Мадемуазель Каприз (СИ) - Бэйн Екатерина

— О, — вскрикнула Валентина, — прошу прощения.

— Ничего страшного, — улыбнувшись, сказала женщина, — со всеми может случиться.

Она и ее спутник с удовольствием разглядывали Валентину, а их спутница смотрела скорее оценивающе, что было вполне понятно. Ведь Валентина была почти ее ровесницей, а стало быть вероятной соперницей.

Однако, Валентина обратила внимание совсем на другое. Впервые за достаточно долгое время она услышала родную речь и воспрянула духом.

— Простите меня, пожалуйста, — нерешительно заметила она, — вы французы?

Женщина и мужчина весело рассмеялись.

— Да, вы правы, мы французы, мадемуазель, — ответил мужчина.

— О какая прелесть, — вырвалось у девушки, — знаете, я уже сто лет не встречала соотечественников.

В общем, между ними завязалась легкая необременительная беседа и знакомство, которое было приятно обеим сторонам. Мужчина и женщина оказались мужем и женой, Леонард и Ирэн Торрель. А молодая девушка была их племянницей по имени Жозэ Лежан. Не успели они обсудить старые как мир темы: погоду и море, как в это время к ним подошел молодой человек. Он улыбнулся Жозэ и с интересом взглянул на Валентину.

— Прошу прощения, кажется, я снова опоздал.

— Мой брат, Фабьен, — тут же представила его Жозэ — а это Валентина Лефевр. Познакомьтесь, мадемуазель, с моим братом.

— Мне очень приятно с вами познакомиться, мадемуазель Лефевр, — улыбаясь, сказал Фабьен.

— И мне тоже, месье Лежан, — отозвалась Валентина.

Через полчаса они уже болтали, как старые знакомые. Семейство Торрель-Лежан оказалось очень разговорчивым и вскоре Валентина безо всяких усилий со своей стороны узнала, что они следуют в Южную Америку проездом через Барбадос, так как Леонард Торрель был ученым, натуралистом — энтомологом, изучающим насекомых. Его жена и племянники сопровождали его в этом не только интересном, но и несколько опасном путешествии. Мадам Торрель заведовала хозяйственной частью. Она замечательно готовила и могла в пять минут создать в любом месте уютное гнездышко со всеми удобствами, что было немаловажно. Жозэ прекрасно рисовала, ну а Фабьен мечтал пойти по стопам дяди.

Вскоре на палубу вышел Патрик. Увидев Валентину в новой компании, где к тому же, были мужчины, он еще более рассердился. Эта девчонка даром времени не теряет. Она готова кокетничать где угодно и с кем угодно, но только не с ним. Его обществу она предпочитает любое другое. Скрипнув зубами, он решительно зашагал к ним.

— Что вы здесь делаете? — без обиняков спросил он.

На мгновение Валентине очень захотелось сделать вид, что она его впервые видит, но здравый смысл пересилил.

— Разговариваю со своими новыми знакомыми. Извольте, — и она по очереди представила их друг другу.

Жозэ среагировала на Патрика точно так же, как Валентина на любого другого представителя мужского пола. Видимо, у нее не было никаких предубеждений относительно него, но это только потому, как считала Валентина, что она его не знала. Торрели были рады познакомиться и с месье Кейном, а Фабьен смерил последнего взглядом и счел, что как соперник тот не опасен.

— О, мы, кажется, заболтались, — спохватилась мадам Торрель, — пойдемте в салон. Там уже собрались все пассажиры.

— Да, кроме нас, — хихикнула Жозэ, — впрочем, как всегда. Мы постоянно опаздываем.

— Не мы, а только ты, — уточнил Фабьен.

— Ты сам только что опоздал.

— Идемте же, — прервала их спор тетя, — хватит спорить.

Наконец, они прошли в салон и расселись по своим местам за одним столом.

— Мы очень любим путешествовать, — проговорила Жозэ тем временем, — а вы, мадемуазель Лефевр?

— Не очень. Разве что, в экипаже, по ровным дорогам, легкой рысцой.

— Почему же?

— Качка. Ужасная, отвратительная качка.

— О-о, — протянула девушка, — да, это неприятно.

— Но качка — это еще не самое страшное, мадемуазель, — весело вставил Фабьен, вмешиваясь в разговор, — вот, я вам расскажу одну историю и вы сразу поймете, что есть гораздо более худшие вещи.

— О, Фабьен сегодня в настроении рассказывать истории, — живилась его сестра, — вам повезло, господа.

— Да?

— Послушаете — сами в этом убедитесь.

Она была совершенно права. После того, как подали обед, Фабьен принялся рассказывать свои истории, которые невозможно было слушать без смеха и которые, как он уверял, случались исключительно с ним самим или с его хорошими знакомыми. Правда, никто в это не верил, но все с удовольствием смеялись, подзадоривая его время от времени наводящими вопросами. Особенно старалась Жозэ. А Валентина больше откровенно хохотала. Но он все-таки один раз высказалась и не без успеха.

— Этого не могло случиться только с вами, месье Лежан. Вы еще слишком молоды, чтобы испытать столько приключений сразу.

— Ага, Фабьен! — Жозэ хлопнула в ладоши, — попался! И что ты теперь скажешь? Хотя, мадемуазель Лефевр, не обольщайтесь, он всегда сумеет выкрутиться.

— Вот именно. Дело в том, что приключения следовали одно за другим. Вся моя жизнь — это одно непрекращающееся приключение.

— Как вам повезло, — съехидничала Валентина, — но должно быть, это немного утомительно путешествовать из одного людоедского котла в другой.

Все расхохотались.

— Погодите, я как раз вспомнил еще одну леденящую кровь историю. Сейчас я ее вам расскажу. Когда я купался в Атлантическом океане и на меня напало целое стадо акул…

Ему не удалось окончить фразы, она потонула во всеобщем веселье. У Валентины даже слезы на глазах выступили. А Жозэ не смолчала:

— Стадо коров, братец. Ты перепутал.

— А что тогда? Табун?

— Косяк, — покатывалась от хохота сестра.

— Ах да, стая. Ну конечно, я просто оговорился. С кем не бывает. Так вот, на меня напала целая стая акул. Их было не меньше дюжины и я не сразу сообразил, что делать.

— Молиться, — вставила Жозэ, — ты много знаешь молитв? "Отче наш" было бы в самый раз.

— Да нет, он уплыл от них, — заметил дядя, знакомый со многими историями племянника.

— На мачту залез, — добавила тетя.

— Но там не было корабля, — возразила Валентина.

— Не спешите, мадемуазель, сейчас он скажет, что просто не успел сказать об этом.

— Тогда уж скорее на пальму.

Все снова рассмеялись.

— Дайте мне сказать, — вмешался Фабьен, — вы все неправы. Я хотел уплыть, но акулы окружили меня со всех сторон. Они уже раскрыли свои огромные пасти, а зубов, я скажу вам, в них было видимо-невидимо.

— Какое прожорливое стадо, — снова не выдержала и съязвила Жозэ.

Ее брат сделал обиженное лицо:

— Я не стану рассказывать, раз вы все время меня перебиваете. Особенно ты, Жозэ.

— Неужели? Да ты просто еще не придумал, что было дальше. Тем более, что мы уже перебрали все возможные варианты.

— Нет, мы еще не сказали, что он стрелял в них из пушки, — внес долю разнообразия месье Торрель.

Подождав, пока новый взрыв смеха затихнет, Жозэ сказала:

— Ладно, дадим ему время придумать окончание истории. Это будет справедливо. Думаю, до завтра ты как раз успеешь это сделать Фабьен. А мы тем временем придумаем с полсотни новых вариантов твоей борьбы со стадом акул.

— Хватит повторять мою оговорку, — нахмурился ее брат.

— У меня тут родился экспромт, — прошептала девушка, наклоняясь к Валентине, — размышления на тему: "Фабьен и пальма".

Начало столь воодушевило последнюю, что она уже начала хихикать, не в силах сдержаться.

— "Мой глупенький братец на пальму залез"…, - принялась декламировать Жозэ.

— Ну погоди у меня, сестрица, — услышал тот, — это просто безобразие. Этот стишок ты декламировала лет с шести. И нечего выдавать это за экспромт. Это вообще дядя придумал.

— Что же дальше? — выдавила из себя Валентина.

— "Порвал штаны и сразу слез", разумеется, — проворчал Фабьен, — а вы что думали?

Это оказалось слишком и они еще долго не могли вылезти из-за стола, так как корчились от смеха.