Мятежная княжна - Картленд Барбара

— Ну, слава Богу, наконец-то все закончилось! И зачем устраивать торжественный банкет и бал в один вечер!

— Я не сомневаюсь, что принц Велкан получил удовольствие от танцев, — возразила великая княгиня.

При этом она посмотрела на принца, словно умоляя поддержать ее. Тора с трудом сдержала смех, когда Миклош ответил:

— Я получил огромное удовольствие, мадам. Я жалею, что не могу танцевать на таком великолепном паркете и под такой прекрасный оркестр!

— Надо полагать, вы захотите устроить что-нибудь подобное у себя в Магличе, — отозвался великий князь. — Но я не сомневаюсь, что ваш отец, как и я, предпочитает ложиться пораньше.

При этих словах он посмотрел на часы и решительно поднялся:

— Идемте! Чего мы все ждем? Завтра у нас долгий день! Великий князь направился к двери, и остальным волей-неволей пришлось отправиться следом за ним.

Тора пожелала Миклошу доброй ночи, сделав глубокий реверанс.

Когда их руки соприкоснулись, она испытала такое острое, такое сладостное чувство, что ей захотелось удержать Миклоша и объявить всем о своей любви.

Однако она благопристойно прошла следом за матерью вверх по парадной лестнице. Только оказавшись у себя в комнате, Тора дала волю своей радости.

Больше ей не надо предаваться отчаянию и плакать в подушку!

Великая княгиня считала, что баловать дочь не следует, поэтому Тора нередко обходилась без помощи горничных.

В этот вечер Тора была особенно рада отсутствию камеристки. Подождав, пока лакеи погасят свет в коридорах, Тора выскользнула из своей спальни.

Миклошу отвели самые роскошные парадные апартаменты в другой части дворца. Тора легко пробралась к лестнице и вышла через боковую дверь в сад. Ночной патруль в этой части парка не появлялся.

Теплая ночь обступила девушку со всех сторон. По влажной от вечерней росы траве она перебежала газон и вступила под густые кроны деревьев, сквозь листву которых не пробивался даже лунный свет. Тора опустилась на садовую скамейку под большим деревом.

Ей пришлось ждать недолго: минут через пять она увидела Миклоша. Он постоял в дверях, а потом направился прямо к ней. Высокий, широкоплечий, в белом мундире со множеством орденов он выглядел именно таким, каким Тора представляла его себе с момента первой встречи. Когда он только выехал из леса, ей сразу показалось, что на его груди должны быть награды!

Она бросилась ему навстречу, и Миклош прижал ее к себе. Их губы снова встретились. Он целовал ее так настойчиво и жадно, что Тора поняла: он тосковал по ней так же сильно, как она по нему, и тоже боялся, что они потеряли друг друга навсегда.

— Я… люблю тебя, — прошептала Тора, когда наконец они смогли оторваться друг от друга.

— Я обожаю тебя, — вторил ей Миклош своим глубоким голосом. — Но скажи мне, дорогая, как ты отважилась отправиться в Солону?

Тора изумленно посмотрела на него и спросила:

— Неужели ты не догадался?

— Да нет же! Может, это был бунт против дворцового этикета? Я и сам порой находил его невыносимым.

— Это был бунт против необходимости выйти замуж за твоего отца!

— Мне это и в голову не пришло. Конечно, такая перспектива не могла не привести тебя в ужас!

— Я решила, что лучше умру! — отозвалась Тора. — Но… мне хотелось быть… справедливой, и я решила… что должна увидеть его… Но так, чтобы… он не знал… кто я… на самом деле.

Несколько секунд Миклош молчал. Потом он взял Тору за руку и увел подальше, где стояла еще одна скамейка напротив декоративного водоема, в который вода каскадом падала со скал. Красивые рыбки неторопливо скользили среди водорослей. Здесь деревья чуть-чуть расступались, и при свете луны влюбленные могли видеть друг друга.

Тора была так красива, что Миклош порывисто проговорил:

— Я понимаю, что любой мужчина был бы счастлив жениться на тебе. Но представляю, как страшно тебе было узнать, что ты вынуждена связать свою жизнь с тем, кто не мог не казаться тебе дряхлым старцем. Тора невольно содрогнулась:

— Ты уверен, что он… раздумал… на мне жениться?

— Ведь я вернулся домой. Да и здоровье уже не позволит ему думать о браке.

— Здоровье? — переспросила Тора.

— Когда он узнал о планах князя Бориса, у него случился сердечный приступ! Вот почему я здесь.

— А что произошло с князем Борисом?

Впрочем, для Торы это уже не имело никакого значения. С Миклошем ничего не случилось, Миклош был здесь, рядом с ней!

Он улыбнулся:

— Благодаря тебе, дорогая, я знал о месте их следующей встречи, и мне не только удалось предотвратить мятеж, но и оградить королевскую власть от покушений на престол еще на долгое время!

Тора невольно протянула к нему руку.

— Я так отчаянно боялась, что… будут бои… что… ты можешь погибнуть!

— Мне ничто не угрожало, а вот трое моих солдат, к сожалению, погибли, и около десяти — ранены. Тора судорожно вздохнула:

— А… что стало с князем?

— Он и многие из его сторонников в больнице. Однако мне не хотелось волновать народ Солоны, и поэтому дело замяли. В газеты ничего не просочилось.

Тора тихо всхлипнула.

— Я… подозревала… что дело… в этом, — проговорила она дрожащим голосом. — Но это была такая мука: не знать, жив ты… или погиб…

В ее голосе звучала такая боль, что Миклош еще крепче обнял девушку.

— Я догадывался, что ты будешь переживать за меня, мое сокровище, но я ничего не мог поделать. Единственное, что мне оставалось, это как можно скорее поехать в Радослав и попытаться разыскать тебя.

— Так вот почему ты приехала раньше, чем собирался твой отец!

— Конечно. Поскольку отец был нездоров, это оказалось легко сделать. Его врачи порекомендовали ему полный покой. Он отправился в круиз по Средиземноморью, а когда вернется, то собирается отречься от престола в мою пользу!

Тора тихо ахнула, но ничего не сказала, и Миклош с улыбкой добавил:

— Так что, красавица моя, тебе все-таки придется стать женой короля Солоны!

Тора прошептала что-то невнятное, но потом очень тихо спросила:

— Неужели… ты решился… жениться на… никому не известной девушке, которую случайно встретил в лесу! Миклош снова улыбнулся:

— Я хотел жениться на девушке по имени Тора, которую я искал всю жизнь, про которую мое сердце сказало мне, что она моя вторая половина!

— И ты действительно собирался жениться на мне, хотя думал… что я просто дальняя родственница профессора?

— Если бы только министры не стали угрожать революцией пострашнее переворота, который готовил князь Борис. Если бы не удалось уговорить их, я предложил бы тебе морганатический брак, дорогая. Что бы ты тогда ответила?

— Разве ты не знаешь? Я твоя, я принадлежу тебе. И как бы ни назывался наш брак, для меня главное — быть твоей женой… Все остальное — не важно!

Тора произнесла это с такой страстью, что Миклош снова склонился к ее губам.

— Я принадлежу тебе, — повторила Тора. — И если я с тобой, все остальное мне безразлично…

— Я чувствую то же самое, — сказал Миклош. — Пока я не мог найти тебя, дорогая, каждый день был пыткой для меня.

Снова притянув ее к себе, он добавил:

— Теперь у меня есть все, чего только можно желать. И ты поможешь мне в той огромной работе, которую предстоит проделать в Солоне.

Тора вопросительно посмотрела на него.

— Где, по-твоему, я был все эти годы после отъезда из Солоны?

— Я думала, ты был в Париже… наслаждался жизнью! Миклош рассмеялся:

— Я действительно сначала поехал в Париж, но не только для того, чтобы наслаждаться жизнью.

— Для чего же?

— Чтобы познакомиться с новыми изобретениями французов. Так что я не только слушал их чарующую музыку и танцевал с красивыми женщинами.

Он поймал на себе обеспокоенный взгляд Торы и тихо рассмеялся:

— Не ревнуй меня, моя радость! Ни одна из тех женщин не могла бы сравниться с тобой красотой. И когда я прикасался к ним, между нами не вспыхивало той божественной искры, как это произошло при первой же нашей встрече!