Неисправимый повеса - Энок Сюзанна

— Это неправда.

— Истинная правда. Мне сказал об этом сам Принни. «Заря надежды», или как-то там еще. Без сомнения, Сент-Обин поимеет с этого немалую выгоду, кроме всего прочего. Он уж точно не отличается альтруизмом.

Эвелина вырвала у брата свою руку. Но боль от его пальцев была ничто в сравнении с той раной, которая открылась в ее сердце. Почему Сент решил так поступить? Иногда он казался почти… милым. А эти дети находились под его покровительством. Если он собирался снести это здание, почему позволил ей расчистить складские помещения? И…

Эвелина нахмурилась. Конечно, он разрешил ей освободить комнаты внизу. И избавил себя от необходимости делать это позже. А что касается покраски стен, ну что ж, это всего лишь маленькое неудобство и ему не пришлось за него платить. И безусловно, это способствовало тому, что ни дети, ни она ничего не заподозрили.

— Может быть, теперь ты станешь слушаться меня, когда я пытаюсь давать тебе советы, — сказал Виктор. — Ты ведь знаешь, я принимаю близко к сердцу твои интересы. — Он склонился ближе. — Теперь пойди потанцуй с кем-нибудь, а не стой здесь с открытым ртом. Ты отлично потрудилась сегодня. Теперь немного повеселись.

Эвелина сжала зубы. Проклятый Сент-Обин! Ему не удастся разрушить ее единственную надежду сделать что-нибудь полезное. Она этого не допустит.

Глава 10

Эви приехала в приют рано и вошла в столовую, когда дети заканчивали завтракать. Она смогла убедиться, что детей хорошо кормили, хотя пища была простой и на кухне было мало прислуги.

Стены, крыша, само здание, все стало частями головоломки, ключ к которой дал ей Виктор. Все соответствовало своему назначению, и ничего больше. Черт, черт, черт! Как она могла быть так слепа? Все предостерегали против Сент-Обина — она ничего не хотела слушать, потому что все предупреждения касались лишь сохранения ее репутации. Однако все они говорили одно и то же: Сент ничего не делает без веских оснований и никогда ничего не делает даром.

— Мисс Эви! — завопила Роза. Они с Пенни бросились вперед, обняв ее за талию. — Я нарисовала для вас картинку.

— В самом деле? Мне не терпится ее увидеть!

— Там — как мы все танцуем. Я в зеленом платье, потому что зеленый — мой любимый цвет.

Эви подумала, что нужно проследить, чтобы Роза получила зеленое платье. Всем детям нужна была новая одежда, что-нибудь получше изношенных, бесформенных вещей, которые им давали в приюте. К несчастью, она уже потратила все свое месячное содержание на оплату красок и учителей. Ей нужно убедить Виктора, что она сможет успешнее помогать ему, если он станет давать ей чуть больше денег.

— Сегодня мы опять будем танцевать вальс? — спросила Пенни.

Даже самая циничная из всех, Молли, не смогла сдержать восторженной улыбки. Эвелина тоже улыбнулась в ответ, стараясь удержать внезапно нахлынувшие слезы. Дети только-только начали доверять ей, а маркиз де Сент-Обин собирается все разрушить. Или по меньшей мере хочет попытаться.

— У нас нет оркестра, но я покажу вам движения. Все, кто хочет научиться танцевать, могут присоединиться ко мне в бальном зале.

— Это приглашение распространяется и на меня? — послышался у двери низкий протяжный голос Сента.

Она оцепенела. Вчера она находила маркиза загадочным и обольстительным. Сегодня жалела, что вообще встретилась с ним.

— Доброе утро, милорд, — произнесла она сквозь стиснутые зубы, не отваживаясь взглянуть ему в лицо. — Поздоровайтесь, дети.

— Доброе утро, лорд Сент-Обин, — хором пропели малыши.

— Доброе утро. Почему бы вам всем не поспешить в бальный зал? Мы с мисс Раддик присоединимся к вам чуть позже.

— О, какой вздор, — ответила она, наигранно рассмеявшись. — Мы пойдем наверх все вместе.

И чтобы помешать Сент-Обину перехватить ее, она взяла за руки Розу и Пенни. Ей очень хотелось отплатить ему за предательство и двуличность, но не раньше, чем она решит, что следует сказать. И не раньше, чем она будет уверена, что не разразится слезами или, что доставило бы ей удовольствие, не ударит его.

Сент, пристроившись сзади к шумной толпе детей и их возлюбленной мисс Эви, взбирался по лестнице на четвертый этаж. По-видимому, вся толпа сирот решила попрактиковаться в вальсе.

В любом случае в данный момент его вполне устраивала позиция стороннего наблюдателя. Учитывая жаркие, возбуждающие сновидения, тревожившие его в течение тех коротких часов, когда ему удалось сомкнуть глаза, утреннее приветствие Эвелины подействовало на него подобно ведру холодной воды.

Возможно, она слышала о его стычке с Дэром и Уиклиффом в парламенте и попыталась наказать его за скверное поведение. Однако маркиз никого не покалечил в этот раз и, следовательно, считал свое поведение не таким уж плохим.

Эвелина остановилась перед ним, и Сент прикрыл глаза. Этим утром на ней было нежно-розовое платье из муслина, которое несколько оттеняло серый цвет ее глаз. Не хватало только пары крыльев, чтобы дополнить ее ангельский вид. Он испытывает вожделение к ангелу! Без сомнения, как Бог, так и дьявол — оба смеются над ним.

— Вы потанцуете с Молли? — спросила она, глядя в пространство над его плечом.

— Кто из них Молли?

Серые глаза встретились с ним, затем снова устремились вдаль.

— Вы совсем не знаете, как их зовут?

Учитывая ее настроение, было бы неразумно упоминать о том, что за последние две недели он провел в приюте больше времени, чем за весь предшествующий год.

— Я знаю, как вас зовут.

— Я не живу в учреждении, состоящем под вашим надзором. Молли — это зеленоглазая девочка с короткими рыжими волосами. Она стесняется мужчин, так что будьте тактичны.

Она шагнула в сторону, но Сент схватил ее за руку.

— Не приказывайте мне, Эвелина, — сказал он тихо. — Я здесь потому, что я так захотел.

Эвелина вырвала руку.

— Да, безусловно, а вот дети — нет.

Его чувство юмора, поубавившееся в результате чрезмерного употребления джина и недостаточного количества сна, еще больше пострадало.

— А вы думаете, что несколько уроков танцев смогут улучшить их положение в жизни?

Слеза скатилась по щеке. Эвелина стряхнула ее резким движением руки.

— А вы думаете, что этого можно добиться, если снести их дом? И вы осмеливаетесь читать мне нравоучения?

Проклятие!

— Кто вам сказал?

— Какое это имеет значение? — ответила она, побледнев. — Вы презренный человек. И меня тошнит при одном взгляде на вас.

Сент пристально посмотрел на нее. Его переполнял гнев. Гнев и разочарование. Потому что теперь ему уже никогда не получить ее. А если он не может получить то, что хочет, не получит и она.

— Уходите! — рявкнул он.

— Вы… Что?

— Что слышали, Эвелина. Теперь вы здесь нежеланный гость. Убирайтесь.

Еще одна слезинка скатилась по щеке.

— Могу я по крайней мере попрощаться?

Сент не мог спокойно смотреть, как она плачет. Он решил, что во всем, что с ним случилось плохого за последнее время, была ее вина. Однако эти проклятые слезы все еще тревожили его — даже когда он был так зол, что готов был ее придушить. Он строго кивнул:

— У вас пятнадцать минут. Я подожду внизу.

— Хорошо.

Сент подошел на шаг ближе.

— Только помните: что бы вы ни сказали им, вы ничего не сможете изменить. Так что предлагаю вам поберечь чувства ваших маленьких любимчиков и держать свой рот на замке, — тихо сказал он.

— Мерзавец, — пробормотала она ему вслед.

Ни разу не оглянувшись, он спустился по лестнице. Когда Эви снова посмотрела вокруг, дети стояли, внимательно глядя на нее. О чем бы они ни узнали, изменить что-либо было им не по силам. А теперь и она утратила всякую возможность влиять на ситуацию. Всего три-четыре человека, помимо Сент-Обина, вообще знали, что она бывала здесь. Как много для ее так называемых убеждений относительно преобразования мира!