Сюрприз - Кренц Джейн Энн

— А могли бы вы испытывать хоть какие-то теплые чувства ко мне?

Она в смятении приоткрыла губы:

— Маттиас?! О чем вы говорите?

— Пожалуй, я говорю слишком много… Вероятно, надо было давно поговорить. — Он наклонился и прижался ртом к ее губам.

Желание, которое до этого лишь тлело где-то в глубине, вдруг вспыхнуло и накрыло его горячей волной.

Рот Имоджин имел, должно быть, такой же экзотический и возбуждающий вкус, как и весенние цветы Замара. Маттиас притянул ее к себе, обостренно чувствуя, как прижимаются к нему теплые, округлые девичьи бедра.

Имоджин тихонько, сдавленно вскрикнула:

— Маттиас!

На мгновение он испугался, что она оттолкнет его и вырвется из его объятий. Им овладело отчаяние, подогреваемое желанием. Маттиасу показалось, что от этого момента зависит его судьба.

И вдруг Имоджин обняла его. И тогда он испытал чувство несказанного облегчения. Он прервал поцелуй и заглянул ей в глаза. Подобную радость он однажды уже испытал, когда обнаружил колонны, обозначавшие вход в разрушенный древний Замар.

— Имоджин!

Она улыбнулась ему многообещающей, женственной улыбкой.

Он снова прикоснулся ртом к ее губам. Она задрожала и вернула ему поцелуй с таким энтузиазмом, что он едва не задохнулся. Из бального зала доносились звуки музыки и смеха. Но для Маттиаса существовала сейчас только Имоджин.

Не отпуская ее губ, он сдернул перчатки и небрежно бросил их на землю. Затем положил руки на плечи девушки и сдвинул в сторону крохотные рукава ее платья.

Дрожь пробежала по ее телу, когда лиф платья соскользнул вниз, обнажая ее изящные груди.

— Маттиас…

— Ты красивая, — прошептал он. — Ты напоминаешь мне Анизамару, изображенную на стенах библиотеки в Замаре… Такая живая и теплая.

Она засмеялась легким волнующим смехом и уткнулась лицом в его плечо.

— Вы можете мне не поверить, сэр, но я недавно видела удивительно странный сон. Как будто вы превратились в Замариса или он превратился в вас.. Затрудняюсь сказать, кто в кого…

— Похоже, наш интерес к Замару мы разделяем даже в снах. — Он положил ладони ей на талию и приподнял ее с земли до такой высоты, что груди оказались на уровне его рта. Он взял твердый сосок губами и стал легонько его сосать.

— Маттиас… — Она схватилась руками за его плечи. — Что ты делаешь? — Ее голос зазвенел, когда зубы нежно сомкнулись вокруг соска. — Но ведь это… это же… — Она задохнулась и замолчала.

Он выпустил изо рта очаровательную вишенку и сосредоточил внимание на другой. Пальцы Имоджин впились в его плечо. Тихий стон девушки привел Маттиаса в состояние крайнего возбуждения.

Имоджин принялась неистово целовать его волосы. Маттиас огляделся и увидел неподалеку садовую скамью. Он сел на нее, держа в объятиях Имоджин. Пышные юбки накрыли его брюки. Маттиас нащупал край юбок, потянул вверх и оголил колени.

— Как это назвать, сэр? — спросила Имоджин, когда его рука скользнула между округлыми коленями. — Это один из способов эамарской любовной игры?

— Что? — Похоже, он опьянел от аромата ее волос никак не мог понять, о чем его спрашивают.

— В одной из своих статей вы говорите, что нашли свиток, в котором описаны некоторые брачные обычаи

Ритуалы.

— Может быть, мы обсудим это позже? — Он поцеловал ее в шею.

— Да, конечно. — Она уткнулась лицом в лацкан его пиджака. — Мне всегда хотелось, чтобы ты опубликовал более подробную информацию о брачных отношениях в древнем Замаре. Эту твою статью я прочитала несколько раз и не могла понять, что ты имеешь в виду, когда намекаешь об их раскованности.

— Поцелуй меня, Имоджин…

— Да, конечно. — Она подняла голову и приоткрыла губы.

Он в поцелуе овладел ее ртом; одновременно с этим накрыл ладонью теплое нежноволосое гнездышко между ног.

Имоджин ахнула от удивления и неожиданности. Рот Маттиаса заглушил этот звук. Девушка сделала неловкую попытку сжать бедра, но это привело лишь к тому, что рука Маттиаса оказалась зажатой в теплом капкане. Это не помешало его пальцам затеять деликатную игру с завитками волос и пухлой плотью. Имоджин испытала внезапный прилив возбуждения и развела колени.

Один из его пальцев проник во влажную глубину.

— У тебя здесь так тепло и тесно…

Имоджин дрожала в его объятиях. Крохотные мышцы легонько сжимали его палец. Маттиас подумал, что вот-вот самообладание покинет его.

— Маттиас, это так… странно… это так… — Она втянула носом воздух и откинулась назад. Шляпа соскользнула с ее головы и упала на траву.

Палец Маттиаса продолжал исследовать тесную, упругую расщелину. Одновременно большим пальцем он касался скрытого лепестками крохотного, но беспокойного бутончика. Имоджин выгнулась навстречу руке и широко раздвинула бедра, отдаваясь нарастающим сладострастным ощущениям. Внезапно она удивленно вскрикнула, ее тело несколько раз содрогнулось, она прерывисто выдохнула воздух и обмякла в его руках.

Реакция Имоджин привела Маттиаса в восторг. Он крепко сжал ее в объятиях, чувствуя, что находится на пределе, однако все-таки сумел совладать с собой. Позже, сказал он себе, прижимая к груди притихшую девушку. Его черед настанет позже. А сейчас важно то, что она испытала сладостную разрядку под его рукой, находясь в его объятиях.

Наконец Имоджин перестала дрожать, хотя ее руки сжимали края его пиджака с такой силой, что, казалось, дорогой материал не выдержит. Маттиас отстраненно подумал о том, что галстук у него съехал в сторону. Волосы Имоджин рассыпались по плечам.

Хотя его желание не было удовлетворено, Маттиас чувствовал себя молодым и бодрым и не ощущал груза лет.

Имоджин медленно подняла голову и посмотрела на него огромными от удивления глазами. Она улыбнулась ему из-под руки:

— Такого ошеломляющего ощущения я никогда…

Голоса — мужской и женский — заставили Имоджин оборвать фразу на полуслове. Рискованность ситуации была налицо. Маттиас понял, что другая пара находилась всего в нескольких футах, и их разделял лишь высокий забор.

— Проклятие! — прошептал он.

Он поднялся со скамьи и помог встать Имоджин. Ее не надо было ни о чем предупреждать — он понял, что она тоже слышала голоса. Она стала быстро поправлять приспущенный лиф.

Голоса приближались. Раздался тихий женский смех и негромкий комментарий со стороны мужчины.

Маттиас нагнулся было за перчатками, но вдруг понял, что Имоджин не может самостоятельно справиться с лифом платья.

— Позволь мне, — шепнул он.

Ему удалось подтянуть лиф. Однако ничего нельзя было сделать с распущенными волосами и со шляпой, которая валялась на траве. Глядя на Имоджин, трудно было усомниться в том, что она минуту назад побывала в жарких любовных объятиях.

— Пошли! — Маттиас взял девушку за руку, стремясь поскорее увести ее от этого места, пока другая пара не вышла из-за забора. Имоджин вдруг споткнулась.

— Колчестер! — Из-за забора появилась Селена и следом за ней Аластер Дрейк. — И мисс Уотерстоун. Что вы здесь делаете? О Боже… — Медленная, понимающая улыбка тронула ее губы. — Впрочем, я отлично вижу, что вы здесь делаете.

— Имоджин! — Аластер в смятении уставился на ее распущенные волосы.

Маттиас попытался было загородить Имоджин, однако понимал, что ущерб репутации уже нанесен. Он видел, как глаза Аластера перебегали с лежащей на траве шляпе к потерянной танцевальной туфельке и брошенным у скамьи мужским перчаткам.

Селена зафиксировала взглядом спустившийся галстук и выразительно хихикнула:

— Ну, ну, ну! Я так полагаю, что мы сейчас прервали весьма горячую беседу о проблемах древнего Замара, мистер Дрейк.

Аластер после паузы сказал:

— Похоже, что так.

— Вы в самом деле прервали нечто весьма интересное, — сказал Маттиас. — Но речь идет не о научных дискуссиях. Мисс Уотерстоун только что дала мне согласие на помолвку. Вы первые, кто может нас поздравить.