Остров мечты - Литтон Джози

Принц Акоры дал упреждающую отмашку воинам, с которыми готов был скрестить оружие, и вложил свою шпагу в ножны. Полуобнаженный, с бисеринками пота на коже, он должен был хоть немного остыть. После постоянных тренировок Алекс отлично себя чувствовал, всю хандру, накопившуюся в нем в Британии, как рукой сняло. Возродившийся Даркурт был готов иметь дело с кем угодно – даже с леди Джоанной Хоукфорт.

И тут он заметил, что девушка была не просто обижена…

– Вы ведь знали! – еще не успев подойти к нему, проговорила Джоанна. Она говорила громко, не пытаясь сдерживаться, так что воины, стоявшие неподалеку, вполне могли слышать ее. Впрочем, говорила по-английски. Вопреки этикету она не дождалась, чтобы Даркурт заговорил первым. Не назвала она его и креоном – хозяином. Вся ее напряженная фигурка с высоко поднятой головой отнюдь не демонстрировала готовности Джоанны чувствовать себя собственностью принца Акоры. Впрочем, все это не поколебало уверенности принца, что это именно та любовница, которую он хотел привезти с собой из Англии. Разумеется, она дурно ведет себя и ее еще предстоит научить уму-разуму. Что же касается людей Даркурта, наблюдавших эту сцену, то они недоумевали, зачем это он привез себе женщину из такой дали, когда и в Акоре красавиц не счесть. Конечно, хорошо, когда женщина темпераментна, но она должна знать свое место.

Не дав Джоанне закончить монолог, Алекс взял ее за руку и решительно увлек к своей палатке, стоявшей на краю поля. Леди Хоукфорт попыталась вырваться, но Алекс только крепче сжал ее запястье.

– Хотите устроить тут сцену, – сурово проговорил принц Александрос, – устраивайте. Но ничего хорошего из этого не выйдет, а вашему делу только помешает.

Она молча подняла на него глаза и послушно последовала за принцем.

В палатке было довольно прохладно, солнечные лучи не пробивались сквозь голубой лен, рвущийся на ветру, дующем с Внутреннего моря. Алекс указал ей на низкую кушетку, но она осталась стоять. И, не сводя с Алекса глаз, упрямо сказала:

– Вы не убиваете иностранцев.

Даркурт плеснул в кубок воды из запотевшего графина и протянул его Джоанне. Она отказалась, он пожал плечами и выпил воду сам. А затем очень осторожно поставил кубок на стол и тихим от ярости голосом проговорил:

– Надо понимать, вы потолковали с Кассандрой?

Джоанна кивнула. От близости его полунагого тела у нее голова пошла кругом, и она, к собственному стыду, никак не могла сосредоточиться. И, злясь одновременно на себя, на него, на всю эту дурацкую ситуацию, леди Хоукфорт решила все расставить по своим местам.

– Принцесса устроила мне небольшую экскурсию по Илиусу. Мне было крайне интересно увидеть, например, француженку-белошвейку…

Алекс криво улыбнулся:

– Как это похоже на Кассандру. Она не сказала вам того, что знают и скрывают все акорцы, но сделала так, чтобы вы сами поняли, в чем дело.

– Вот уж секрет! Почему вы сами не сказали мне об этом? – Джоанна глубоко вздохнула, силясь сдержать гнев, но это у нее не получилось. – Вы позволили мне поверить, что Ройс мог приехать сюда, а здесь его убили. Не правда ли, вы знали, что это не так!

Значит, она считает его предателем, и отчасти она права. Глаза Алекса засверкали от ярости и еще от чего-то – очень личного.

– Вы что же, полагаете, будто только у вас есть обязательства и обязанности? – вкрадчиво спросил он. – Я не такой, как эти ваши ожиревшие, напыщенные британские принцы. Я служу Акоре! Я давал клятву защищать ее, это мой долг, моя обязанность. И я готов умереть за свою страну, если это понадобится. – Пытаясь совладать с собой, он снова схватил кубок и невольно сжал его в руке. Металл поддался его мертвой хватке. – Ваш брат – англичанин. Вы хотя бы представляете, что это для меня означает?

И вдруг Джоанна поняла, осознала все с ужасающей ясностью.

– Кассандра утверждает, что англичане завоюют Акору. – У Джоанны потемнело в глазах, ее замутило.

Даркурт отшвырнул смятый кубок в сторону.

– Так сестрица и это вам разболтала? Похоже, она во всем перед вами открылась. Впрочем, это не важно. Да, она видела вторжение иноземцев и знает, что на Акору нападут британцы. Так что же, по-вашему, зная это, я должен был обнадежить вашего брата, пригласив его в Акору?! И ванакс, полагаете, должен был позволить это?!

– Но Ройс не сделал бы ничего, что могло повредить Акоре! Он восторгался вашей страной с детства! – в сердцах проговорила Джоанна.

– Мужчины всегда хотят завладеть тем, что восхищает их, – ответил Даркурт. – Уж такова наша натура.

Его натура. За этой сдержанной оболочкой, за всеми разговорами о дисциплине, самоконтроле и преданности делу кроется примитивная мужская суть. Эту правду Алекс отрицал слишком долго.

Десять дней в море… девушка, не желающая признавать светских предрассудков… похожее на мальчишку создание, сидящее на узкой койке, скрестив ноги, и читающее Гомера, высовывающееся по пояс в иллюминатор, чтобы увидеть запретный мир… девушка, которая хохочет и смело бросает ему вызов, заставляя забыть обо всем на свете… Его это привлекло и побудило стать хозяином чуда.

Десять чертовых бесконечных дней.

И ночей.

Он пытался. Видит Бог, он и в самом деле пытался. Но пока его ум пытался повиноваться голосу рассудка, его руки легли ей на плечи и привлекли ее к своей груди.

Ее губы были сладкими, нежными и страстными. Он с жадностью вдыхал аромат ее тела. Алекс никак не мог вобрать в себя все то, что восхищало его в Джоанне, – смелость, красоту, ум, непокорность, которая, похоже, готова была растаять под жаром его натиска.

На мгновение тело Джоанны напряглось, кажется, она была готова оттолкнуть его. А потом у нее перехватило дыхание, она прижалась к нему, и с ее уст сорвался тихий и такой женственный стон. Поцелуй становился все более страстным. Когда он на корабле поцеловал ее в первый раз, она отвечала ему робко и вполне невинно. Теперь Алекс целовал страстную женщину, откровенно жаждущую утолить свою страсть.

Ее нежная высокая грудь прижалась к его груди. Он обхватил ее тонкую талию и крепче прижал к себе. Голова Джоанны откинулась назад, и Алекс пробежал губами по ее стройной шее. От нее исходил аромат меда и эвкалипта, морского воздуха и женской чистоты. Шелк ее волос струился между его пальцами. Тонкие и сильные руки Джоанны обвили шею Алекса. Нет, она не походила на опытную любовницу, которая знает, что надо делать, чтобы угодить мужчине. Джоанна была сама искренность. Увидев страсть в ее глазах, Даркурт вновь припал к ее губам горячим поцелуем.

Мир перевернулся. Забыв о голосе разума, Джоанна отдавалась поцелую со всей страстью, забыв о том, что они находятся в палатке, вокруг которой стоят воины. Вот какие сюрпризы преподносит жизнь! Ее спокойное течение может нарушиться внезапно налетевшим штормом, бурей, которая сносит все и вся на своем пути. Прошлое – это память, будущее – надежда, но в этот миг ничто не имело значения. Джоанна хотела, чтобы этот человек был в ее объятиях, вошел в ее тело и сердце. Жажда обладания стала сильна до отчаяния. Джоанна дрожала, как лист на ветру. Но вдруг память, близкое прошлое вернули ее к недавним событиям.

Камень… Теплый камень неожиданно стая холодным и влажным.

Ну как же так? Как она могла хотя бы на мгновение забыть о беде, в которую попал ее брат, и флиртовать – а она именно флиртовала – с человеком, который, возможно, считает врагом не только ее брата, но и ее саму, всех англичан. Что же с ней произошло, если она стала рабыней собственных желаний?

– Я не могу… – заставила себя произнести Джоанна, с трудом высвобождаясь из объятий Даркурта.

– Мы не можем… – почти одновременно с ней проговорил Алекс. Едва не оттолкнув Джоанну, он отошел в сторону и обескураженно посмотрел на нее. Разум говорил ему, что надо остановиться, однако больше всего ему хотелось вновь заключить эту девушку в объятия. Ну что за безумие! Никогда в жизни, даже еще будучи неопытным юношей, не испытывал он такого желания обладать женщиной. И будь его воля, он не стал бы терять ни минуты на учениях. А ведь время было весьма опасное, и даже самые преданные ему люди могли бы усомниться во властителе, который проявляет такую слабость духа.