вас нет большого опыта. – Он взглянул на горы. – Стеф, стыдиться нечего. Да, вы ответили на поцелуй, ну и что? Это рефлекс, вроде дыхания. Такое случается между мужчиной и женщиной, которые нравятся друг другу.

– Вы... вы меня не презираете? – робко спросила она.

– Это просто поцелуй между добрыми друзьями, и стыдиться тут нечего.

Слабая улыбка тронула ее губы.

– Вы со всеми своими друзьями целуетесь?

– Нет, только с дамами.

– А с миссис Симпсон? – засмеялась она.

– Нет. Но она не обливала меня водой.

– Потому что вы не пытались ее утопить.

– Я не виноват, что у вас руки дырявые. Пойдемте, пора домой. – Он помог ей встать и подал шпильки. – Возьмите.

И, не сказав больше ни слова, пошел отвязывать лошадей.

13

– А когда я сяду на другую лошадь? – спросила Стефани Коула, поездив несколько дней на Заплатке.

– Когда я удостоверюсь, что вы можете с ней справиться. А пока катайтесь на Заплатке. У нас нет других лошадей, пригодных для женщины.

– Я справлюсь с любой лошадью на этом ранчо! – возмутилась Стефани.

Коул окинул ее скептическим взглядом и не потрудился ответить. Стефани прикусила язык. В ее уме уже зрел дьявольский план, и важно было, чтобы Коул ни о чем не догадался.

С тех пор как док Эддли разрешил Джошу ездить верхом, мальчишка не слезал с Вороного. Он даже не огорчился, когда Коул и Чарли отправились в горы за стадом без него. Юный объездчик едва выкроил минутку, чтобы поговорить с заглянувшим на ранчо Джоном Симпсоном.

Впрочем, Джон не обиделся. Как оказалось, он привез Стефани сверток.

– Пруди говорит, это вам понадобится, – смущенно сказал он. – Ума не приложу, на что годны старые штаны Билли Рея.

Заинтригованная Стефани поблагодарила его, и он ушел, покачивая головой. Под коричневой оберточной бумагой, кроме рубашки и грубых рабочих штанов, нашлась записка.

«Не только Салли может ездить верхом наравне с мужчинами».

Стефани улыбнулась этой грубоватой хитрости. Так Пруди думает, что ей надо научиться сидеть в седле по-мужски? Что ж, неплохая мысль, и сейчас самое подходящее время попробовать.

Она унесла вещи в домик и переоделась, затем с помощью Джоша оседлала Заплатку и забралась в седло. К ее удивлению, сидеть прямо было так же удобно и естественно, как и боком. Наверно, в прошлой жизни ей случалось ездить и так, и этак.

Следующие три дня Джош и Стефани катались вместе. Когда Коул вернулся с пастбищ, Стефани казалась очень довольной, расхваливала Заплатку и даже не заикалась о том, чтобы сесть на другую лошадь. Но она не смирилась. Однажды утром в конюшне, когда Чарли латал уздечку, Стефани решила прощупать почву.

– Чарли, вы ведь видели, как я езжу верхом. Как думаете, у меня хорошо получается?

– Тут и думать нечего. Я еще не видел, чтобы женщина так хорошо держалась в седле. Разве что Мегги – но и она была не лучше вас.

– Почему же Коул разрешает мне садиться только на Заплатку?

– Вы поймите его. – Чарли сдвинул шляпу и запустил пальцы в седеющую шевелюру. – Он всегда хочет всех защитить. Он о вас же заботится. Боится, чтоб вас лошадь не сбросила или еще что. Думаю, скоро он перестанет упрямиться.

Слова Чарли ободрили Стефани. Надо доказать Коулу, что она – умелая наездница. Она стала чаще обычного наведываться в конюшню. Если Чарли что-то и заподозрил, то предпочел промолчать. Однажды вечером Стефани угощала Сумрака морковкой и тихонько с ним разговаривала, как вдруг раздался низкий голос:

– Хотите испортить мою лошадь?

В первую секунду Стефани перепугалась до полусмерти – но Коул улыбался. Он ни в чем ее не обвинял, просто добродушно подшучивал. И Стефани решила рискнуть.

– Просто я решила, что он заслужил поощрение. Наверно, нелегко целый день таскать вас на спине.

– Это верно. Не всякая лошадь выдерживает мой вес. А он ничего, не жалуется. Но если вы скормите ему всю морковь и яблоки, он растолстеет так, что его не оседлаешь.

– Яблоки? – с невинным видом переспросила Стефани.

– Они самые. Я видел остатки в кормушке.

– Во всяком случае, ему нравится. Правда, Сумрак?

Огромный жеребец громко, отрывисто фыркнул – словно в знак согласия.

– Вижу, вижу. Вам мало, что вся моя семья вокруг вас на задних лапках бегает? Вы решили теперь завоевать сердце моего коня?

Это было так близко к истине, что Стефани смущенно отвела глаза.

– Вы зашли так просто или искали меня? – спросила она.

– Честно говоря, хотел вызвать вас на шахматный поединок.

– О-о! – откликнулась она радостно. – Готовы с честью проиграть?

– Я не собираюсь проигрывать и не знаю пощады.

– Ой-ей-ей, как страшно! – Она в последний раз погладила Сумрака и пошла вслед за Коулом. Он, слава Богу, ничего не заподозрил.

На следующее утро, едва восточный край неба озарили первые лучи солнца, Стефани тихо встала и натянула штаны. С уздечкой в одной руке и яблоком в другой она прокралась в конюшню. Сумрак тут же принялся увлеченно хрумкать и даже не заметил накинутой на него узды. Не возражал он и против седла. Но оседлать высокого коня было не так-то легко: сперва Стефани подняла седло и прижала к груди, словно штангу, затем отчаянным рывком водрузила жеребцу на спину и, пыхтя от напряжения, затянула подпруги под брюхом. Затем она отворила ворота и похлопала Сумрака по холке.

– Ну что, готов?

Хотя стремена были сильно опущены, Стефани с трудом задрала ногу на достаточную высоту. Несколько секунд она висела, отталкиваясь правой ногой от земли, наконец, оттолкнувшись посильнее, подтянулась и перекинула ногу через круп коня. Теперь она радовалась, что решила взять седло Джоша: Сумрак не потерпел бы женского седла. Он и так-то прядал и косился, удивляясь непривычно легкой ноше. Несколько раз он вскидывал голову, как бы проверяя силу узды, – но Стефани крепко держала поводья. Наконец он успокоился, видимо, довольный, что им правит опытный наездник.