Лучи восходящего солнца пробились сквозь пену облаков и окрасили белые фасады коттеджей в розовый цвет. Утренний свет проник и в комнату Ирены и прервал ее тяжелый сон. Застонав, она натянула на голову одеяло. Зачем просыпаться? Чтобы ехать к очередному жениху в Уэркингтон? Она знала, что отец от своего не отступит, особенно после того, как застал ее в гостинице. Так что незачем откладывать неизбежное.
Мрачнее тучи, она вылезла из постели, накинула старенький халат и поплелась на кухню. Затем Ирена развела в очаге огонь и повесила над пламенем большой чайник с водой. Взяла в углу медный таз, принадлежавший еще ее матери, и последний кусок мыла, подаренный ей Фэррелом. Раньше он часто привозил ей из Уэркингтона маленькие подарки, но с тех пор прошла целая вечность. С каждым днем он все больше начинал походить на отца и все реже вспоминал мудрые советы матери.
Ей не часто доводилось выезжать за пределы Мобри, и хотя поездка не вызывала энтузиазма, Ирена тщательно привела себя в порядок и надела лучшее платье. Теперь никто в портовом городе не станет сокрушенно качать головой при виде того, в каком тряпье ей приходится ходить.
Как и любой мужчина, привыкший не отказывать себе в маленьких радостях, Флеминг оставил дочь перед входом в гостиницу ожидать карету, а сам вошел внутрь. Очутившись в привычном месте с кружкой эля в руках, он завел разговор с хозяином гостиницы и, не считая нужным понизить голос, поведал ему о цели их поездки. Звери вообще считал себя непревзойденным оратором и не упускал случая лишний раз произнести речь. В это утро он так увлекся, что не обратил внимания на стоящую возле колонны высокую фигуру. Входная дверь открылась и вновь захлопнулась, но мэр, поглощенный элем и болтовней, этого не заметил.
Холодный ветерок трепал черные кудри Ирены, играл подолом ее юбки и румянил ей щеки. Стройная, изящная, она радовала глаз всякого проходящего мимо мужчины. Многие из них оборачивались, чтобы еще раз взглянуть на красавицу. Кристофер Ситон на мгновение замер у входа в гостиницу, любуясь прекрасным видением. Запретным плодом! Но это лишь подогревало его интерес.
Кристофер подошел ближе и остановился рядом с Иреной. Не оборачиваясь, она решила, что это ее отец. Затем ее взгляд упал на высокие дорогие ботинки, и, резко повернувшись, она обнаружила прямо перед собой лицо своего преследователя.
Кристофер приподнял шляпу и улыбнулся. Потом заложил руки за спину и посмотрел на небо, где, гонимые северо-западным ветром, неутомимо неслись стаи облаков.
— Прекрасный день для прогулки, — заметил он. — Хотя, подозреваю, нас может застать врасплох дождь.
Ирена закусила губу, с трудом держа себя в руках.
— Вышли подглядывать за женщинами, мистер Ситон?
— Нет, на сегодняшнее утро это для меня второстепенная задача, — мягко уточнил он. — Хотя я был бы круглым дураком, если бы пропустил такую прекрасную картину.
От нее не укрылся многозначительный блеск его глаз, и она сухо спросила:
— Тогда в чем же ваша главная задача?
— Дождаться кареты, чтобы отправиться в Уэркингтон.
Ирена промолчала. Надо же какое совпадение! Но поскольку он имел полное право ехать куда угодно, ей нечего было возразить. Обернувшись, она увидела гнедого жеребца, привязанного к столбу, и поняла, что способ предстоящего Кристоферу путешествия претерпел изменения совсем недавно. Все ясно. Ситон находился в общей зале гостиницы, куда пошел ее отец, и, подслушав его разговоры, решил ехать в карете.
— Вас ждет лошадь, — сказала она. — Почему бы вам не поехать на ней?
— В дальние поездки я предпочитаю ездить в карете, — усмехнулся он.
Ирена нахмурилась.
— Я не сомневаюсь: вы подслушали, как отец говорил о том, что мы едем в Уэркингтон, и решили докучать нам всю дорогу.
— Моя дорогая мисс Флеминг, уверяю вас, в Уэркингтоне меня ждет дело огромной важности. — Кристофер не стал объяснять, что теперь любое дело, касающееся ее, стало дня него делом огромной важности. — Но вы можете поступить очень просто, — вежливо предложил он. — Если вам так неприятно мое общество, оставайтесь дома. Я не принуждаю вас куда-либо ехать.
— У нас тоже дело в Уэркингтоне, — сказала она, гордо вскинув голову.
— Новый кандидат? — с улыбкой поинтересовался Ситон.
— Вы… О! — Она так покраснела, что ответа не потребовалось. — Почему вы не хотите оставить нас в покое?
— У меня денежное вложение в вашу семью. Я хочу получить ту сумму, что мне причитается, или другую компенсацию.
— О да, наш долг, — насмешливо сказала Ирена. — Деньги, которые вы обманом вытянули из моего отца.
— Мне нет нужды кого-то обманывать, моя дорогая.
Ирена возмущенно топнула ногой.
— Я не «ваша дорогая», мистер Ситон!
Он рассмеялся:
— Вы самое дорогое создание из всех, что я видел за последнее время.
Взгляд зеленых глаз небрежно скользнул по округлой груди, изящной талии и ниже — до кончиков черных туфель, выглядывающих из-под платья. Ирена пожалела, что не надела толстую шерстяную накидку, в ней бы она чувствовала себя защищенной. Когда он снова посмотрел ей в лицо, щеки Ирены пылали от негодования.
— Да-а, — с улыбкой протянул он. — Вы действительно самое дорогое создание на свете.
— Вы всегда так смотрите на женщин? — сухо спросила она.
— Только на тех, которых страстно желаю.
Ирена резко отвернулась и решила больше не обращать на наглеца внимания, но это оказалось задачей не из легких. Единственное, что могло бы хоть немного защитить ее от безжалостного взгляда, — это плащ. Она взяла его, остановив желающего ей помочь Кристофера гневным взглядом, и накинула на плечи.
Кристофер улыбнулся. Ирена так сосредоточенно старалась не замечать своего преследователя, что вздрогнула, когда его дыхание защекотало ей ухо.
— Вы источаете аромат жасмина в летнюю ночь, — прошептал он.
Ирена поспешно набросила на голову капюшон и молчала до тех пор, пока перед гостиницей не остановился экипаж. Возница спрыгнул на землю и, объявив сидящим в карете пассажирам, что предстоит небольшая остановка, направился в гостиницу. Его примеру последовали еще двое мужчин, вынудив остальных пассажиров спешно поджать ноги, чтобы дать им пройти.
