Чего хочет граф - Карр Ширли

– С-спасибо, милорд. Сапожник настоял, чтобы я записал эти сапоги на ваш счет, но они ужасно дорогие, и я...

– Я сказал: помолчите. – Граф приподнял двумя пальцами штанину молодого человека, чтобы как следует рассмотреть крепкие черные сапоги, и Куинси покраснел до корней волос. – Да-да, они именно такие, какие вы должны носить, если работаете на меня. Если же чувствуете вину за такие расходы, можете взять вон ту стопку счетов и убедиться, что никто меня не обманывает.

Граф подождал, когда Куинси усядется за стол, затем протянул ему бухгалтерские книги:

– Начните с этих хозяйственных расходов, а потом мы перейдем к другим счетам.

– Да, милорд.

В этот момент дверь библиотеки отворилась, и в комнату вошла экономка с подносом в руках – она принесла чай и хлебцы с джемом.

– Доброе утро, милорд. Доброе утро, мистер Куинси.

Синклер с удивлением уставился на миссис Хаммонд. Он не мог припомнить, чтобы в последнее время она лично приносила ему чай (а сейчас за ней даже не посылали).

Заметив, что Куинси улыбнулся экономке, граф с усмешкой проговорил:

– Вы намерены очаровать всех моих людей, дружище?

Секретарь проводил взглядом экономку, выходившую из комнаты, и, сделав глоток чая, ответил-:

– Экономки – ценные союзники, милорд. Впрочем, горничные – тоже.

Синклер рассмеялся:

– Только не сбегайте, женившись на горничной.

– А вы еще не нашли ей замену? Если хотите, я мог бы заняться этим. Или предоставите выбор Харперу или миссис Хаммонд?

– Предоставить вам право нанимать молоденькую горничную? Нет, пусть лучше этим займется экономка.

Внимательно посмотрев на секретаря, граф отметил, что у юноши необыкновенно нежная и гладкая кожа.

– Скажите, Куинси, сколько, вам лет? У вас нет даже намека на усы.

– Девятнадцать, милорд. Но мы, кажется, уже установили, что бритье не является обязательным условием для того, чтобы занимать эту должность. А сколько вам лет?

Синклер невольно улыбнулся:

– Я слишком стар для человека моих лет. Что ж, продолжайте, мистер Куинси. Допив чай, граф взял шляпу, перчатки и трость и отправился на прогулку.

Тихонько вздохнув, Джозефина прошептала:

– Все в порядке. Все в полном порядке. Лорд Синклер ничего не подозревает. А уж... – Она могла перевязать грудь и сунуть в брюки свернутый носок, но ей никак не удалось бы убедить графа, что у нее растут усы.

Впрочем, Синклер и так ничего не заподозрил. Значит, у нее все получится. Во всяком случае, пока что все прекрасно. Сделав несколько глубоких вдохов, она убрала в карман очки и принялась за работу.

Вскоре цифры в бухгалтерских книгах поплыли у Джозефины перед глазами. Почерк бывшего секретаря графа оказался еще хуже, чем у ее отца, а бухгалтерских отчетов было множество. К тому же у нее почему-то выходили совсем не те цифры, что у Джонсона. Со вздохом отбросив карандаш, она пробормотала:

– Граф уволит меня в первый же день. Господи, что скажет бабушка?

Снова водрузив на нос очки, она вышла в холл. Увидев дворецкого, спросила:

– Мистер Харпер, вы не против, если я пошлю одного из слуг с поручением? Но ему может потребоваться некоторое время, чтобы найти то, что мне нужно.

– Даже не знаю, кто вам лучше подойдет, – пожав плечами, ответил дворецкий. – Может, Томпсон? Он должен находиться у верхней площадки лестницы, но мы обычно находим его рядом с теми комнатами, где убираются горничные.

– Харпер, я настаиваю, чтобы вы сделали что-то с этим фигляром наверху! – Перед ними появился невысокий мужчина с целой охапкой мятых галстуков в руках. – Он постоянно там, где служанки.

Дворецкий кивнул:

– Да-да, я только что об этом говорил. Кстати, мистер Куинси, вы знакомы с Бродериком, камердинером его сиятельства? Бродерик, познакомьтесь, это новый секретарь милорда.

Едва они обменялись приветствиями, как в холле появился светловолосый гигант в ливрее, следовавший за горничной к черной лестнице.

– Томпсон! – окликнул его дворецкий. – У мистера Куинси для тебя поручение!

Объяснив Томпсону, что он должен купить, девушка вернулась в библиотеку и, прислонившись к стене, вздохнула с облегчением. К счастью, и на сей раз никто ничего не заподозрил. Снова усевшись за стол, она принялась сортировать утреннюю почту. Внезапно в дверь постучали, и в комнате появилась миссис Хаммонд.

– Извините, что беспокою вас, мистер Куинси, но миледи просит вас присоединиться к ней в гостиной.

Миледи? Но чего от нее хочет мать лорда Синклера? Вновь надев очки, она вышла из библиотеки и проследовала за экономкой в гостиную. Леди Синклер, довольно изящная дама с серебряными нитями в каштановых волосах, окинула ее взглядом и, протянув руку, сказала:

– Рада с вами познакомиться, мистер Куинси. – Джозефина склонилась над рукой графини. – Пожалуйста, садитесь. Не хотите ли чаю?

– Нет, благодарю вас. – Куинси села на краешек дивана.

– Что ж, тогда сразу перейдем к делу. Как вам ваша новая должность?

«Неужели уволит?» – подумала Куинси. Стараясь не выдать своего волнения, она ответила:

– Очень нравится, миледи.

– Что ж, прекрасно. – Графиня пристально на нее посмотрела, но Джозефина выдержала ее взгляд. – Скажите, мы раньше нигде не встречались? Может, я знаю вашего отца или брата?

– Нет, миледи, не думаю. Мой брат умер при рождении, а отец умер год назад.

– Сожалею... – пробормотала графиня. Она так долго смотрела на девушку, что та в ужасе подумала: «Кажется, догадалась...»

Внезапно глаза леди Синклер расширились, но уже в следующее мгновение она улыбнулась и сказала:

– А теперь – о вашей работе. Вы занимаетесь корреспонденцией моего сына и знаете, куда его приглашают?

– Да, верно, – кивнула Джозефина.

– Очень хорошо. – Леди Синклер налила себе чашку чая и, откинувшись на диванные подушки, посмотрела в глаза Куинси.

Девушка едва удержалась от вздоха. Неужели это называется «сразу перейти к делу»?

– Вы хотите знать... что-то конкретное, миледи?

– Да. Я хотела бы, чтобы вы сообщали мне, куда моего сына приглашают, и какие приглашения он принимает. – Графиня сделала глоток чая и поставила чашку на блюдце. – Кто-нибудь говорил вам, что у вас честные глаза, мистер Куинси?

– Нет, миледи, по-моему, нет.

– И все же это так. – Понизив голос, леди Синклер продолжала: – Мне кажется, вы похожи на человека, который умеет хранить секреты.

Куинси невольно потупилась.

– Благодарю вас, миледи, но я думаю... мне следует напомнить вам, что я в первую очередь обязан хранить секреты лорда Синклера. Уверен, он не нанял бы меня, если бы не думал, что я буду действовать в его интересах.

Леди Синклер резко выпрямилась.

– Так и должно быть. Я не прошу вас ни о чем, что могло бы повредить моему сыну. Я просто волнуюсь, что... – Графиня положила ладонь на руку Куинси. – Бенджамин всегда был очень скрытным, никогда ни с кем не советовался. Но теперь он стал настоящим затворником, особенно после того, как Энтони вернулся в Оксфорд. Энтони – это мой младший сын.

Немного помолчав, леди Синклер вновь заговорила:

– Видите ли, Бенджамин сказал, что больше нет необходимости отвлекать Тони от учебы. Но я знаю, что Бенджамин еще не настолько оправился от раны... О, у него были очень серьезные ранения.

Леди Синклер снова поднесла чашку к губам.

– А после одного ужасного происшествия прошлой осенью он, наверное, решил, что никогда не женится.

– Прошлой осенью? – Стараясь скрыть свое любопытство, Куинси сделала вид, что спрашивает только из вежливости.

– Да, осенью. Бенджамин был очень рад, что сумел так быстро избавиться от костылей, и начал понемногу выходить в свет. Некоторым дамам он безумно нравился. Раненый герой... и прочее... Он влюбился в одну черноволосую девушку и, как мне кажется, собирался даже просить ее руки. Но однажды вечером он вернулся домой и перебил в этой комнате все вазы. Когда же я стала его расспрашивать, он заявил, что «ее сердце такое же черное, как ее волосы».