Любовь вопреки (СИ) - Прибыльцова Елена

Глава 22

Прохор сидел в кабинете, обложившись бумагами. От бесконечных цифр у него уже рябило в глазах. Очень он не любил эту бумажную волокиту, всевозможные подсчёты и сводки, но без них никуда. А за окном-то благодать какая! Подходит к концу май-травень, всё кругом цветёт и зеленеет. Так бы сейчас и вскочил на коня, и унёсся в бескрайнее поле, там бы упал в молодую душистую траву и смотрел бы в прекрасное голубое небо! Парень мечтательно вздохнул и откинулся на спинку кресла, заложив руки за голову. В дверь настойчиво постучали, и вошёл Фёдор Воронов.

– Здорово, Прохор! – протянул он ему руку.

– Рад тебя видеть, Федя! Что-то давненько мы с тобой не пересекались! А ведь в соседних домах живём!

– Ну, ты теперь птица высокого полёта, – усмехнулся в усы Фёдор. – Не знаешь, с какого бока к тебе подойти!

– Да перестань ты ерунду говорить! – возмутился Волгин. – Я всё тот же, нисколько не изменился.

– Не скажи! В трактире нашем тебя теперь и не увидишь!

– Так работы полно, сам знаешь! Да и Софье моей это не понравится...

– С каких пор ты, Прохор Волгин, бабу слушаешься?

– Софья не баба! – нахмурился Прохор. – Да и честно признаться, меня и самого как-то не тянет на приключения, хватит, нагулялся досыта!

– А ты говоришь, не изменился! Ещё как изменился! Ну да ладно, как хоть дела-то идут? – поинтересовался Фёдор.

– Превосходно! – улыбнулся Волгин. – Вот только родственничек твой Рязанов иногда палки в колёса вставляет, то цену собьёт, то слушок какой-нибудь мерзкий пустит, но мне его пакости ровно комариные укусы, щекотно немного...

– То же мне родственник! – махнул рукой Воронов. – Нет, чтоб помочь нам немного, не обедняет ведь, так он рыло воротит, будто и не знает нас...

– Зато вон как вы радовались, когда породнились с ним, – в голосе Прохора прозвучала давняя обида. – А я ведь тебе говорил, что так и будет! Совсем у вас плохо дела, что ли?

– Бывало и получше... Прохор, не привык я просить, но может, ты по старой дружбе пристроишь меня к себе куда-нибудь! Я на любую работу согласен, а то батька ворчит, что я на его шее сижу...

– Конечно, подыщем что-нибудь, не беспокойся! – пообещал Волгин. – Вот скоро ресторан откроем с Лоренцо, и там тебе местечко обязательно будет!

– Спасибо, Прохор, не ожидал даже...

– Пока не за что благодарить, – отмахнулся парень и достал из шкафа бутылку коньяка. – Давай выпьем по рюмочке для настроения!

– Скоро Катерина приедет, – как бы невзначай заметил Фёдор.

– А мне какое дело? – пожал плечами Прохор, но на скулах его выступил едва заметный румянец.

Воронов осушил рюмку, сморщился, и поставил её на стол.

– Крепкий, зараза! Тут такое дело, Прохор, на вот, держи, – он протянул другу запечатанный конверт. – На днях пришло от неё письмо, в котором сообщает, чтоб ждали её скоро, а в нём тебе послание... Понимаю, что давно безразлична тебе Катерина, но я должен тебе его передать, а то спросит с меня по полной, когда приедет, ты ведь её знаешь! А там твоё дело, хочешь – порви, хочешь... Ну ладно, пойду я, ещё раз спасибо, Прохор, что в беде не оставляешь!

– Я дам тебе знать, когда понадобишься, – крикнул ему вдогонку Волгин и опустил глаза на письмо, которое словно калёное железо жгло ему руки.

*** *** ***

Софья осмотрелась вокруг и довольно улыбнулась.

– Лоренцо, это просто чудо! – воскликнула она.

– Вам и правда нравится, Софи? – взволнованно спросил итальянец.

– Конечно! Я уверена, Прохор тоже будет в полном восторге!

В ресторан сегодня Софья приехала одна. У мужа было много дел, и он попросил её съездить посмотреть на покупки, которые привёз Моретти. Шли последние приготовления, со дня на день должен приехать повар, работники почти все были наняты, кухонная утварь и необходимая мебель расставлены по своим местам. У Лоренцо появилось свободное время, которое он использовал для улучшения обстановки ресторана, стараясь придать ей особую атмосферу. На этот раз молодой человек приобрёл изумительной красоты бронзовые напольные канделябры на витиеватых ножках. А главное – большой орехового цвета рояль, который уже установили у окна.

– Я думаю, нужно обязательно нанять музыканта, чтобы он играл на нём! – воодушевлённо говорил Лоренцо. – Я уверен, музыка будет привлекать ещё больше посетителей и заставит их задерживаться у нас подольше! Правда, боюсь, что Прохор посчитает мою затею пустой тратой денег...

– Глупости! – оборвала его Софья. – Прохор обязательно одобрит это! Сразу стало гораздо изысканнее и красивее!

– Благодарю, Софи, я очень старался!

– Лоренцо, сыграйте что-нибудь для меня, пожалуйста, – вдруг попросила его девушка.

– С удовольствием! – молодой мужчина подошёл к инструменту, и, открыв крышку, пробежал рукой по клавишам. – Неплохо звучит, – произнёс он, усаживаясь за рояль.

Вскоре помещение наполнили чарующие звуки музыки, такие нежные и романтичные, что у Софьи перехватило дыхание.

– Брависсимо, сеньор Лоренцо! – захлопала она в ладоши, как только он закончил играть.

– Это мой любимый Беллини, – печально произнёс итальянец.

– Вы, должно быть, скучаете по своей родине? – спросила Софья, подойдя к нему.

– Бывает, но редко. Кто там меня ждёт? Родители умерли, возлюбленной у меня не было... А здесь меня влечёт ваша суровая, но такая прекрасная природа, и люди – очень открытые, радушные, и такие разные. Здесь я встретил настоящих друзей, а теперь вот Прохора и вас, Софи...

Девушка торопливо опустила глаза под его очень откровенным, пылающим огнём взглядом, который говорил лучше любых слов.

– А сейчас с новым интересным делом и вовсе скучать не придётся, – быстро произнёс Лоренцо и отошёл в сторону.

– Ну что ж, я, пожалуй, поеду домой, – сказала Софья, всё ещё немного обескураженная его внезапной вспышкой.

– Вас подвезти?

– Нет, благодарю, меня Тихон ждёт. До скорого, Лоренцо! – попрощалась Софья и направилась к выходу.

– До скорого, милая, необыкновенная Софи, – прошептал одними губами Моретти и захлопнул крышку рояля.

*** *** ***

Прохор уже несколько минут безуспешно пытался сосредоточиться на бумагах, но письмо Катерины, лежащее рядом, так и манило его к себе. И порвать рука не поднималась, и прочесть было зазорно. Наконец, решившись, он быстро и торопливо разорвал конверт и вытащил письмо. Помедлив ещё мгновение, Прохор развернул его и вздрогнул от неожиданности, когда из него выпала чёрная как ночь прядь волос. Усмехнувшись, парень начал читать, но вскоре усмешка исчезла с его лица.

«Милый, желанный мой Прошенька, сокол мой ясный, – писала Катерина. – Ты не представляешь, как истосковалась я по тебе, по очам твоим лукавым, по улыбке ненаглядной, да по рукам нежным... Как же я хочу обнять тебя крепко-крепко, да поцеловать в уста твои сахарные. Только сейчас я поняла, что нет мне жизни без тебя! Евгений опостылел хуже горькой редьки, не муж он мне никакой! Ты – мой единственный, самый родной на свете! Объездили мы всю Европу, побывала я в Париже, как и мечтала... Но гуляла ли я по Елисейским полям или любовалась на красоту королевских дворцов и фонтанов, твой образ всюду преследовал меня, как наваждение. Не мило мне ничего без тебя, словно и не живу я... И солнышко не греет, и небо серым да хмурым кажется вдали от тебя. Ты один – свет очей моих. Верю, и ты также сильно скучаешь по мне, Прошенька, и ждёшь меня. Навек твоя Катерина».

Волгин почувствовал, как болезненно сжалось его сердце, лицо запылало, а руки, наоборот, стали холодными как лёд, словно в кровь его пустили яд. Он тряхнул головой, отгоняя от себя красивое лицо Катерины, вдруг так отчётливо возникшее перед ним. Он не должен о ней думать! Блажь это всё! Отродясь Катька таких слов ему не говаривала! Расставляет свои сети опять, словно паучиха! Не знает ещё, что женился он... Ну ничего, приедет, сюрприз будет! А то она, небось, уверена, что он тут иссох весь по ней... Да и вообще, какое ему дело до того, что она подумает! Разве он не счастлив со своей любимой Софьюшкой?