Пламенный вихрь - Джойс Бренда

Глава 7

Ей хотелось поехать.

Хотя у нее и были опасения, ведь, в конце концов, это ее первый выход в свет после последней неудачи. Но скука выманила се из добровольного заточения. Скука и желание увидеть Бретта.

Прошедшая неделя тянулась невероятно долго. Она по многу часов ездила верхом с Бартом и читала Шекспира, Мелвилла и Диккенса, пока не стала сыта ими по горло. Потом ее охватило беспокойство: она не привыкла сидеть в четырех стенах ничего не делая. Когда Полу понадобилось поехать в Сакраменто по делам, связанным с недвижимостью, она охотно отправилась с ним. Поездка на пароходе по реке ей очень понравилась.

Но ее не оставляли мысли о Бретте.

Ей хотелось спросить, почему он солгал ради нее, но она не видела его всю неделю. Она надеялась, стараясь не признаваться в этом самой себе, что он нанесет ей визит. Он не приехал. Зато приехал с визитом Рандольф и буквально потребовал, чтобы она рассказала все подробности. Не желая обсуждать происшедшее, Сторм вспылила, и, как и подобало истинному джентльмену, Рандольф оставил эту тему.

Нанесли визит и Леанна с матерью. Они попытались выудить у Сторм всю историю, в то же время намекая, что к Сторм грязно приставали или еще хуже. Если бы не присутствие Марси, Сторм поколотила бы маленькую стерву. Марси произнесла несколько удачно выбранных слов, тем самым вежливо поставив Леанну на место, и визитерши по — спешно удалились.

Сейчас Сторм стояла совершенно неподвижно, сердце ее трепыхалось, а Летти, ее камеристка, застегивала изысканное ярко-синее бальное платье из тафты. Бретт будет сегодня на балу, и она твердо решила узнать, почему он солгал ради нее.

В голове все время мелькало видение его губ, опускающихся к ее губам. Она отгоняла его прочь.

В дверь легонько постучали, и вошла Марси — образец элегантности в шуршащем золотом платье, оставлявшем открытыми плечи и большую часть белой груди. Фарлейны собирались сегодня отвезти Сторм и Пола к Синклерам.

— Вы выглядите великолепно, — с энтузиазмом воскликнула Марси.

Сторм улыбнулась и повернулась к зеркалу. Лицо ее вытянулось — на нее смотрела сияющая, раскрасневшаяся женщина с глазами столь же синими и яркими, как и ее платье. Совсем чужая. Сторм попыталась подтянуть лиф выше. Он не поддавался.

— Это совершенно неприлично, — сказала она,

— Последний крик моды, — заверила ее Марси.

— Стоит мне наклониться, и я выпаду из него.

— Зачем вам наклоняться?

— Ох, Марси! Не думаю, что смогу это носить.

— Сторм, вы выглядите замечательно, и мужчины нас ждут. Мы опаздываем.

Сторм покраснела еще больше. Она не может ехать в таком платье, с полностью открытыми плечами. Рукава-буф закрывали руки только до локтей. Почти вся грудь была выставлена наружу. Она чувствовала себя обнаженной.

Оказавшись в экипаже, Сторм почувствовала себя свободнее, чем когда стояла перед зеркалом. Она может притвориться, что не видела, как выглядит, или, еще лучше, притвориться такой же элегантной, уравновешенной и уверенной в себе, как Марси. Словно угадав ее мысли, Марси сжала ее руку. У Сторм мелькнула мысль, что, возможно, все уже забыли происшествие на берегу.

Когда они подъехали к дому, им, прежде чем выйти, пришлось ждать, пока высадятся пассажиры пяти экипажей, выстроившихся у ступеней. Пол крепко взял Сторм под локоть и помог ей сойти на землю. Она уже привыкла к туфлям на высоком каблуке и ходила в них вполне уверенно, не боясь шлепнуться, и поскольку она больше не носила корсета, то не опасалась упасть в обморок.

Ее сердце забилось сильнее. Они вошли в дом, и дамы вручили свои накидки дворецкому.

На бал съехалось около ста пар — все сливки общества Сан-Франциско, но, как только они вошли в огромный зал, Сторм сразу увидела Бретта. Он стоял неподалеку от входа, разговаривая с двумя джентльменами и дамой, и выглядел невероятно мужественно в черном фраке и серебристых жилете и галстуке. Взгляды их встретились.

Она вспыхнула. Даже с расстояния в сорок футов она почувствовала жар его взгляда, увидела, как заблестели его глаза, а когда его взгляд лениво опустился, остановившись на ее обнаженной груди, у нее прервалось дыхание. Внезапно она обрадовалась, что надела это платье. Оно ему понравилось. Потом она осознала, что па нее смотрит не, только Бретт, — все стоявшие у входа в зал глазели на неё. Подъем духа тут же сменило отчаяние: они перешептывались, обсуждая ее.

В одно мгновение се окружил квартет поклонников, восторгавшихся ее красотой и во всеуслышание объявлявших, как они рады ее видеть. Пока Роберт и Ли спорили из-за первого танца, Рандольф взял ее под руку, Джеймс побежал за шампанским, и Сторм совсем забыла, что является объектом столь пристального изучения.

Теперь ей было уже некогда думать о Бретте, но она вес время чувствовала его присутствие. Даже кружась в объятиях сначала Роберта, потом Ли, Рандольфа, даже когда остановилась на минутку, чтобы выпить принесенное Джеймсом шампанское, она ощущала, как постоянно, напряженно смотрит на нее Бретт, стоявший теперь в одиночестве. Она поняла, что он приехал без партнерши, и это взволновало ее. Ее пригласил незнакомый мужчина, и она приняла приглашение. Потом снова пригласил Джеймс. Она танцевала, танцевала и танцевала, но, кружась в вальсе по всему залу, краем глаза всегда замечала Бретта.

У нее начинали болеть ноги, но она этого почти не замечала. Ей было весело. Мужчины открыто восхищались ею, снова и снова повторяя, как она очаровательна, и она начала чувствовать себя таковой. Едва кончался танец, как тут же возникал следующий партнер; она была не в состоянии даже запомнить их имена. На мгновение остановившись, чтобы перевести дух, она выпила еще шампанского, поддерживая беседу по крайней мере с шестью поклонниками. На этот раз ее закружил в танце Рандольф.

Было уже довольно поздно; и вальс только начался, когда их прериали.

— Простите, но я разбиваю, — решительно заявил Бретт.

Сердце Сторм бешено забилось.

Мгновение он просто смотрел на нее. Она едва могла дышать. Он обнял ее, и тело ее радостно откликнулось па это прикосновение.

— Я впервые вижу такую красивую женщину, — хрипло выдохнул он.

Она готова была умереть от восторга.

Танцевал он изящно, плавно, замечательно вел, и Сторм легко следовала за ним. Она остро ощущала руку на своей талии, не легкую, как у других мужчин, а лежащую устойчиво, и от его пальцев кожу под тафтой и нижними юбками покалывало. Рука, державшая ее ладонь, была большая, теплая и восхитительно пульсировала на ее руке. Она не сводила взгляда с лица Бретта, как будто впервые видя его по-настоящему, пользуясь предоставившейся возможностью лучше запомнить его четкие линии и резкие плоскости. Она поймала себя на том, что разглядывает его рот, такой же четко очерченный, с чувственно полными губами.

— Вам все это нравится? — Его голос был низким и нежным, чуть более сиплым, чем обычно. Он действовал на нее возбуждающе.

— Да, — просто и правдиво ответила она. Их глаза встретились; в его взгляде что-то сверкнуло.

— Сторм, — сказал он, словно лаская ее.

— Бретт?

Он слегка улыбнулся:

— По-моему, я начинаю очаровываться.

Очарован. Он начинает очаровываться. Снова и снова она мечтательно повторяла про себя эти слова, ощущая, что теряет собственную волю, погружаясь в нежность его близости.

— Почему? — Собственный голос показался ей незнакомым, и она откашлялась, прочищая горло. — Почему вы солгали Полу?

Он мечтательно улыбнулся:

— Спасая вашу репутацию. Вы бы не выдержали разразившегося скандала, узнай все, что к вам приставали, когда вы катались одна.

Она непонимающе глядела на него.

— Здешние стервы сказали бы, что вы сами напрашивались на изнасилование. Более того, что так оно и вышло. Что я появился слишком поздно.

Сторм вспыхнула. До сих пор она полностью не осознавала значения того, что он сделал.